За последние десять—пятнадцать лет все более и более усиливается внимание ученых к многим проблемам греческой литературы послеклассической эпохи. И это далеко не случайно. С одной стороны, данная эпоха— одна из самых важных, сложных и противоречивых в истории греческой литературы; с другой, — многие стороны литературного процесса того времени в течение долгих десятилетий оставались почти всецело за пределами научного исследования. Сейчас делаются настойчивые попытки изучить вопросы, которым до недавнего времени уделялось незначительное внимание, хотя их значение для характеристики античного мира очень велико.
Среди многочисленных направлений, по которым идет за рубежом изучение литературы указанного периода, наиболее отчетливо выделяются следующие четыре темы:
I. Роль литератур стран Востока в развитии греческой литературы эпохи эллинизма.
II. Историческое значение римской культуры для греческой IV в. до н. э.—III в. н. э.
III. Значение изучения греческой литературы IV в. до н. э.—III в. н. э. для создания истории всемирной литературы.
IV. Влияние эллинистической литературы на мировую цивилизацию.
Степени исследования каждой из этих тем крайне неодинаковы: наименее разработаны первые две, наиболее полно и последовательно — две последние, которым мы постараемся уделить основное внимание. Но предварительно нельзя не затронуть хотя бы кратко вопроса о том, как разрабатываются зарубежными литературоведами первые две темы1.
Освещение роли литератур стран Востока в развитии греческой литературы эпохи эллинизма в течение очень длительного времени было весьма незначительным. А между тем, без раскрытия все более и более усиливающегося тесного взаимодействия восточной и греческой литератур той поры невозможно ни понять специфику греческой культуры эпохи эллинизма, ни представить себе историю греческого романа, новеллы, басни. К сожалению, эту тему гораздо легче проследить у зарубежных историков, нежели у литературоведов, например, в таких трудах, как «Восток и античная Греция» французских авторов А. Аймара и Ж. Обуайе2, которые стремятся выявить взаимные влияния стран Ближнего, Среднего и Центрального Востока, с одной стороны, и Греции, — с другой. Правда, эти влияния в области искусства и литературы намечаются ими чрезвычайно поверхностно и эскизно (исключение составляет глава о Египте), но хорошо то, что авторы все же не забывают о них.
«Александрия, золотой город» 3, рисующую замечательно живую, яркую, красочную картину и внешнего облика Александрии с ее архитектурой, историческими памятниками, и внутреннюю жизнь города со дня его основания до 641 г. — момента взятия Александрии арабами. Можно только сожалеть, что отдельные очерки, касающиеся, в основном, не научной, религиозной или технической стороны жизни александрийцев, а литературно-художественной, оставляют желать много лучшего: настолько неглубоко, лишь в общих чертах затронуты эти вопросы.
Еще менее изучена в настоящее время другая сторона греческой литературы указанного периода — историческое значение римской культуры для греческой, роль которой, разумеется, даже в последний период эллинизма была едва заметной, но постепенно усиливалась. В настоящее время этот вопрос еще не нашел должного разрешения: так, западногерманский исследователь Г. В. Эпельсхеймер в первом томе «Руководства по всемирной литературе», хотя и высказывает далеко не новую мысль о том, что термин «эллинизм» не вполне удачен, поскольку он оставляет в тени значение римской культуры для греческой 4, в дальнейшем не касается этой важной и интересной проблемы.
Совершенно отсутствуют в зарубежном литературоведении труды, специально посвященные влиянию римской культуры хотя бы на самые последние этапы эллинизма; что же касается этого влияния на греческую литературу эпохи Римской империи, то здесь следует остановиться на книге шведского филолога-классика И. Пальма 5— I—V вв. н. э., к некоторым римским императорам, а также к римским народным традициям, обычаям, нравам.
Следует отметить, что в начале своей книги И. Пальм несколько отвлекается от сформулированной им же самим темы, касаясь отношения греческих писателей к Риму эпохи республики, но, пожалуй, это вполне допустимо, так как позволяет сильнее оттенить его выводы относительно значительного различия в умонастроении греческих писателей эпохи республики, с одной стороны, и эпохи римских императоров, с другой.
Привлекая довольно значительный фактический материал, И. Пальм показывает, что в период республики со стороны греческих писателей существовало некоторое недовольство римлянами и сопротивление римской политике, направленной на установление господства Рима в Элладе. Но в дальнейшем автор, на наш взгляд, стремится сгладить противоречия между греками и римлянами: весь ход его рассуждений направлен на то, чтобы показать, что в период империи в греческой литературе не проявляется никакой враждебной тенденции ни в отношении римского народа, ни в отношении политического строя Рима, не говоря уже о какой-либо оппозиции. Насколько тенденциозно изложение этого вопроса шведским ученым, говорит хотя бы то обстоятельство, что И. Пальм в одних случаях замалчивает неугодные ему факты, в других — принижает их значение. Так, он не указывает на то, что в своих речах и письмах Либаний неоднократно говорит о всеобщем разорении греческих городов римскими сборщиками налогов («Надгробная речь Юлиану» XVIII, 135 6, «О преемнике Икария в Антиохии» XXXIII, 13), об обеднении состава провинциальных курий, так как их члены бегут из курий вследствие бремени повинностей (XVIII, 135; XXVIII, 21; XLVII, 10). Даже сенаторы стремятся перейти на военную или гражданскую службу, ибо римские власти обирают их «до драхмы, до обола, до любой мелочи» (XXXIII, 13). Гневно бичует Либаний римских наместников за жестокую расправу с греческим населением. Так, «Речь против Флоренция» (XLVI) — настоящая инвектива на чрезвычайно жестокого правителя, который первый дерзнул ввести бичеванье, нередко кончавшееся смертью наказанного (XLVI, 8). Или достаточно прочитать краткую характеристику преемника Икария в Антиохии: «Он часто прибегал к бичеванию. Его правление отличалось благосклонностью к клеветнику, быстрым переходом от обвинения к наказанию (XLVI, 8); Наконец, прямое обвинение римлян звучит в следующих словах Либания в речи «К императору о заключенных»: «Знай же, государь, что в лице правителей ты посылаешь по провинциям убийц» (XLV, 3).
Все эти красноречивые показания Либания И. Пальм опускает, а ссылается на другое, менее выразительное — относительно того, что в Греции было «много дурных правителей и не много хороших» («Речь к Тимократу», XLI, 13), что находились среди греков люди, молчавшие о последних и славословившие первых. Но и эти слова Либания И. Пальм считает лишь «случайным проявлением недружелюбия в отношении местных римских должностных лиц и новых мероприятий7«Таким образом, шведский исследователь, принимая значение фактов, не подтверждающих его мысль об отсутствии враждебного отношения греков к римской политике в эпоху империи, находит возможным утверждать, что они не дают никакого повода для вывода об отрицательном отношении греков ко всему римскому вообще и к Римской империи в частности. И. Пальм убежден в том, что в эпоху Римской империи не могло быть ни политической, ни культурной оппозиции Риму со стороны греков: политической по той причине, что греки уже не мыслили себе отделения от Рима, культурной — вследствие того, что римляне не оказывали никакого духовного давления на подчиненные им народы Востока и не пытались вытеснить греческую культуру.
Эту мысль можно было бы принять только с очень значительными оговорками: совершенно нельзя замалчивать чудовищную экономическую эксплуатацию греческих провинций со стороны Римской империи, несправедливости, которые причиняли греческому населению местные римские власти, что, естественно, не могло не вызывать недовольства со стороны греков. Если такое недовольство не всегда находило отражение в той части литературных произведений, творцами которой были представители высших слоев общества (а именно они и оказались в поле зрения И. Пальма), то все-таки нельзя быть уверенным в том, что подобного недовольства не было совершенно; И. Пальму следовало бы это оговорить.
Примечания.
1. Обзор новых зарубежных исследований, посвященных, главным образом, эллинистической поэзии. см. в статье Н. А. Чистяковой. Новое в изучении художественной литературы эллинизма. — ВДИ, № 3, стр. 214—226.
2. A. Aymard etJ. Auboyer. L’Orient et la Grèce antique. Paris, 1953, стр. 686.
5. J. Palm. Röm, Römertum und Imperium in der griechischen Literatur der Kaiserzeit. Lund, 1959, стр. 136.
6. Название речей Либания, их нумерация и цитаты даются по пер. С. Шестакова «Речи Либания». Казань, 1914 г., тт. I—II.
7. J. Palm. Указ. соч., стр. 130.