ЯМВЛИХ
Кроме «Невероятных приключений по ту сторону Фулы» Антония Диогена, до нас дошел другой роман, подобного же фантастического содержания: «Вавилонская повесть» Ямвлиха.
Этот роман написан сирийским писателем на греческом языке, но, как и роман Диогена, он известен по пересказу патриарха Фотия, да по незначительным отрывкам, сохраненным лексикографом X в. Судой20. В преобладающем большинстве эти фрагменты состоят из одной-двух строк, и лишь два из них, самые крупные и наиболее достоверные, могут дать самое минимальное представление об оригинале романа.
Всего, достоверно принадлежащих Ямвлиху, насчитывается 20 фрагментов. По сравнению с изложением Фотия ничего существенно нового они не дают21.
Мы не располагаем какими-либо определенными биографическими сведениями о Ямвлихе. О нем в сущности известно не многим более, чем об Антонии Диогене. По изложению Фотия все же выясняются некоторые детали его жизни, сообщенные им самим. Родом Ямвлих из Сирии. Себя он называет современником Арсакида и Ахеменида Соэма, которого в 164 г. римляне сделали правителем Армении. Он сообщает, что был воспитанником ученого вавилонянина и сумел предсказать исход войны римлян с парфянами (в 165 г.). Вот что говорит Фотий: «Писатель сообщает, что он и сам вавилонянин и знаток магии, но сведущ и в эллинской образованности, что его цветущий возраст приходится на время Соэма, сына Ахеменпда, потомка Арсаки, который царствовал, происходя от царственных предков, и все же стал членом сената в Риме, даже консулом, а затем снова был царем великой Армении; на его время и пришелся расцвет Ямвлиха, как он сам говорит об этом. Он упоминает, что над римлянами царствовал Антонин (Марк Аврелий), когда Антонин, по его словам, послал Вера, главного полководца, брата и свояка, на войну с парфянином Вологесом, Ямвлих предсказал и начало и исход войны; Вологес убежал за Евфрат и Тигр, а парфянская земля стала подвластной римлянам» (§ 10) 22. Таким образом, благодаря данным, сообщаемым самим Ямвлихом, роман датируется с известной достоверностью последней третью II в. н. э.
Название романа — «Вавилонская повесть», или «Вавилоника» — указывает на географическое место действия событий и как бы подчеркивает связь его с преданиями древнего Вавилона. Впрочем, упоминание о вавилонском воспитателе могло быть всего лишь вымыслом Ямвлиха, понадобившимся ему для придания видимости вавилонской литературной традиции.
Действие романа происходит в отдаленном прошлом, в Вавилоне. Содержание его настолько запутано и сложно, что передать его можно лишь в самых общих чертах. Это нагромождение фантастических эпизодов, чаще всего любовно-авантюрного характера, смешение ужасов, жестокостей, убийств, чудес, невероятных приключений. В романе множество действующих лиц, судьбы которых сталкиваются между собой. Главные персонажи романа — любящие супруги Родан и Синонида и вавилонский царь Гарм, преследующий их. Кратко содержание «Вавилонской повести» сводится к следующему. Гарм, не добившись любви Синониды, сковывает ее золотой цепью, а Родана велит распять на кресте. Супругам удается бежать, взбешенный Гарм приказывает отрезать носы и уши евнухам Даму и Саку, которым была поручена казнь, и посылает их в погоню за беглецами. Это завязка романа, состоящего из описаний побега супругов и их преследования. Родан и Синонида испытывают самые невероятные приключения, спасаясь от преследований Гарма: они скрываются в тайниках пещеры, отравляются пчелиным медом, попадают в хижину людоеда-разбойника, сталкиваются с убийствами и самоубийствами, их одолевают необыкновенные страсти. Несколько раз в романе встречается традиционный мотив мнимой смерти: оживают те, кого считали мертвыми, живые принимаются за мертвых. Интрига осложняется путаницей, создаваемой сходствохМ персонажей, различными недоразумениями и случайностями. Положение запутывает подозрителность и ревность Сиыониды. Подозревая в неверности своего мужа, она покидает его. После долгих скитаний и необыкновенных приключений она выходит замуж за сирийского царя. Узнав о ее свадьбе, Гарм посылает Родана полководцем против сирийского соперника. Победитель Родан возвращает себе Синониду и становится царем Вавилона23.
Такова в самых общих чертах основная тематическая линия романа, состоящего из замысловатых и необыкновенных приключений действующих лиц самых различных социальных слоев: царей и рабов, торговцев и врачей, стражников и палачей, разбойников, жрецов, земледельцев.
Каких только ужасов не найдешь в романе. В Сииониду, например, влюбляется призрак козла; спасаясь от преследователей, Синонида и Родан попадают в дом разбойника, преследователи сжигают дом, но беглецы спасаются, выдав себя за призраков убитых разбойником людей; затем они укрываются в пустой гробнице, из которой вышла мнимоумершая девушка. Обстоятельства складываются так, что Синонида подозревает Родана в измене и в порыве ревности пытается убить ни в чем неповинную дочь земледельца, считая ее своей соперницей, ее схватывают. По ходу событий Родан и отец Синониды принимают труп убитой рабом молодой женщины за останки Синониды. Отец вешается, Родан собирается также покончить с собой, но его спасает дочь земледельца.
События подобного рода непрерывно и стремительно сменяются одни другими, отдельные эпизоды соединяются в один общий рассказ, судьбы действующих лиц переплетаются и скрещиваются.
По-видимому, роман был довольно длинным. Данные о числе его книг различны: по сообщению Суды, роман состоял из 39 книг, а изложение Фотия заканчивается 16-й книгой, завершающей действие победой Родана над сирийским царем и получением им вавилонского царства.
Если внимательнее приглядеться к построению сюжета «Вавилонской повести», можно почувствовать определенную задуманность композиции, на первый взгляд кажущейся раздробленной и рыхлой.
Роман четко делится на три части, каждая из которых отмечена своим особым характером.
1-я часть посвящена совместным приключениям супругов-беглецов, вплоть до спасения их в храме Афродиты.
2-я часть — вводная, она как бы разрывает сюжет, но в то же время мотивирует введение в сюжет новых имен и ситуации, побуждающих к новому действию.
3-я часть продолжает сюжет. Родан и Синонида разъединены, и действие растекается по нескольким руслам. Внимание читателя привлекается скрещиванием сюжетных нитей24. Приключения главных героев переплетаются с приключениями других персонажей. В романе можно наметить целый ряд таких тематических линий: Родан — Синонида — Гарм, Родан — дочь земледельца — Синонида, Тигр — Евфрат — Родан, Сетап — Синонида, Месопотамия — Зобар, дочь земледельца — Евфрат и др.
Роман Ямвлиха, как и роман Диогена, похож на сборник пестрых рассказов, соединенных между собой особыми связующими звеньями (правда, у Диогена цикл рассказов заключен в обрамляющую рамку, а у Ямвлиха рассказы последовательно складываются в общее повествование).
событий, а порой кажется весьма слабо соотнесенным с основным ходом действия романа. Связующие звенья побуждают к новому действию, дают предпосылку к новым приключениям. Но связь событий в романе почти исключительно внешняя, последовательная во времени. Внутренней психологической связи между ними нет, за исключением ревности Синониды, которая служит психологическим обоснованием последующего развития действия.
В судьбы главных персонажей вплетаются судьбы вновь введенных, которые активно вторгаются в ход событий. Таковы, например, Сорех, помогающий Синониде и Родану, или дочь земледельца, возбудившая ревность Синониды и обусловившая ее уход от Родана. Менее активны персонажи: Евфрат, Месопотамия, Сетап, Береника, но и они играют свою роль в движении сюжета. Эпизоды с их участием служат различными основаниями для развертывания основной темы — бегство от злодея и злоключения любящей четы. Эти эпизоды как бы притормаживают действие, повышая его напряженность и тем заинтересовывая читателя. Роман построен так, что в момент кажущейся развязки действие принимает вдруг неожиданный оборот и действительная развязка оттягивается. Крайняя опасность и нежданное спасение, напряжение и ослабление — вот схема строения сюжета.
Мотив гонения традиционен для греческого романа. Он встречается у того же Антония Диогена, где Деркиллиду и Мантиния преследует злой жрец, а также в анонимном романе-сказке «Истории Аполлония Тирского», где действию дает ход гнев царя Антиоха.
Все эти романы объединяет, кроме общей линии фабулы, сходство композиционного построения. Во всяком случае исходный момент у всех трех одинаков. Гнев гонит героев к странствиям, навстречу злоключениям. Мотив гнева движет сюжет и в других романах, однако в них скитания героев обусловлены гонением со стороны богини судьбы и случая Тихи. В указанных же выше романах и в романе Ямвлиха героев гонят к странствиям сами участники действия, выполняющие, таким образом, функцию Тихи 25.
При этом в романе Ямвлиха Гарм, как и в романе об Аполлонии Тирском Антиох, не принимает активного участия в ходе действия, а между тем именно он является побудительной причиной действия и его основным связующим и направляющим стержнем. В первой части, казалось бы, Гарм отсутствует, находится как бы вне действия, за кадром. Тем не менее связь его с действием не прерывается, а к концу романа заметно активизируется и он становится непосредственным участником всего происходящего.
Роману Ямвлиха между тем присущ ряд особенностей, отличающих его от других романов, и прежде всего то, что с самого начала Родан и Синонида соединены узами брака, а уж затем следует их разлука, для которой Ямвлих находит удачную психологическую мотивировку — Синонида покидает Родана в порыве ревности. Это, пожалуй, единственная психологическая мотивировка дальнейшего развития действия: Синонида встречается с Сетапом, но в ответ на его притязания убивает его, ее схватывают, ведут к Гарму, но, извещенный о ее поимке, Гарм объявляет амнистию узникам, и Синониду по его указу освобождают.
Для романа Ямвлиха характерен мотив постоянной игры со смертью, имитация ее, путаница живых и мертвых. Особенно часты мотивы смерти в первой части романа. Но звучат они и в третьей части: Родана и Синониду принимают за ожившего Тигра, сопровождаемого Корой; Синонида убивает Сетапа; отец Синониды кончает самоубийством, узнав о якобы умершей дочери; то же хочет сделать и Родан и т. д. Но здесь они связывается не столько с судьбой главных героев, сколько с судьбой второстепенных. Характерным для этой части является нагромождение путаницы и недоразумений, переодеваний и смешения одних персонажей с другими. Сак приводит к Гарму Евфрата вместо Родана. Родана принимают за Тигра, Месопотамию за Синониду. Ювелир принимает дочь земледельца за Синониду. Путаница обыгрывается в различных ситуациях.
Этих мотивов путаницы и смешения персонажей нет в более ранних романах (Харитона, Ксенофонта Эфесского, Антония Диогена). Они встречаются лишь позже в романах Ахилла Татия и Гелиодора. И это можно считать в некотором роде новшеством Ямвлиха.
По сравнению с другими ранними романами у Ямвлиха можно отметить более развитую композиционную технику26. Композиция «Вавилонской повести» несколько отклоняется от традиционной схемы. Примечательны экскурсы, введенные как бы со стороны, но обычно непосредственно связанные с общим содержанием романа и стимулирующие дальнейшее его развитие. Они служили удобным переходом к последующему рассказу, а также замедляли его темп. Роман построен по принципу нарастания интереса: вначале идет простой, последовательно развивающийся по прямой линии рассказ с наслоением приключений главных героев, затем он прерывается серией вставных новелл, ассоциативно связанных с сюжетом и вводящих новые персонажи, наконец, следует многолинейное сплетение сюжетных тем и смешение персонажей. Гладкое простое течение рассказа сменяется запутанным, многоплановым, прерывистым.
Интересна средняя часть романа, где действие разбавлено и украшено рядом вставных рассказов. Подобные экскурсы мы встречали и у Диогена, но у него они вводились устами самих действующих лиц (Астреем, Мантинием, Деркиллидой). У Ямвлиха же экскурсы вторгаются в текст романа со стороны и исходят от самого автора. В каждом из них Ямвлих преследовал определенную цель: по-видимому, он хотел позабавить читателя, блеснуть изяществом слога. В одном из фрагментов описывается, например, красота отрезанных волос Синониды, которыми она доставала воду из колодца для себя и для Родана, скрываясь в пещере: «Она отрезала себе волосы, они были длинные, белокурые и пышные» 27.
Однако задача романа сводилась не только к развлекательности, но была в какой-то мере дидактическая. Ведь в экскурсах Ямвлих говорит и о себе, и о своем времени, вводит исторические имена, сообщает сведения о разного рода древностях, например, об обычаях и узаконениях палачей, об обычаях погребения людей, о мистериях Афродиты. В виде отступления рассказывается о святилище Афродиты на островке, расположенном между Тигром и Евфратом, и о легенде, связанной с этим местом. Вот эта занимательная новелла любовного характера в изложении Фотия: «Там у жрицы Афродиты было трое детей — Евфрат, Тигр и Месопотамия, безобразная видом от рождения, но превращенная Афродитой в красавицу; из-за нее возник спор у трех ее поклонников и тяжба между ними. Дело разбирал Бохор, наилучший из тогдашних судей. Судебная тяжба шла из-за того, что одному Месопотамия дала бокал, из которого пила сама, другому — цветочный венок, сняв его со своей головы, а третьего она поцеловала. На суде выиграл тот, кто получил поцелуй, но от этого спор еще пуще разгорелся, пока они не поубивали друг друга в пылу распри» (§ 8).
Отступление о капризной красавице, весьма забавное само по себе, выполняет определенную функцию: оно вводит в действие новое лицо, занимающее затем свое место в сюжете романа. Не исключено, что рассказ о Месопотамии давал Ямвлиху повод к описанию ее красоты, как и рассказ об отрезанных волсах Синониды.
К новелле о Месопотамии Ямвлих дополнительно присоединил рассказ о «святилище Афродиты и о том, что женщинам, посещавшим его, надо было во всеуслышание сообщать о снах, виденных ими в храме; здесь же подробно рассказывается о Фарнухе, Фарсириде и Танаиде — откуда и река Танаис — и о том, что у живущих около этого места в области Танаида есть мистерии Афродиты, учрежденные Танаидом и Фарсиридом. На вышеупомянутом острове Тигр, поедая розы, скончался, потому что в еще не распустившихся лепестках роз скрывалась ядовитая мушка; мать мальчика, поворожив, убедилась, что сын ее стал полубогом» (§9).
сына, сопровождаемого Корой, а Евфрата схватывают слуги Гарма, принимая его за Родана, и судят. На допросе он вынужден назвать Синонидой свою сестру Месопотамию, ее схватывают и ведут к Гарму. Узнав об обмане, Гарм приказывает Зобару обезглавить Месопотамию, но тот, напившись из любовного источника, влюбляется в девушку, спасает ее и отправляется с ней к Беренике, уже воцарившейся над египтянами; там справляется их л свадьба. Евфрата же передают на казнь его родному отцу, которого из жреца сделали палачом, они узнают друг друга, сын спасается и вместо отца исполняет обязанности палача; впоследствии Евфрата спасает дочь земледельца: он бежит, переодевшись в ее платье, а она исполняет обязанности палача.
Подобного нагромождения нелепых и невероятных приключений с переодеваниями и недоразумениями не найдешь ни в одном греческом романе. Здесь налицо весь реквизит занимательного любовно-авантюрного романа: преследования, злодейства, убийства, отравления, доносы, подкупы, мнимые смерти. Есть в нем и призраки, и спрятанные сокровища, есть и предсказания: Родану дважды предсказано быть царем над вавилонянами (халдейским старцем и ласточкой, § 6 и 22).
В вводных рассказах, кроме сведений о себе, Ямвлих рассказывает об интересных вещах, касающихся разного рода древностей. Он рассуждает, например, о каких-то неизвестных магических действиях и заклинаниях, считая себя знатоком магии и разносторонне образованным человеком: «... Рассказывает о видах магии, о заклинаниях саранчи, львов и мышей; отсюда название мистерий — от мышей, ведь магия мышей наиболее древняя28. Он говорил о заклинателе градобития, заклинателе змей, о вызывании умерших, о чревовещателе, которого, по его словам, эллины называют Эвриклеем, а вавилоняне именуют Сакхуром» (§ 10). Здесь же Ямвлих сообщает, что он и сам вавилонянин. Эти два экскурса ассоциативно между собой связаны. В «Вавилонской повести» фантастические и мистические мотивы причудливо сплетаются с мотивами эротического характера. Фотий, сравнивая роман Ямвлиха с другими греческими любовными романами, отмечает, что он «отцдчается большей скромностью, чем повесть Ахилла Татия, но все же не так скромен, как изложение финикийца Гелиодора. Они все трое, поставив себе почти что одинаковую цель, взяли предметом любовные приключения, но Гелиодор делает это более возвышенно и благопристойно, Ямвлих уступает ему в этом, Ахилл Же непристоен и бесстыден» (§ 1).
Антония Диогена тот же Фотий называет образцом Ямвлиха (см. выше, стр. 168).
«Невероятные приключения по ту сторону Фулы». При сопставлении романов обнаруживаются определенные совпадения некоторых мотивов. Здесь, разумеется, важно видеть не собственно тематические совпадения, а родство всей системы мотивов и их характер. Оба романа построены почти по однотипной схеме и повторяют выработанные приемы любовного романа: тут и бегство и преследования, странствования и удивительные приключения, разлуки и встречи, опасности и нежданное спасние в момент крайней опасности. Не нарушен в них и основной принцип этого вида литературы — герои после разных превратностей достигают благополучия, зло побеждается добром. Традиционен и мотив спасения в храме (ср. у Ксенофонта Эфесского в храме Солнца, в «Истории Аполлония, царя Тирского» в храме Артемиды в Эфесе, у Диогена в храме Геракла, у Ямвлиха в храме Афродиты). Все эти мотивы есть в романах Ямвлиха и Диогена. Разве что отсутствует в них мотив кораблекрушения и морской бури, столь свойственных романной литературе.
Вместо традиционного морского плавания герои Ямвлиха, спасаясь от преследований, ищут пристанища то в пещере, то на постоялом дворе, то в хижине земледельца, то в храме Афродиты. А герои Диогена путешествуют по всей земле, и под землей, и даже за пределами земли.
Впрочем, пожалуй, интереснее при сравнении подобных романов выделить то различное, что свойственно неповторимой индивидуальности каждого из их авторов и потому именно и характерное для него.
Прежде всего следует отметить, что в обоих этих романах самое соотношение фантастических элементов с любовными неодинаковое. Если в романе Диогена любовные элементы выражены недостаточно выпукло, то в романе Ямвлиха они преобладают. Эротике уделено в нем большое место, и он, безусловно, а не с оговоркой, как роман Диогена, может быть причислен к определенному типу греческого любовного романа, хотя и насыщен таким количеством фантастических, несуразных выдумок, ошеломляющих читателя своей неожиданностью и невероятностью, какого не найдешь ни в одном из греческих романов. Гарм влюблен в Синониду, в нее же влюбляется какой-то «призрак козла» п богач Сетап. Сама Синонида любит Родана, но в порыве ревности и мести выходит замуж за сирийского царя. Зобар влюбляется в Месопотамию, которую должен убить. Любви этой красавицы добиваются трое юношей. Раб убивает свою возлюбленную, молодую госпожу и т. п. По-видимому, не случайна та роль, которая отведена в романе богине любви Афродите. Из всех языческих богов в «Вавилонской повести» упоминается лишь одна эта богиня — покровительница любви. Ее храм служит спасительным убежищем для гонимых влюбленных, о ее могуществе рассказывает приведенная в романе легенда о превращении уродливой Месопотамии в красавицу, уделено внимание описанию мистерий Афродиты и обычаев ее храма. Культ Афродиты вполне соответствовал тематической основе романа — прославлению истинной любви — и оправдывался ею.
Сквозь фантастику и временную отдаленность действия в романе просвечивает живая жизнь города: тут и базар, и суд, и постоялый двор, и лавка ювелира. Роман, хотя и слабо, отражает действительность, приметы современной жизни то там, то тут вкраплены в роман.
Современный мотив можно увидеть в жалобе войска аланов на царя, который не выплатил им жалования, чем и вызвал их недовольство. Во времена империи мятежи в армиях нередко вспыхивали по разным поводам.
Приметы современности видны и в мотивах магии и волшебства, встречающихся в романе. Ведь в обществе времени Ямвлиха усилился наплыв таинственных религиозных представлений, идущих с Востока. Вера в призраки, различное колдовство и чудеса была широко распространена. Правда, эти мотивы у Ямвлиха играют меньшую роль, чем у того же Диогена, и необычные явления частично получают в его романе рационалистическое, естественное объяснение. Следы чудесного, сверхъестественного есть в рассказе о Месопотамии, или в эпизоде, где халдейский старец узнает, что девушка на погребальном ложе не мертва, а лишь погружена в глубокий обморок. В другом эпизоде жрица храма, увидев Родана и Синониду, верит, что это ее сын Тигр возвратился из 'царства мертвых в сопровождении Коры.
Мотивы мнимой смерти и воскрешения часты в романе Ямвлиха. Они сопровождают действие с самого начала и до конца.
Эти мотивы говорят о связи греческого романа с ареталогической литературой, получившей большое значение в связи с религиозными движениями первых веков н. э. 29
и Пифагором.
Новое у Ямвлиха, по сравнению с другими романами, то, что двое влюбленных вместе умирают и воскресают, и даже надпись на предполагаемой могиле Синониды Родан пишет общую для них обоих.
Следует отметить, что в «Вавилонской повести» большую роль играют животные, птицы, насекомые. В самом сюжете встречаются пчелы, мед которых вызывает глубокий обморок. От этого обморока Сипониду и Родана пробуждает ворон. От пожара герои спасаются, бросив в огонь ослов. Верблюд несет им сообщение о предательстве врача. Тигр умирает, съев ядовитое насекомое. Гирканская собака Родана поедает труп убитой Трофимы и ее убийцы. Предсказание дают птицы. Такой повышенный интерес к миру животных — своеобразное явление литературы времени римского владычества вообще, но в романе мы его видим главным образом у Ямвлиха и у Ахилла Татия. И в этом также есть примета современности.
В романе Ямвлиха ряд мотивов носит чисто сказочный характер. Таков, например, традиционно-сказочный, хорошо известный мотив сватовства трех женихов к Месопотамии, которым она дарила венок, бокал и поцелуй, и спор их, разрешенный судьей (вспомним в «Истории Агголлония, царя Тирского» сватовство Архистратиды); однако Месопотамия остается свободной, чтобы сыграть свою роль в дальнейших перипетиях романа. К другим сказочным мотивам относится мотив любовного источника, напившись из которого, Зобар влюбляется в Месопотамию, мотив освобождения по царскому указу всех узников в честь готовящегося свадебного торжества, а также мотив найденного на лугу золотого клада.
Может быть, в основе некоторых эпизодов фантастического романа Ямвлиха лежит народная традиция, заимствованная из широко распространенных на Востоке легенд и преданий. Из народной литературы могли быть заимствованы вставные новеллы и рассказы. Ряд мотивов мог быть также взят и из Геродота (например, рассказ о том, что Родан и Синонида встретили на своем пути реку, чистую воду которой пили лишь цари. См. Геродот, I, 188).
«Вавилонская повесть» ощутимо веет восточным колоритом, даже имена персонажей большей частью восточные (Родан, Тигр и Евфрат, Зобар, Месопотамия, Фарнух, Фарсирид).
Некоторые образы героев даны в романе в гиперболической манере сказочно-фантастического повествования.
Как и в других романах, персонажи романа Ямвлиха разделены на положительных и отрицательных. При этом главные герои наделены, как и положено традицией, прекрасной наружностью, хотя описания их внешности и не приводятся, а есть лишь указания на красоту. Одни из персонажей обрисованы схематично, другие, напротив, наделены сильными страстями. Такова, например, фигура царя Гарма, неистовая, неразделенная любовь которого к Синониде служит причиной всех бед, преследований и убийств. Восточный царь свиреп и садистски жесток; гнев его пе знает меры: Родана он распинает на кресте, 30 Синониду заковывает в цепи; стражникам, допустившим побег узников, велит отрезать носы и уши; слуг, которые не смогли задержать Синониду, он приказывает закопать живыми вместе с женами и детьми; Сореха, помогавшего беглецам, приговаривает к распятию на кресте; Родана вторично велит распять на кресте, а сам пляшет и ликует вокруг креста. Гарм не только жесток, но он и лицемерен и коварен. Это типично сказочный злодей, весь сотканный из пороков. Узнав о предстоящей свадьбе Синониды и сирийского царя, он отменяет казнь Родана и посылает его полководцем против его соперника, но замышляет против него зло: «Затаив вражду, Гарм относится к Родану с притворной благосклонностью, он пишет тайное письмо его подчиненным, приказывая убить Родана, если будет одержана победа и захвачена Синонида» (§ 22). Жестокий царь приказывает умертвить невинную Месопотамию, которую привели ему вместо Синониды, а узнав, что Зобар отвел ее к царице Беренике, чуть было ие объявил ей войну.
Примечателен в романе образ главной героини Синониды. В отличие от других персонажей он наиболее живой и разносторонний, данный без всякой идеализации. Синонида — пылкая натура, беззаветно любящая своего супруга. Ее любовь к Родану не похожа на трогательные и нежные чувства героинь других романов. Это сильная и яркая любовь, не знающая прощения, выраженная в ее безумной ревности и толкнувшая ее на ответную измену подозреваемому в неверности Родану. Обуреваемая бешеной ревностью, вызванной недоразумением, она настойчиво пытается убить свою «соперницу», дочь земледельца. Но, потерпев в этом неудачу, находит другой жестокий способ отомстить ей, свято чтящей память своего мужа: «Выйдя замуж за сирийского царя, Синонида возымела силу сорвать на ней свой гнев, и приговорила ее стать наложницей палача» (§ 20). Неукротимая ревность Синониды получает в романе жизненное выражение и в то же время, как и гнев Гарма, служит связующим звеном в цепи последующих событий. Интересно, что ревность, подозрительность, мстительность, жестокость — это черты характера Синониды, проявляющиеся лишь во второй части романа. Мы видим здесь развитие характера от простого к сложному. В начале романа Синонида предстает перед читателем как любящая жена, отвергающая ненавистного ей Гарма. В трудную минуту она проявляет решительность и находчивость. Это она спасает Родана от смерти, готова делить с ним все беды и лишения. Скрываясь от преследователей в пещере, Синонида обрезала свои прекрасные, длинные волосы, чтобы ими доставать воду для питья. Она предпочитает смерть встрече с Гармом и принимает яд, но Сорех тайком заменяет его на снотворное зелье и проснувшаяся Синонида, обнаружив подмену, пронзает себя мечом.
на ее любовь, с ножом в порыве ревности кидается на дочь земледельца. Кажется, что любовь заслоняет в ней все остальные чувства и даже заставляет ее забыть супружеский долг верности: она покидает Родана и выходит замуж за другого. Однако в конце романа Синонида все-таки возвращается к своему любимому Родану-иобедителю. Ревность Синониды — отклонение от традиционного типа героини, которая в большинстве других романов сохраняет верность своему возлюбленному в любых обстоятельствах и в долгой разлуке (вспомним хотя бы Архистратиду из «Истории Аполлония» или героев «Эфиопики» Гелиодора).
Верность любви, даже несмотря на вынужденную измену героини, — основная тема греческого романа, здесь она осложняется ревностью. Но от этого образ Синониды только выигрывает в своей жизненности.
В противоположность Синоннде Родан почти никак не очерчен, это безликая фигура. Ни о его уме, ни о его душевных качествах читатель не вынесет ни малейшего впечатления. Вся роль его фактически сведена к тому, чтобы связывать в единое целое всех остальных действующих лиц.
Сорех стремится помочь беглецам, Родану и Синониде, рискует собой ради их спасения. В конце концов, он все же схвачен слугами Гарма и приговорен к распятию, но его освобождают аланы, которым Гарм не выплатил жалования, чем и вызвал их недовольство. Сорех, найдя золотой клад, становится их царем, идет войной на Гарма и побеждает его, символизируя торжество добра над злом.
К числу положительных персонажей романа, выделенных более выпукло, чем другие, относится образ дочери земледельца, укрывшей в своей хижине Синониду и Родана. Ямвлих не дал ей имени, называя ее просто «девушкой» (xopirj). Это красивая женщина, любящая и верная жена, после смерти мужа в знак печали о нем отрезавшая свои прекрасные волосы. Отзывчивая и добросердечная, она по ходу романа дважды помогает сначала Родану и Синониде, предупреждая их об опасности, затем Родану и Сореху, спасая их от покушения на самоубийство. Далее она спасает Евфрата: переодетый в ее одежду, он бежит. К тому же она храбрая женщина, не боится вернуться к месту трагического убийства, свидетельницей которого она случайно оказалась, чтобы отыскать спрятанные убийцей сокровища. Моральная ценность человека и здесь, в образе дочери земледельца, выступает на первый план.
Остальные персонажи интереса не представляют. Все они лишены характера и индивидуальности, это лишь преходящие фигуры, служащие внешнему движению сюжета.
Примечательно, однако, то, что в романе много отрицательных персонажей, принадлежащих к самым различным слоям общества, среди которых царят жестокость, продажность, алчность наушничество, предательство. Таковы слуги Гарма Сак и Дам, Монас, мастер золотых дел, врач, стражники и, конечно, сам вавилонский царь — скопище всех пороков.
Несомненно, ближайшей целью романа было осуждение морального уродства человека и утверждение его нравственной высоты.
Роман заканчивается, как и положено ему по традиции, победой главных героев и торжеством добра над злом. Родан и Со-рех становятся царями, Гарм повержен. Мысль о непременной наказуемости зла и порока, хотя и не высказана здесь прямо, как в романе Диогена, проявляется весьма отчетливо между строк на протяжении всего действия, иллюстрируется и подтверждается самим содержанием романа. По ходу повествования преследователи Родана и Синониды отравляются пчелиным ядом, врач-доносчик тонет в реке, Дама предают смерти и его казнит тот самый палач, которого он сам из жреца святилища Афродиты сделал палачом, труп раба-убийцы растерзан собакой, наконец, побеяЛдец сам Гарм.
— вот что лежит в основе идейного содержания романа Ямвлиха, прославляющего моральную чистоту человека и осуждающего его нравственные уродства.
При сопоставлении романов Ямвлиха и Диогена легко устанавливается общность их этического замысла. Следует, однако, заметить, что характеры, призванные воплотить этот замысел, очерчены в романе Ямвлиха более выпукло и колоритно, чем в романе Антония Диогена. Конечно, в обоих романах нет и речи о психологическом решении характеров, когда логика сюжета была бы обусловлена внутренней логикой характеров. В них различные драматические ситуации не приводят в движение характеры. Напротив, герои чаще всего становятся , лишь объектами приключений. Исключение составляет образ Синониды, в характере которой Ямвлих открывает все новые и новые грани, нарушая этим устойчивую традицию изображения характера, выработанную фольклором, следы которого то тут, то там обнаруживаются в романе. Образ Синониды многогранен и противоречив, и он вовсе не соответствует той строгой нормативности нравственных состояний человека, которая была выработана фольклорной традицией и затем воспринята в сказочно-романной литературе.
Следует отметить наличие в идеологическом содержании греческого романа прогрессивных с точки зрения общего литературного процесса тенденций. Это новая концепция человека как психологической индивидуальности, новый взгляд на человечские отношения, внимание к внутреннему миру среднего человека, моральная ценность которого определяется в романе отнюдь не его социальной принадлежностью, а достоинствами иного порядка, в частности высоко моральными качествами души: верностью и чистотой любви, преданностью и бескорыстием в дружбе. В романах I—II вв. мы встречаемся с подобными носителями положительных идеалов, людьми различного социального положения и чаще всего среднего и низкого. В «Истории Аполлония, царя Тирского» это кормилица Тарсии, старые рыбаки — люди из простонародья, но также и люди более высокого социального положения (эфесские врачи), и даже цари (Архистрат, его дочь, Аполлоний). В романе Антония Диогена роль носителя высокой морали выполняют служанка Мирто и пифагорейцы, в романе Ямвлиха выделяются в этом плане Сорех, друг и помощник героев, и дочь земледельца. Таким образом, в этих романах интерес перемещен к простому человеку с его многообразными связями с живой действительностью. И несмотря на фантастичность и сумбурность, в них все же звучат социальные мотивы нового отношения к самому человеку, к его духовному миру.
Почти невозможно судить о художественных заслугах или просто о художественной специфике романа, не имея его подлинника, а всего лишь краткий сухой пересказ, даже скорее перечень событий. Сохранившиеся фрагменты могут дать самое относительное впечатление о стиле и языке романа. Можно сделать только одно заключение: в зависимости от характера рассказываемого менялась, по-видимому, и манера изложения Ямвлиха. Например, в некоторых фрагментах, особенно в описаниях, ощущается склонность автора, подверженного влиянию софистической риторики, к языковой изощренности. Это и не удивительно во II в., на который приходится расцвет софистического искусства. Ямвлих, очевидно, намеревался привлечь внимание широких читателей не только необычностью и занимательностью содержания романа, но и удивить знатоков формального искусства утонченным словесным мастерством, считая немаловажным фактором изящество внешней формы сочинения, изысканность его слога. Фабула романа, кроме своего прямого назначения, стала у Ямвлиха и средством показа риторической техники. И от романа Диогена «Вавилонская повесть» Ямвлиха отличается большей риторической окрашенностью: в ней встреались, вероятно, изящные экскурсы, и речи, и письма, и ученые рассуждения на различные темы, свойственные софистическому искусству. Пестрая смена событий, движущих дейтвие, многолинейность и занимательность сюжета, уложенного в довольно сложную, продуманную композицию, разнообразие характеров, так или иначе доносящих до читателя этическую направленность романа, — все это свойственно роману Ямвлиха, на первый взгляд сумбурному и путаному.
Фотий высоко ценил слог и композицию Ямвлиха: «Слог у Ямвлиха плавный и мягкий, а если местами и звучит резко, то все же без какой-либо напряженности; он, так сказать, щекочит и нежит. Достоинствами своего слога и композиции, стройностью повествования Ямвлих обнаруживает мастерство и силу речи не только в игривых вымыслах, но даже и в самых серьезных вещах» (§ 1).
«Вавилонской повести» мы вынуждены принимать на веру.
По-видимому, Ямвлих действительно был мастером слова, писателем большого воображения, а может быть, и знаний. Для нас он может представлять интерес как автор любопытного образца романной литературы, затронутой уже влиянием софистической риторики, как писатель, внесший в этот жанр какие-то черты художественного своеобразия, продиктованные временем и его индивидуальностью.
Рассмотренные выше романы Антония Диогена и Ямвлиха — своеобразные и весьма характерные литературные явления определенной конкретно-исторической эпохи. Эти любовно-фантастические романы были, конечно), не единственными сочинениями подобного рода (о чем свидетельствуют фрагменты из других романов), и, вероятно, не лучшими их образцами.
Но, если даже они не достаточно интересны и значительны по своей социальной сущности и литературно-художественному уровню, то все же они могут привлекать внимание как разновидности или боковые ответвления нового романного типа повествования, представленного всего лишь несколькими полностью сохранившимися образцами.
Примечания.
I, 217. Последнее издание всех фрагментов Ямвлиха, так же как и пересказ Фотия, принадлежит Е. Хабрих (Е. Нabгiсh. Iamblichi babyloniacorum reliquiae. Lipsiae, 1960).
21 О соотношении фрагментов с изложением Фотия см.: U. Sсhnеider-Menzel. Jamblichos «Babylonische Geschichten». — В кн.: F. Allheim. Literatur und Gesellschaft im ausgehenden Altertum,I, Halle, 1948, S. 48 ff.
22 Перевод А. Н. Егунова («Поздняя греческая проза». М., 19G1, стр. 185).
23. Ср. у Харитона в конце романа «Повесть о любви Херея и Каллирои» (VIII, 1) Херей также отнимает у другого свою супругу Каллирою в войне.
и второстепенных персонажей.
26. СМ: U. Sсlinеideг-Меnzе 1. Указ. соч., стр. 48—93.
27 См.: R. II егсhег, I, 217;Suidае. Lexicon, I, 447, 13.
28. Фантастическая этимология, основанная на созвучии слов mys — мыть и mysteriov — таинство.
29 К. Кегёпуi. Указ. соч., 34.