Аристотелевское определение воздействия трагедии на зрителей
Уже несколько столетий внимание исследователей привлекает аристотелевское определение трагедии: «. . . трагедия есть подражание действию важному и законченному, имеющему определенный объем (подражание), при помощи речи, в каждой из своих частей различно украшенной; посредством действия, а не рассказа, совершающее путем сострадания и страха очищение подобных аффектов. «Украшенной речью» я называю такую, которая заключает в себе ритм, гармонию и пение; распределение их по отдельным частям трагедии состоит в том, что одни из них исполняются только посредством метров, а другие посредством пения» («Поэтика», 1449, в 24—28) 53.
До сих пор все еще не достигнуто единое, верное понимание того, что разумел Аристотель под словом «катарсис» — очищение. В исследованиях последних лет опять поднимается этот вопрос. В. Шадевальдт в статье «Страх и сострадание?» 54 критикует то понимание аристотелевского определения, которое дает Лессинг. Шадевальдт возражает против перевода греческого «φόβος» немецким Furcht (страх, боязнь) и греческого έλεος немецким Mitleid (сострадание). Привлекая материал «Риторики», исследователь показывает, что Аристотель имеет в виду отнюдь не боязливость, а говорит скорее об ужасе, который вызывает дрожь, о волнении, которое рождается горем. Греческое «Ιλεος» нельзя переводить словом «сострадание», являющимся калькой совершенно другого греческого выражения. У Гомера Ιλεος — это спонтанный, инстинктивный аффект. В аттической судебной практике этот термин приобрел большое значение, им выражались понятия — «быть тронутым, сжалиться», «трогать». Появился особый род «трогательных» речей. Шадевальдт вскрывает три стороны аристотелевского Ιλεος: 1. Присутствие гибельного, мучительного зла.
тому, что с ним случается. Это стенание и жалость, но это не Mitleid. Шадевальдт указывает на близость аристотелевского определения к народному представлению о трагедии как подражанию действиям, вызывающим ужас и жалость. Новое у Аристотеля — это понятие катарсиса. У Платона близкий к «катарсису» термин «катармос» переносится иногда на этические предметы и служит для обозначения таких понятий, как σωφροσύνη, άνδρεία, δικαιοσύνη, φρόνησις. Шадевальдт толкует катарсис не как нечто отличное от φόβος и έλεος, а как последнюю фазу возбуждения этих аффектов. Медицинский смысл «очищения» в том, что оно есть удаление этих аффектов, достижение первоначального нормального состояния. Шадевальдт проводит аналогию с экстатическим культом, где вызыванием экстаза в конечном счете не достигается ничего, кроме экстаза, и затем все приходит в нормальное состояние. Учение о катарсисе сравнивается также с тем требованием гармонии, которое предъявляет Аристотель политике и музыке. В статье ценны филологические исследования терминов Аристотеля. Выводы ее по существу отражают медицинскую теорию Бернайса и религиозную теорию Гаупта.
Примечания.
53. Цитируется по изданию «Аристотель. Об искусстве поэзии». Пер. В. Г. Аппельрота. М., 1957, стр. 56—57.
54. W. Schadewald t. Furcht und Mitleid? — Herrn 83 (1955), стр. 129—171,