Ксенофонт Эфесский
Одним из ранних произведений, характерным для жанра греческого любовного романа и дошедшим до нас, является «Эфесская повесть о Габрокоме и Антии», принадлежащая некоему Ксенофопту Эфесскому. Время создания этой повести, сходной как по своему содержанию, так и по стилю с рассмотренной выше «Повестью о любви Херея и Каллирои» Харитона, не поддается точной датировке. Вследствие отсутствия сведений о жизни и творчестве Ксенофонта Эфесского приходится руководствоваться лишь косвенными данными, позволяющими предположить, что роман этот относится ко II в. н. э.
Ксенофонт Эфесский, как можно судить по его имени, был, по-видимому, родом из Эфеса, о чем свидетельствуют также и различные детали из его повести. Например, он упоминает о такой подробности, связанной с местоположением города, что морем от Эфеса до святилища Аполлония Колофонского было не более 80 стадий. Кроме того, он весьма красочно и живо, как настоящий очевидец, описывает торжественную процессию, растянувшуюся на целых 7 стадий в честь богини Артемиды. Автор подробно рассказывает о ритуальном наряде своей героини — красавицы Антии, несущей лук и стрелы, сопровождаемой толпой нарядных и радостных девушек и как бы олицетворяющей в своем лице саму богиню Артемиду.
Созданные, вероятно, в одну эпоху, обе повести, Ксенофонта и Харитона, обладая рядом сходных черт, в то же время носят и черты различия. Для более ясного и четкого представления о специфике любовного романа следует, как нам кажется, произвести сравнение этих двух произведений. Прежде всего надо отметить, что сюжеты их в основных чертах очень похожи. Взаимная любовь героев с первого взгляда, их брак, затем всевозможные приключения и испытания вплоть до мнимой смерти и счастливый финал — соединение любящих. Но в деталях, хотя часто как бы сходных, эти произведения отличаются друг от друга.
Познакомимся с содержанием «Эфесской повести о Габрокоме и Антии». Дети знатных эфесских граждан, 16-летний Габроком и 14-летняя Антия, отличаются необыкновенной красотой. Юноша гордо и насмешливо отвергает власть всемогущего бога Эрота и навлекает на себя его гнев. Встретившись по воле божества на празднике в честь богини Артемиды с прекрасной Антией, Габроком влюбляется в нее с первого взгляда. Красота Габрокома также поражает в самое сердце Антию, и они оба, скрывая от родных и близких свою любовь, заболевают от избытка чувств. Родители в волнении обращаются за разъяснением к оракулу и узнают о дальнейшей судьбе своих детей. Они должны пожениться, но им придется претерпеть много бед и страданий, перенести разлуку, победить тяжелые препятствия и, сохранив любовь и верность друг другу, наконец, вновь счастливо соединиться. Родители, сыграв свадьбу, торопятся отправить молодых путешествовать, чтобы тем самым, идя навстречу неумолимому року, они могли бы скорее перенести неизбежные страдания и прийти к счастливому концу. Молодая чета вместе с преданными рабами Левконом и Родой начинает свое путешествие. Грозное пророчество оракула сразу же начинает осуществляться: Габроком и Антия вместе с остальными терпят кораблекрушение; на них нападают пираты и захватывают их в плен.
Начинается длинный ряд приключений, где красота молодой четы служит для них источником страданий. То в них влюбляются разбойники и пытаются их соблазнить, то дочь Апсирта, предводителя пиратов, Манто стремится увлечь Габрокома, но отвергнутая Габрокомом, клевещет на него, и Габрокома, избитого, бросают в тюрьму. Манто выходит замуж за Мирида и увозит с собой как рабыню Антию с преданными ей Левконом и Родой. Антия подвергается всяческим притеснениям со стороны Манто, а когда в нее влюбляется хозяин Мирид, то Манто сначала хочет ее убить, а затем продает как рабыню ликийским купцам. Опять Антия попадает в кораблекрушение, опять ее захватывают разбойники во главе с предводителем Гиппотоем.
Антия претерпевает множество злоключений. Сначала ее хотят принести в жертву богу Аресу, но ее освобождает благородный полководец Перилай, разбивший разбойников и влюбившийся в Антию тотчас же. Он хочет жениться на Антии и увозит ее, полную отчаяния, в город Таре. Антия готова скорее покончить с собой, чем выйти замуж за Перилая, и умоляет врача Евдокса помочь ей. Евдокс за большие деньги обещает дать Антии смертельный яд, который она и принимает в день свадьбы. Но это был всего лишь снотворный порошок, и Антия, мгновенно погрузившись в глубокий сон, падает как бы замертво. Ее принимают за умершую и хоронят в склепе, положив вместе с ней разные драгоценности. Разбойники раскрывают ее могилу, чтобы забрать драгоценности; появляясь как раз в то время, когда Антия приходит в чувство, они забирают ее вместе с собой.
В это время Апсирт, отец Манто, оклеветавшей Габрокома, узнает об его невиновности, освобождает его из тюрьмы и, щедро наградив, отпускает. Габроком тотчас же отправляется на поиски Антии. По дороге Габроком встречает разбойника Гиппотоя после разгрома его шайки, они отправляются дальше уже вместе и рассказывают друг другу о своей жизни. Постепенно Гиппотой вновь собирает вокруг себя шайку и Габроком из рассказа старухи Хрисион узнает о судьбе Антии. Он немедленно покидает Гиппотоя, чтобы отыскать хотя бы тело Антии.
Антию, проданную разбойниками, покупает, пленившись ее красотой, индийский царь Псаммид и хочет сделать ее своей наложницей, но Антия прибегает к покровительству богини Исиды и выпрашивает у Псаммида год отсрочки. Во время пути Псаммида в Индию на границе Эфиопии на него нападает Гиппотой со своей шайкой, убивает Псаммида, а Антию забирает в плен, но не узнает ее. Один из шайки Гиппотоя, влюбившись в Антию, хочет овладеть ею, но нечаянно натыкается на меч и умирает. Разбойники, считая Антию виновной в смерти их товарища, в наказание бросают ее в яму, куда помещают двух свирепых собак и, закрыв яму тяжелыми бревнами, ставят стражу. Разбойник Амфином, который любит Антию, пожалев ее, потихоньку ежедневно досыта кормит псов, и те ее не трогают. В конце концов разбойники, считая Антию мертвой, оставляют ее в яме и направляются далее в Египет. Амфином освобождает Антию, и они вместе приходят в город Копт.
в плен, и выдают его вместе с Антией Полииду. Полиид влюбляется в Антию, а жена его, ревнуя к Антии, приказывает рабу переправить ее в Италию и там продать своднику, что тот и выполняет. Антия притворяется больной падучей болезнью, и сводник продает ее Гиппотою, который также оказался в Италии. Гиппотой после того, как его шайка была разбита, женился на богатой старухе и, быстро овдовев, отправился в Италию, чтобы купить красивых рабов и отыскать там Габрокома, которого он полюбил, чтобы разделить с ним свое богатство, полученное и наследство.
Габроком в поисках Антии попал в Египет, где египетские пастухи, схватив, продали его в рабство воину Араксу. Распутная жена Аракса — Кюно, пленившись красотой Габрокома, преследует его своей любовыо. Габроком в отчаянии готов уступить со домогательствам, но Кюно, чтобы быть свободной, убивает своего мужа Аракса, и тогда Габроком в ужасе от нее отказывается. Кюно в ярости обвиняет Гиброкома в убийстве Аракса, и юношу ведут к префекту Египта, в Александрию. Габрокома приговаривают к смерти на кресте, но дважды божество спасает невинного Габрокома от смерти, и тогда префект, разобрав это дело, убеждается в его невиновности и отпускает его на свободу. После долгих препятствий Габроком попадает сначала в Сицилию, а затем и в Италию, где в храме Гелиоса он в конце концов встречается с Антией, с Гиппотоем — верным другом и с Левконом и Родой — верными рабами, теперь богатыми и свободными людьми, готовыми отдать все имущество своим господам — Габрокому и Антии. Все возвращаются в Эфес и счастливо живут там до самой своей смерти.
Сравнивая обе повести Ксенофонта и Харитона, прежде всего мы видим наличие некоей общей для романов первоначальной сюжетной схемы. Правда, оба автора при использовании некоторых совершенно одинаковых мотивов дают им каждый свою собственную трактовку и свое психологическое объяснение. Таков, например, рассказ о мнимой смерти и погребении обеих героинь — Антии и Каллирои. Причины смерти их совершенно различны: Антия сама решает покончить с собой, чтобы избежать ненавистного ей второго брака, Каллирою же погребают как умершую, вернее убитую ревнивым мужем. Далее сюжет развивается совершенно одинаково в обеих повестях. Так как умерших богатых женщин часто хоронили вместе с принадлежавшими им драгоценностями, то профессиональные грабители, открыв могилы, нередко забирали оттуда золото, украшения, дорогие одежды и разные предметы богатого домашнего обихода. Здесь в обеих повестях разбойники помимо всего нашли очнувшихся от длительного сна прекрасных женщин — Антию и Каллирою, которых они и продали как красивых рабынь (Кс. III, 7; Хар. I, 6).
Также по-разному разрешен обоими авторами такой мотив, как смерть на кресте в наказание за свершенный проступок, что, видимо, было весьма распространено в то время. Так, у Харитона Херея собираются распять как одного из восставших рабов, и это является вполне реальной причиной, так же, как более или менее правдоподобно его освобождение. Габрокома распинают на кресте, несправедливо оклеветанного развратной и злобной женщиной. Но освобождение его носит иной характер: Ксенофонт нагромождает вокруг этого факта разные обстоятельства мистического характера. В освобождении Габрокома принимает деятельное участие само божество, вставшее на защиту невиновного, чтобы наказать подлинного убийцу.
Но в большинстве случаев встречается много совершенно одинаковых мест, вроде того, когда главные герои — свободные люди из богатых и знатных семей — должны тяжело и изнурительно работать: Габроком в каменоломне, чтобы заработать себе скудное пропитание, а Херей, как раб, в оковах копать землю во владениях сатрапа Митридата. Большим сходством отличаются и такие сцены, как встреча Габрокома с Антией в храме Гелиоса на острове Родосе и переживания Каллирои в храме Афродиты, когда она чувствует, что Херей находится вблизи от нее (Кс. V, 13; Хар. III, 6). Равным образом в обоих романах оскорбленное божество Эрот мстит за неуважение к его могуществу. Сходство наблюдается не только в построении сюжета, но и в обрисовке отдельных персонажей, и мы видим, что благородный Перилай с его любовью к Антии весьма схож с Дионисием, вторым мужем Каллирои (Кс. II, 13; Хар. III, 4-8).
давал более или менее логичное развитие сюжета, то у Ксенофонта отдельные элементы этой схемы уже выглядят как известные штампы и производят впечатление несообразности. Так, например, мы видим у Харитона, как мать Херея, умоляя сына остаться дома и не отправляться в неведомое путешествие в поисках Каллирои, говорит ему: «Меня же, мой сын, прошу тебя, не оставляй здесь в одиночестве, а подкинь на триеру... Если ж окажется, что... я лишняя, то сбрось меня тогда в море» (Хар. III, 5). У Ксенофонта преданный Габрокому слуга с плачем бросается в море, причитая и упрекая Габрокома, которого самого увозят разбойники. «Как можешь ты, дитя, покинуть меня, твоего старого наставника? Куда тебя увозят, Габроком? Лучше сам убей меня злосчастного и сам схорони. Незачем мне жить без тебя» (Кс. I, 14) 11. Если у Харитона слезы и просьбы матери выглядят вполне оправданно, то у Ксенофонта поведение старого раба производит впечатление неуместно примененного литературного трафарета.
Всячески подчеркивая добродетель своих героев и силу их чувств, Ксенофонт часто наделяет отдельных персонажей такими качествами, которые выглядят малоправдоподобными. Мы видим у Харитона, что благородный друг Херея Полихарм так предан своему другу, что готов умереть за него. У Ксенофонта же в роли такого бескорыстного и любящего друга выступает разбойник Гиппотой, жестокий и злобный, но проникшийся к Габрокому неожиданной любовью. Он не только готов помочь ему искать Антию, но впоследствии хочет даже разделить с ним свое богатство. Полихарм у Харитона чувствителен и сентиментален, что является, несомненно, данью литературной традиции, требующей проявления подобных чувств в каждом произведении с любовным сюжетом. Чувства Полихарма кажутся довольно правдоподобными, плачущий же Гиппотой, рассказывающий первому встречному свою любовную историю и свято хранящий локон любимого юноши Гипперанта, по своему характеру вообще далек от сентиментальности и вызывает к себе довольно скептическое отношение. Если в любовных элегиях слезы и стенания героев являются вполне закономерными, то эти же элементы, перенесенные механически в любовный роман, смотрятся как явно надуманные.
У Ксенофонта кажется совсем неубедительным и такой отголосок античной комедии, как мотив «узнавания». У Харитона персидский царь из-за дальности расстояния не может узнать, что это за корабль, плывущий под царским флагом, приближается к нему, и тем самым он едва не подвергает опасности приближающуюся к нему на корабле свою жену Статиру. У Ксенофонта же герои, хорошо знающие друг друга, постоянно не узнают даже своих самых близких, что выглядит странным и неубедительным. Разбойник Гиппотой, захватив вторично в плен красавицу Антию, не узнает ее, равно как преданные рабы, Левкон и Рода, не сразу признают свою госпожу, что уже совершенно непонятно. По-видимому, этот мотив, введенный в схему романа и ранее как-то оправданный, с течением времени стал применяться просто по традиции, а не по смыслу. Излишне сгущенные краски в описании тех или иных чувств местами придают роману Ксенофонта оттенок легкой иронии. Это мы находим и в описании необычайной преданности рабов Левкона и Роды. Сравнивая их со слугами Дионисия в романе Харитона, мы видим у последнего живых людей, безусловно привязанных к своему владыке, у Ксенофонта же Левкон и Рода полны такой любви к своим хозяевам, что готовы отдать им свое богатство, вновь потерять свободу и пожертвовать всем, лишь бы их молодым господам было хорошо. В то же время у Ксенофонта образы главных героев несколько снижены по сравнению с романом Харитона. Антия и Каллироя обе проявляют мужество и стойкость, отстаивая свою честь и любовь, по Каллироя рисуется более благородной и более просвещенной женщиной. Антия проще, хитрее и изворотливее, несмотря на свой почти детский возраст. Что же касается Габрокома, то он обрисован в самых общих чертах и лишен индивидуальности. В конечном итоге он готов идти на компромисс и изменить Антии, согласившись на притязании Кюно, жены Аракса. Лишь явное злодеяние Кюно отвращает от нее Габрокома, и, таким образом, по существу Ксенофонт показывает только Антию бесспорным образцом добродетели и супружеской верности.
У Ксенофонта в отличие от Харитона с его патриотическими настроениями мы не найдем подражания историкам, так же, как и высказываний о ценности и пользе греческого воспитания и образования. С течением времени смягчалось и презрительное отношение к варварам, и Ксенофонт упоминает о них только вскользь. Так, говоря о Псаммиде и противопоставляя его благородному Перилаю, Ксенофонт замечает, что, купив Антию, «как всякий варвар, Псаммид сразу же пытается овладеть ею и сделать своей наложницей» (III, И). Но хитрая Антия, выдав себя за посвященную богине Исиде, сумела убедить Псаммида дать ей год отсрочки. В другом месте, показывая Манто, влюбленную в Габрокома, Ксенофонт говорит «о гневе варварии», не вдаваясь ни в какие подробности.
и названий, не говоря уже о том, что герои его романа постоянно переезжают с места на место, совершая путешествия, часто не вызываемые никакими обстоятельствами.
Наряду с этим встречаются и некоторое реминисценции античной трагедии. Так, например, Манто, ревнивая хозяйка Антии, чтобы унизить свою соперницу, выдает ее замуж за козопаса Лампона, оказавшегося исключительно благородным человеком, подобно мужу Электры в трагедии Еврипида. Очень возможно, что мотив принесения Антии в жертву богу Аресу был навеян также античной темой — жертвоприношением Ифигении. Хотя, с другой стороны, это могло явиться отголоском какого-либо древнего обряда, когда богу Аресу приносили жертвы, предварительно пронзив их дротиками (II, 13).
Через весь роман Ксенофонта красной нитыо проходит идея о силе и могуществе любви. Изображая своих юных героев — 14-летнюю Антию и 16-летнего Габрокома, — скромных и стыдливых, беззаветно любящих друг друга, Ксенофонт использовал мотив, достаточно хорошо известный в художественной литературе, особенно в любовной поэзии. Но здесь, в этом назидательном романе, герои, став супругами, стремятся остаться верными друг другу, несмотря ни на какие искушения и препятствия. Антия идет па всевозможные хитрости и уловки, чтобы сохранить верность Габрокому, и готова скорее умереть, чем вторично выйти замуж за любящего ее и показанного в весьма положительном виде полководца Перилая. «Мне же должно умереть совершенно чистой», — говорит она (V, 8). Габроком хотя и менее стоек, но все же в истории с Манто подвергается истязаниям и даже угрозе смерти из-за происков влюбленной в него и отвергнутой им женщины.
Здесь выявляется уже новое отношение к браку, появившееся во времена Ксенофонта, и автор делает попытки раскрыть глубокие чувства отдельных индивидуумов. В качестве идеальных супружеских пар показаны не только Аития с Габ-рокомом или их преданные рабы Левкон и Рода, но и старый рыбак Эгиалей со своей супругой Телксиноей, — все они как бы утверждают, что даже смерть не может восторжествовать над настоящей, подлинной любовью. «Смерть не полагает предела истинной любви» (V, 1). Эти слова Габрокома раскрывают основную мысль автора. Поэтому-то любовь влюбленной пары вызывает такой интерес у всех окружающих: жители Эфеса оплакивают их отъезд, а жители Родоса ликуют вместе с ними.
Роль женщины не только в любовном романе, но и в обществе неизмеримо возрастает 12 чем это было раньше: на жизненном пути как той, так и другой женщины становятся уже не только грубые насильники, но и благородные просвещенные люди, как Дионисий или Перилай. Хотя у нас нет прямых указаний, что роман Ксенофонта появился позже «Повести о любви Херея и Каллирои» Харитона, но все больший отход от общегражданских интересов, введение множества деталей в разработанную ранее схему романа, а также иное отношение к религии — все это говорит о том, что произведение Ксенофонта является более поздним этапом в развитии жанра любовного романа.
Культ античных богов, еще вполне ощутимый у Харитона, уступает место религиозному синкретизму, столь характерному для мировоззрения высших классов времен римской империи II—III в. н. э. Антия в начале романа, представшая перед читателем как жрица богини Артемиды, постепенно п совершенно незаметно становится пылкой поклонницей богини Исиды, как во время своего путешествия по Египту, так и в других краях. Богиня Исида выступает здесь как покровительница целомудрия, и поэтому она пользуется у Антии особой любовью.
Тема сохранения верности и целомудрия является одной из основных тем в романе Ксенофонта, и ей уделяется особое внимание. Недаром, достигнув цели, герои, обращаясь к Исиде, говорят: «Тебе, о великая богиня, мы приносим благодарность за наше спасение. С твоей помощью, о, почитаемая нами превыше всего, мы вновь обрели друг друга» (V, 13).
Но несмотря иа такое почтение к богине, мы все же видим у Ксенофонта. и черты известного скептицизма, если не в отношении самой религии, то во всяком случае в отношении ее жрецов. Когда родители Антии еще в самом начале ее любви к Габрокому, не понимая причины ее недуга, обратились к жрецам за советом, те «придя, стали жертвенных животных убивать и возлияния совершать и читать непонятные слова, говоря, что спи умилостивляют каких-то демонов, и представили, что это зло от подземных богов» (I, 5). Но так как они не смогли облегчить страдания бедных влюбленных, то родители решили отправиться за предсказаниями в святилище Аполлона Колофонского. Получив ответ, что дети их, сочетавшись браком, должны претерпеть много превратностей судьбы и потом счастливо вновь соединиться, родители не только не пытаются как-то бороться с судьбой, но стараются, чтобы их дети как можно скорее испытали все предсказанные им несчастья: «Посылаем вас в путь, хотя и полный опасностей, но неизбежный» (I, 10).
Покорность Судьбе здесь доведена до абсурда: логичнее было бы не пускать юную чету путешествовать, раз им предсказано столько несчастий на море и суше, и заставить их сидеть дома. Но они бегут навстречу Року, чтобы скорее смягчить его, а не пытаются бороться с ним, или, по крайней мере, по-своему устраивать свою судьбу, как поступает, например, Каллироя у Харитона. Взятый Ксенофонтом из трагедии старый прием — предсказание оракула приобретает новый вид: герои сами как можно скорее стремятся выполнить это предсказание, чтобы как бы «отвязаться» от Судьбы и прийти к счастливому концу.
литературу. Охватывая большой круг действующих лиц из разных слоев общества, Ксенофонт, часто невольно, выявлял скрытые стороны современной ему жизни, затрагивая, например, такие актуальные вопросы, как положение рабов. Отражая психологию рабовладельцев, проникшихся идеями стоического учепия о моральном равенстве всех людей, как свободных, так и рабов, Ксенофонт пытается доказать, что моральный уровень современного ему общества находится на должной высоте. Он изображает в идиллических тонах взаимоотношения рабов и господ, рисуя их как единую дружную семью. Левкон и Рода, преданные сверх меры своим господам, старый рабовладелец, хозяин Левкона и Роды, любящий их как родных детей, давший им свободу и оставивший им богатое наследство, — все это далеко не соответствовало истинному положению вещей.
Философские идеи стоиков были далеки от претворения их в жизнь, хотя они были на устах у многих. Даже разбойник Евксин, пытаясь соблазнить Габрокома и уговаривая его подчиниться разбойнику Коримбу, произносит не лишенную иронии речь в духе стоицизма, призывая Габрокома смириться со своей участью и слушать того, кто является его господином (I, 16). В действительности же истинное положение бесправных рабов было очень тяжелым. Мы узнаем и об изнурительном труде рабов в каменоломне и о жестоком обращении с ними их владельцев. Так, Апсирт бросил в темницу оклеветанного его дочерью Габрокома, предав его сначала пыткам и мучениям. Его пытали огнем и жестоко били, что было тогда обычным явлением. «Побои изуродовали тело Габрокома, непривычное к рабским пыткам, из ран струилась кровь. . .», — рассказывает сам Ксенофонт (II, 6).
В тесной связи с вопросом рабства, затронутым в романе Ксенофонта, стоит и такой факт, как широкое распространение разбойничества. Разбойники встречаются решительно во всех любовных романах и, хотя Ксенофонт не рассматривает разбойничество как социальное явление, рисуя разнообразные типы разбойников, принимавших участие в различных приключениях, он раскрывает перед нами реальную жизнь своего времени.
Огромное количество деклассированных людей, главным образом рабов, вместе со свободными покидали привычные места, объединялись в более или менее многочисленные шайки, нападая и грабя на больших дорогах. Часто численность отдельных шаек достигала до 500 человек, владеющих оружием и кочующих с места на место, использующих для жилья пещеры, болота и другие потаенные убежища.
Ксенофонт среди многочисленных типов разбойников, обрисованных в основном очень схематично, показывает две интересные фигуры. Первая из них — это Апсирт, хозяин, если можно так выразиться, целого разбойничьего предприятия. Он сам не принимает непосредственного участия в нападениях и грабежах, но содержит целый штат разбойников, которые доставляют ему награбленную добычу и рабов. Вторая фигура — Коримб — был слугою Апсирта «за плату и долю в добыче» (I, 14). Если последний — один из рядовых предводителей разбойников — изображался в мрачных тонах, отличаясь даже по наружности от обыкновенных людей: «громадный детина, со свирепым взором, с грязными распущенными волосами» (1, 13), то Апсирт показан человеком справедливым и великодушным. Узнав, что Габроком оклеветан его дочерью Манто, Апсирт, раньше жестоко поступивший с Габрокомом, старается всячески загладить свою вину.
у него красивого юношу Гиперанта. Убегая с Гиперантом после совершенного убийства, Гиппотой попадает в кораблекрушение, где Гиперант погибает. Спасшийся Гиппотой становится в отчаянии разбойником. Встретив на своем пути Габрокома, Гиппотой приглашает его к себе в компанию, говоря: «Скитаешься ты, конечно, не по своей воле, а претерпев какую-то обиду» (II, 14).
Таким образом, можно видеть, что разбойниками становились -люди, руководимые разными мотивами, объединенные жаждой свободы или наживы. Помимо организованных шаек, встречались и такие категории людей, которые не будучи разбойниками по существу мало чем отличались от них. Так, египетские пастухи напали на путешественников, высадившихся на финикийский берег, захватили их имущество, взяли в плен самих людей, а затем продали в рабство. Местные власти жестоко расправлялись с разбойниками. У Ксенофонта мы видим, что египетский префект послал против шайки Гиппотоя отряд во главе с Полиидом, а Перилай, напав на разбойничьи отряды, жестоко расправился с ними и перебил их почти всех.
Таким образом, в романе Ксенофонта мы находим людей из разных кругов общества. Наряду с рабами, бедняками и такими деклассированными элементами, как разбойники, автор выводит высших чиновников вроде префекта Египта или полководца Перилая.
Композиция романа Ксенофонта в общих чертах сходна с композицией романа Харитона. Обоих авторов объединяет общность сюжета. Та же встреча героев на религиозном празднике, вспыхнувшая с первого взгляда любовь и счастливый брак. Но божество Эрот, над могуществом которого ранее насмехались, теперь всячески мстит молодой чете и долго преследует ее. Здесь можно найти: изречения оракула, мнимую смерть героини, ее погребение, ограбление склепа разбойниками и т. п. и счастливый конец. Но несмотря на сходство сюжета, в композиции Ксенофонта и Харитона наблюдается и большое расхождение. У Ксенофонта прежде всего бросается в глаза неравномерность самого изложения. Есть предположение13 , что роман был написан в десяти книгах, но до нас дошло лишь пять, что представляет собой извлечение из Ксенофонта. Проводивший это сокращение был, по-видимому, не слишком опытен и искусен в такой работе, в результате чего получилось большое несоответствие между книгами, как по объему, так и по художественности изложения. В некоторых книгах автор приводит ряд эпизодов с многочисленными риторическими отступлениями, лирическими монологами и письмами. В других — факты рассказываются чрезвычайно сжато и сухо. Так, например, история Кюно дана в нескольких фразах, тогда как эпизод с Манто, пытающейся соблазнить Габрокома, описан подробно. Многие приключения изложены конспективно и поэтому часто нарушается пропорциональность в частях романа, появляются непонятные лакуны или неоправданные вставки вроде рассказа старухи Хрисион. Вероятно, вследствие неумелого сокращения в романе оказалось много несвязного и в самом сюжете — появилось много непонятных поступков героев, вроде, например, путешествия Габрокома в Италию в поисках Антии 14.
снов и т. д. Таков рассказ Гиппотоя о его любви к красавцу Гиперанту, рассказ старого рыбака Эгиалея о его супруге Телксиное, стихотворные вставки в виде прорицания и эпитафии. Наряду с этим воображение читателя поражает беспрерывная цепь приключений, где события чередуются с кинематографической быстротой, чтобы как можно чаще и ярче показать героев в сложных и рискованных ситуациях. Здесь видно уже некоторое отступление от принятого литературного канона, так как Ксенофонт вводит новые мотивы, например, жертвоприношение Антии богу Аресу (II, 13), продажу ее своднику и т. д.
Такое усложнение романа, как в части композиционной, так и по линии развития сюжета, не говоря уже о введении многочисленных действующих лиц, также говорит за то, что любовный роман ко времени Ксенофонта прошел длинный путь развития.
Следует отметить, что в романе Ксенофонта с его бесчисленными приключениями автор все же стремится показать и душевные переживания действующих лиц, но в обрисовке психологии героев так же, как и в их характеристике, Ксенофонт значительно уступает Харитону. Главные герои его мыслят чрезвычайно примитивно, отдельные лица настолько нежизненны и обрисованы столь густыми красками, что представляются скорее олицетворением какого-либо порока и добродетели, чем живыми людьми.
Наиболее яркими чертами обрисованы лишь Антия и Гип-потой, но Антия во многом уступает Каллирое — героине Харитона. Гиппотой показан как наиболее сложная натура и представлен в двух совершенно разных аспектах по отношению к обоим героям. Для Габрокома он верный друг, готовый идти с ним на поиски Антии, а для Антии — жестокий хозяин, распоряжающийся по своему усмотрению жизныо свой рабыни. То он хочет принести ее в жертву богу Аресу, то бросает в ров на растерзание свирепым псам. Психологически его поступки пе всегда оправданы, но он играет важную роль в композиции романа, являясь как бы связующим звеном между чередующимися приключениями то Габрокома, то Антии. У Ксенофонта все время сюжет развертывается как бы в двух направлениях, то в показе смены событий, то в попытке как-то раскрыть психологию действующих лиц, причем автор для этой цели прибегает к диалогам, которые развиты у него значительно слабее, чем у Харитона. По существу это скорее обмен монологами, полными риторики, чем обычная речь обыкновенных людей.
О стиле Ксенофонта можно сказать, что он также весьма неровен: там, где он конспективен, он прост, сух и безыскусствен, в других местах он художественно своеобразен и во многом близок к традициям народной сказки,'что выражается и в нарочитой простоте даваемых им образов и в частых стилистических и словесных повторах 15.
чем у Харитона. У него, например, довольно много риторических высказываний, вроде описания брачного ложа Антии и Габрокома, где влюбленные произносят речи совершенно в духе риторических декламаций (I, 8—9), или стенаний Антии, брошенной в ров на растерзание собакам (IV, (5). Слишком сложные ситуации, в которых оказываются герои Ксенофонта, обилие стереотипных мест, часто примененных пе но назначению, — все это лишает его роман той простоты, которая составляет отличительную черту произведения Харитона. Вероятно, Харитон как автор, стоявший ближе к классическим образцам, не так злоупотреблял литературными штампами своего времени. Ксенофонт же использовал их значительно шире.
Применяя принятые литературные стандарты по уже разработанной схеме и приукрашая их риторикой, Ксенофонт вместе с тем значительно расширил сюжет по линии введения в него бесчисленных и маловероятных приключений. Сама манера повествования претерпела также значительные усложнения; начав с простого чисто фольклорного изложения, Ксенофонт с помощью различных приемов, вставок, рассказов и т. п. превратил любовный роман в довольно сложное художественное произведение.
Таким образом, романы Харитона и Ксенофонта, созданные, по всей вероятности, в одну эпоху, несмотря на свое сходство, носят и черты различия. Любовный роман по мере своего развития обогащался различными элементами, в том числе и свойственными второй софистике, что мы и находим у Ксенофонта.
Для нас романы Ксенофонта и Харитона представляют интерес как литературные памятники эпохи, где мы знакомимся с идеологией рабовладельческого общества II в. н. э. Авторы романов отражали, хотя и слабо, социальные проблемы своего времени. Они преследовали не только развлекательную цель. Показывая внутренний мир человека, независимо от его социального положения, что само по себе уже являлось новшеством, они воспитывали своих читателей, утверждая ценность человеческой личности.
Примечания
12 Г. Г. Козлова. Историко литературный анализ романа Ксенофонта Эфесского «Эфесские повести» (дисс. М., 1950).
13 К. Biirgor. А Xenophon von Ephesns. — «Hermes», 27, 1892.
14. О.Schissei von Fleschenberg. Die Rahmenerzahhmg in der Ephesischen Geschichte. Innsbruck, 1909
15 С. В. Полякова. Предисловие в кн.: Ксенофонт Эфесский. Повесть о Габрокоме и Антии.