Новая комедия Менандра
Рассмотренные выше вопросы значения эллинистической литературы для мировой цивилизации и проблемы, связанные с историей греческого романа, — наиболее актуальны в зарубежном литературоведении. Но характеристика зарубежной классической филологии последних лет была бы очень неполной, если не остановиться на одном очень важном и значительном открытии, которое интересует всех тех, кто занимается эллинистической литературой вообще и творчеством Менандра, в частности.
Дело в том, что в начале 50-х годов Женевской библиотеке Бодмера удалось приобрести 10 листов папируса, содержащих текст неизвестной до того времени комедии Менандра «Ворчун». Рукопись представляет собой копию III в. н. э., сделанную с оригинала, изобилующего ошибками, которые, наряду с небольшими лакунами, затруднили реставрацию, оригинального текста и работу издателей, и они смогли дать editio princeps лишь в 1958 г. 76
Новый папирус содержит не только почти полный текст комедии (отсутствие всего лишь нескольких стихов не затемняет развития действия), но и дидаскалию, из которой мы узнаем, что пьеса была поставлена в архонтство Демогенеса в 317—316 г. до н. - э., на празднике Леней, и что она получила первую награду. Таким образом, мы имеем не только полную комедию Менандра, но комедию датированную, успех которой засвидетельствован. Эта последняя деталь очень важна: как мы знаем, современная Менандру публика в целом неблагосклонно принимала его пьесы. Из более чем ста комедий только восемь получили первую награду, и если ранее мы не знали ни одной из удостоенных награды, то теперь мы имеем одну из них.
публики к его пьесам.
«Ворчун» — произведение, написанное в юности поэтом, родившимся в 342 г. до н. э. Видимо, Менандр очень рано стал сочинять, если уже в 25 лет написал комедию, получившую первую награду на конкурсном соревновании лучших афинских поэтов того времени.
Кроме того, уже одна из первых комедий Менандра свидетельствует о рано проявившейся склонности греческого автора к психологическим наблюдениям и об умении хорошо изображать нравы людей. Действие пьесы определяется конфликтом характеров персонажей, что говорит о ее художественных достоинствах. Значительное место занимает в пьесе комизм ситуации и фабульной линии, а также внешние эффекты, от которых Менандр впоследствии отказался. В первой же своей комедии он применил их в угоду широкой публике, что, может быть, сыграло немалую роль в ее успехе, а позднейший отказ от этих эффектов объясняет холодное отношение зрителей к Менандру.
Тема вновь найденной пьесы очень типична для новой комедии: Сострат, молодой богатый афинянин из хорошей семьи, охотясь в окрестностях Филы, встретил около святилища Пана и Нимф молодую девушку, совершавшую культовой обряд деревенским божествам. Пораженный ее красотой, он безумно влюбляется в нее и решает на ней жениться, но неуживчивый и мизантропический характер ее отца представляет препятствие, которое кажется неодолимым. Далее следует серия происшествий, кульминационных моментов — например, падение старика в колодец, но, в конце концов, юноша добивается своей цели.
Как можно заметить из этого очень краткого пересказа содержания комедии, сюжет ее очень прост; наряду с тонкими характеристиками психологических и моральных размышлений в пьесе есть и бурлескные сцены, в которых еще живет что-то от древней аттической комедии.
— предшественников Менандра, расширяет наше представление о новой бытовой комедии и о творчестве замечательного афинского комедиографа IV в. до н. э.
Не будем более детально останавливаться на зарубежных работах, посвященных творчеству Менандра. Отметим только еще несколько недавно найденных фрагментов из двух комедий Менандра, известных нам до настоящего времени с текстовыми лакунами. Это фрагменты, касающиеся «Земледельца» и «Героя», в XII томе Оксиринхских папирусов Роберт опубликовал на стр. 78—81 (№ 2329) новый фрагмент новой комедии, но не поставил перед ним никакого имени, так как найденный им отрывок в 29 стихов не имеет указания на автора.
Итальянский текстолог А. Баригацци 77, изучив структуру диалога, стиль, язык и технику стиха, склонен думать, что это — фрагмент комедии Менандра, скорее всего «Земледельца». Приведем некоторые из его аргументов, звучащие, как нам кажется, довольно убедительно.
Во-первых, необычное начало действия — два персонажа продолжают на сцене спор, возникший еще в доме,— нередко свойственно Менандру: таким же вступлением является разговор Смикрины и дочери Панфилы в начале IV акта комедии «Отправляющиеся». Во-вторых, стремительность полного намеков диалога, с деликатным акцентом на не вполне цензурные моменты, также говорит за то, что данный отрывок принадлежит комедии Менандра. Далее, изящество языка, живой и элегантный стиль, быстрый ритм речи, свойственный Менандру, еще более убеждают в правильности решения А. Баригацци. Наконец, о том же говорит тонкое искусство, с каким обрисован характер застенчивого, скромного юноши, прибегающего в трудный момент своей жизни к матери за помощью. Мать — одна из тех, что стремится угодить сыну; ради этого она идет на ссору с мужем 78.
«Герой» — Миррины — благодаря новой реконструкции тем же ученым 55—79 стихов этой пьесы, принадлежащих к первой сцене IV акта. Стихотворный отрывок представляет собой диалог между Давом и Гетой, в котором, как отмечает
А. Баригацци, впервые в греческой литературе любовь раба изображается как любовь свободного человека. Что касается Миррины, то она изображена замечательной матерью, может быть, самой великодушной во всем греческом театре. Это уже немолодая женщина, испытавшая в молодости все превратности неблагосклонной к ней судьбы, но все же добившаяся впоследствии всеобщего уважения и почета.
Указанные нами эти два фрагмента, в отличие от других, опубликованных, например, в IV томе папируса Дидо, не вызывают сомнения в том, что они принадлежат комедиям Менандра, вследствие чего мы кратко остановились на Них. Не касаясь интерпретации фрагментов, принадлежность которых к комедиям Менандра ставится исследователями под сомнение, укажем лишь, что с ней можно ознакомиться в следующих журналах: «Athenaeum», 33 (1955), стр. 267—321 и «Rhenisches Museum», 100 (1957), стр. 129-139.
В заключение нашего обзора зарубежных работ по греческой литературе IV в. до н. э. — III в. н. э., вышедших за последние 15 лет, следует сказать, что еще очень многие темы требуют глубокого, тщательного изучения, и очень многие вопросы ждут разрешения. Например, до настоящего времени остается совершенно незатронутой тема, освещающая традиции классической литературы Греции в эллинистической и более поздней литературе; а между тем, эти традиции нередко принимали очень своеобразные формы, неся на себе отпечаток нового времени.
Далее, на наш взгляд, еще недостаточно ярко вырисовываются в трудах зарубежных литературоведов многогранные особенности литературного процесса на каждом отдельном этапе его развития. Во многих случаях это объясняется тем, что исследователи не всегда глубоко вникают к социально-исторические корни того или иного литературного явления, отрывают духовную жизнь общества от ее социально-экономической основы.
76. Menandre. Le Dyscolos. Publ. par V. Martin (с франц. пер.). Genève, «Bibliotheca Bodmeriana», 1958, 115 стр.
77. А. Barigazzi. La rinconstruzione di una scena dell’ Heros e la figura di Mirrine: un nuovo frammento del Georgos di Menandro? — Ath. 34 (1956), стр. 267—321.
78. Следует заметить, что немецкий исследователь Р. Штарк оспаривает возможность отнесения данного фрагмента к комедии Менандра; см. его статью в — RhM 100 (1957), стр. 129—139.