ЛЮБОВЬ РОМАНЧУК
"Образ Пенелопы в “Одиссее” Гомера"
http://www.roman-chuk.narod.ru/1/Homer.htm
Введение
Поэма Гомера “Одиссея” была создана в первой трети первого тысячелетия до нашей эры в Ионии (одной из областей древней Греции).
Основными сюжетными линиями поэмы являются: 10-тилетние странствия Одиссея и осаждение дома его жены Пенелопы женихами с последующим их истреб-лением возвратившимся Одиссеем.
Таким образом, центрами двух рядов событий являются два героя – Одиссей и его жена Пенелопа.
Если по поводу Одиссея, его героических черт было написано множество работ, то раскрытию образа Пенелопы, его связи с эпичностью посвящено гораздо меньше исследований. Между тем образ Пенелопы занимает первое место в созданной мировой литературой целой галереи женских образов. В нем заключено представление древних греков о женщине, об идеальной жене.
Тем не менее, образ Пенелопы не менее эпичен, нежели Одиссея.
Из многочисленной критической литературы, посвященной анализу поэмы, можно отметить исследования В. Ярхо, А. Ф. Лосева (монография “Гомер”, 1960), И. В. Шталь (монографии “Гомеровский эпос”, 1975; “Одиссея” – героическая поэма странствий”, 1978; “Художественный мир гомеровского эпоса”, 1983), А. Тахо-Годи (предисловие “Одиссея” и ее художественно-эстетический смысл”, 1982), Т. Г. Маль-чуковой (монография “Одиссея” Гомера и проблема ее изучения”, 1983), И. М. Трон-ского, К. П. Полонской (“Поэмы Гомера”, 1961), Н. Сахарного (“Гомеровский эпос”, 1976), Н. Куна и др. Большинство исследований посвящено “гомеровскому вопросу” (о происхождении гомеровских поэм и их авторстве), довольно часто в критике ана-лизируются художественные особенности поэмы (И. Тронский, А. Тахо-Годи, И. В. Шталь и др.), проблемы ответственности и вины и психологии гомеровских героев разбирает В. Н. Ярхо, А. Ф. Лосев производит подробный обзор гомеровской литера-туры и рассмотрение структуры гомеровских поэм, И. В. Шталь и Н. Кун рассматри-вают эпические образы поэмы и их героизм. На русский язык “Одиссея” переводилась В. Жуковским, П. А. Шуйским, В. В. Вересаевым. Лучшим считается перевод В. Жуковского.
1. Образ Пенелопы
Пенелопа – царица Итаки, жена Одиссея, вышедшая замуж по любви и храня-щая верность своему мужу на Итаке в течение 20 лет разлуки и не перестающая ве-рить в его возвращение, вопреки распространяемым слухам о его гибели. Эти основ-ные черты Пенелопы сделали ее образ ключевым в мировой литературе.
Пенелопа, как и ее муж, тоже наделяется целым рядом героических качеств: она обладает умом, верностью, целомудрием, почтением к богам и обычаям предков, а также хитростью и в известной мере кровожадностью, которая проявляется в хитро-умном плане расправы с женихами (песня 21):
“Дочь светлоокая Зевса Афина вселила желанье
в грудь Пенелопы, разумной супруги Лаэртова сына,
лук женихам Одисеев и грозные стрелы принесши,
вызвать к стрелянию в цель их и тем приготовить им гибель” [4, c. 255]
Определяющим свойством характера Пенелопы выступает ум. Говоря о ней, Гомер характеризует ее эпитетами “многоумная”, “многоразумная”: “многоразумная старца Икария дочь, Пенелопа” [4, c. 242, 244], “Вниз по ступеням высоким поспешно сошла Пенелопа, /Старца Икария дочь многоумная…” [4, c. 22]; “вышла разумная тут из покоев своих Пенелопа, /Светлым лицом с золотой Афродитой, с младой Артемидой / Сходная...” [4, c. 208], “Но Пенелопа разумная, дело иное придумав, /Вышла к своим женихам многобуйным из женских покоев” [4, c. 205]. Своеобразную ее характеристику дает Одиссею Агамемнон в Аиде (песня 11):
“Слишком доверчивым быть, Одиссей, берегися с женою;
ей открывать простодушно всего, что ты знаешь, не должно;
вверь ей одно, про себя сохрани осторожно другое.
Слишком разумна и слишком незлобна твоя Пенелопа;
Старца Икария дочь благонравная…” [4, c. 145]
Агамемнон противопоставляет Пенелопе свою жену Клитемнестру, убившую его по возвращении домой. В отличие от нее, Пенелопа на такое неспособна, она хранит верность Одиссею и любовь к нему, хотя обе женщины обладают недюжинным умом. Взамен этого она предпочитает собственную смерть.
“Нам ненадолго жизнь достается на свете;
кто здесь и сам без любви, и в поступках любви не являет,
тот ненавистен, пока на земле он живет, и желают
Зла ему люди; от них поносим он нещадно и мертвый…” [4, c. 238]
Ум Пенелопы, постоянно подчеркиваемый окружающими ее людьми, проявляется и в ее речах.
Пенелопа обладает и благородством души, понятиями чести и достоинства, доброты и гостеприимства. Вот как она встречает незнакомого странника:
“Странник, до сих пор одно сожаленье к тебя я имела, -
Будешь отныне у нас ты любим и почтен несказанно” [4, c. 237].
Щедрость ее поражает даже женихов, а для своих она не скупится ни в чем.
“Если твое предсказанье, гость чужеземный, свершится,
будешь от нас угощен ты как друг и дарами осыпан
столь изобильно, что счастью такому все будут дивиться” [4, c. 238].
“Иначе, странник, поверишь ли ты, чтоб хоть мало от прочих
Жен я возвышенным духом и светлым умом отличалась,
Если я грязным тебя и нечисто одетым за стол наш
Сесть допущу?” [4, c. 238]
Она также не гнушается труда: вышивает полотно к предполагаемой свадьбе, пытаясь оттянуть ее приближение (ткань Пенелопы), сама ухаживает за старцем.
“Днем, сокрушаясь и сетуя, душу свою подкрепляю
…” [4, c. 242]
Образ Пенелопы неотделим от скорби.
“ …царица
С плачем тогда обратила к певцу вдохновенному слово:
“Фемий, ты знаешь так много других, восхищающих душу
Песней, сложенных певцами во славу богов и героев;
Спой же из них, пред собранием сидя, одну; и в молчанье
Гости ей будут внимать за вином; но прерви начатую
Песню печальную; сердце в груди замирает, когда я
Слышу ее: мне из всех жесточайшее горе досталось;
Мужа такого лишась, я всечасно скорблю о погибшем…” [4, c. 22];
“Ночью ж, когда все утихнет и все вкруг меня, погрузившись
Сладостно в сон отдыхают беспечно, одна я, тревогой
Мучаясь, в бессонице тяжкой сижу на постели и плачу […]
Так, сокрушенная, плачу и я, и не знаю, что выбрать…” [4, c. 242];
“Ныне ж в печали я вяну; враждует злой демон со мною” [4, c. 234];
“Так по щекам Пенелопы прекрасным струею лилися
слезы печали о милом, пред нею сидевшем, супруге” [4, c. 236];
“Время, однако, наверх мне уйти, чтоб лежать одиноко
Там на постели, печалью перестланной, горьким потоком
Слез обливаемой с самых тех пор, как супруг мой отсюда
Морем пошел к роковым, к несказанным стенам Илиона” [4, c. 244];
“…Супруга ж его, от тревоги проснувшись,
Села бессонная в горьких слезах на постели…” [4, c. 246-247];
“…и, доставши
Лук, на колена свои положила его Пенелопа;
Сев с ним и вынув его из чехла, зарыдала, и долго,
Долго рыдала она…” [4, c. 257]
Любовь и верность – вот определяющие мотивы ее действий. Как она признается:
“Мне ж не по сердцу никто: ни просящий защиты, ни странник,
Ниже глашатай, служитель народа; один есть желанный
Мной – Одиссей, лишь его неотступное требует сердце” [4, c. 234].
Без Одиссея же Пенелопа не мыслит себя, ее красота меркнет, глаза истекают слезами, смерть кажется близкой.
“… мою красоту я утратила волей бессмертных
С самых тех пор, как пошли в кораблях чернобоких ахейцы
В Трою, и с ними пошел мой супруг, Одиссей богоравный.
Если б он жизни моей покровителем был, возвратяся
В дом, несказанно была б я тогда и славна и прекрасна;
Ныне ж в печали я вяну; враждует злой демон со мною” [4, c. 234]
2. Своеобразие образа Пенелопы
А. Нейхардт отмечает, что “Каждый из героев Гомера является воплощением какой-либо определенной типической черты – так Ахилл и Гектор олицетворяют военную доблесть и благородство духа, Одиссей – опытность и ловкость, Пенелопа и Андромаха являют собой высший идеал женского благородства и преданности. Но эти типические черты, приданные поэтом его идеальным героям, не мешает им в ряде случаев быть живыми людьми со свойственными живым людям недостатками – несправедливостью, корыстолюбием, коварством и жестокостью” [5, c. 10].
В соответствии с этим принципом образ Пенелопы, выражая идеальное представление ждущей и умной жены, наделяется и определенными негативными качествами – прежде всего коварством и некоторой холодностью чувств.
Одиссей в песне 23 упрекает ее:
“Ты, непонятная! Боги, владыки Олимпа, не женским
В свете жены не найдется, способной с такою нелаской,
Так недоверчиво встретить супруга, который, по многих
Бедствиях, к ней через двадцать отсутствия лет возвратился” [4, c. 281]
Пенелопа склонна к хитрости:
“…прибегнуть к обману
Я попыталась однажды; и демон меня надоумил
Темно-широкую ткань и, собрав женихов, им сказала:
“Юноши, ныне мои женихи – поелику на свете
Нет Одиссея, - отложим наш брак до поры той, как будет
Кончен мой труд, чтоб начатая ткань не пропала мне даром;
Прежде, чем будет он в руки навек усыпляющей смерти
Парками отдан, дабы не посмели ахейские жены
Мне попрекнуть, что богатый столь муж погребен без покрова”.
Так я сказала; они покорились мне мужеским сердцем.
Факел, сама все, натканное днем, распускала. Три года
Длилася хитрость удачно, и я убеждать их умела…” [4, c. 234].
Далее она легко соглашается на убийство, путем же хитрости, женихов, предлагая им “выбрать меж вами, на брак согласясь ненавистный, супруга”, ибо якобы “готова быть я ценою победы”, условием же победы ставя недостижимое:
“Тот, кто согнет, навязав тетиву, Одиссеев могучий
Колец, я с тем удалюся из этого милого дома” [4, c. 257]
По поводу ее ткачества интересную интерпретацию дает Б. Парамонов (ведущий радио «Свободы» в Нью-Йорке):
"Меня занимает символика распускаемого ночью ковра, — пишет он, — не есть ли это нечто неестественное, против природы (женской) идущее: нечто, обращаемое вспять? Не есть ли инцест матери с сыном — обращенное вспять материнство?" [6]
Однако скорее "элементарный образ" распускаемой ткани — не разрушение, а способность начать с нуля. Пенелопа ткет не просто ковер, а саван для свекра. Это усиливает мотив ритуального упорядочения темных, хтонических, гибельных сил. Пенелопа заклинает, усмиряет хаос не столько ради отца мужа, сколько ради самого мужа (саван — отговорка осаждающим женихам). Тут не материнская, а специфически женская культурная работа: ткачество у всех народов было символом созидания порядка, культуры — в противовес хаосу, инобытию, гибели. Но Одиссей не возвращается — магия не срабатывает, сотканное теряет каждый день магическую силу (по поверьям об "обыденных", т. е. сработанных за один день магических вещах). Надо все начинать сначала. Пенелопа готова зачеркнуть прошлые усилия, чтобы все начать еще и еще раз, неутомимо, не теряя веры и надежды. Таков принцип челнока, снующего туда-сюда в ткацком стане. Не от этой ли первоосновы ткачества и зародился образ распускаемой и вновь восстанавливаемой ткани? Само ткачество в определенном контексте символизирует половой акт; Пенелопа, каждую ночь распуская нити, освобождает свою сексуальную энергию для единственно возможного для нее акта — с Одиссеем.
“светлоокая”, “многоразумная” они удивительно оживляют ее. Например, мы узнаем, что у нее “мягкоодутлая рука” [4, c. 255], “нежная красота” [4, c. 237], увядшая от слез, что подчеркивает ее женственность, мягкость, противостоящую твердости характера в отношении женихов.
Не следует забывать и тот факт, что Пенелопа не только сохраняет верность мужу, но и самоотверженно охраняет сокровища Одиссея. А сокровища – это и условие развития Итаки, и царская собственность. Этот меркантильный момент подчеркивается в поэме неоднократно. Пенелопа упрекает женихов, что они разоряют ее дом пирами:
“…дом наш
Вы разоряете, в нем на пиры истребляя богатство
Мужа, давно разлученного с милой отчизною…” [4, c. 257]
– вот мотив домогательств женихов руки Пенелопы. Сокровища и власть (т. е. титул царя). Потому красота Пенелопы или же ее отсутствие не имеют тут никакого значения, и Гомер не акцентирует на ней. Женихов прельщает ее статус, ее положение именно жены Одиссея, их царя. Эпичность характера Пенелопы выявляется в ее преданности своему мужу - национальному герою Итаки. Пенелопа практически не думает о себе, она лишена эгоистических черт, не заботится о внешности, не пытается наладить свою жизнь. Все ее помыслы направлены на ожидание и скорбь об Одиссее, на полное подчинение своей жизни изначальному долгу супруги – пусть бы с момента клятвы прошло целых двадцать лет. Ничто не в силах ослабить или затушить эту любовь и долг – ни годы, ни слухи о гибели Одиссея, ни домогательства женихов, ни эгоистические соображения. Пенелопа – воплощение верности, идеального постоянства чувств, стойкости против любых соблазнов. Она – идеал жены, “божество меж женами” [4, c. 22], в таком качестве прошедший через всю мировую литературу.
Заключение
Изображение эпических образов, как мы убедились, требует определенных художественных средств. Обычно это один-два повторяющихся эпитета, которые характеризуют определяющую сторону человека: у Одиссея – "богоравный”, “хитроумный”, для Пенелопы Гомер выбрал эпитеты - “многоумная”, “многоразумная”, “разумная”. Ум и скорбь по Одиссею – вот определяющие ее характер черты. Все остальное – хитрость, коварство – суть производные от них. Не скорби она по Одиссею, не пустилась бы на хитрости с женихами; не обладай умом – не смогла бы избежать их ловушек и уберечь себя от ненавистного брака. Гомер не подчеркивает красоту Пенелопы – напротив, упоминает о том, что она увяла от пролитых слез, однако, по его мнению, на первом плане стоит не ее красота, не она определяет ее своеобразие, а верность и твердость. Пенелопа воплощает идеал именно ожидания и преданности. Она не совершает никаких подвигов, не занимается государственной политикой во время отсутствия своего мужа, не блещет иными достоинствами – она просто идеальная супруга.
Пенелопа не ведет счет неудачам, не копит обиды, все 20 лет готовая считать каждый новый день за самый первый. В этом ее женское величие. Пенелопа — языческая святая, может быть, первый образ, предвосхитивший христианских жен. Символ супружеской верности.
Образ Пенелопы контрастирует с образом неверной жены Агамемнона Клитемнестры, убивающей мужа после его возвращения.
на создание целой серии иных женских образов, не менее цельных. Цельность – одно из непременных качеств эпического героя. Так, Овидий писал: "Если бы храбрый Улисс не столько страдал, Пенелопа, / Женское счастье познав, славною стать не могла б", "Стала бы ровнею ты Пенелопе, стыдливым обманом /Остановить пожелай грубый напор женихов", "Видишь, такую хвалу Пенелопе верность снискала, /Что уже много веков имя не меркнет ее" [8, c. 75, 124, 85]. Бродский, наоборот, снижает образ Пенелопы (ср.: "А одну, что тебя, говорят, ждала, /не найти нигде, ибо всем дала" [7, c. 104].
В ряде позднейших источников судьбы Пенелопы, Телемаха и Телегона излагаются в различных вариантах: на острове Эя Пенелопа становится женой Телегона и матерью Итала, Телемах — супругом Кирки и отцом Латина и Авсона. Также известна версия, согласно которой Пенелопа изменяет Одиссею с Гермесом и становится матерью Пана (вариант: Пан — сын всех женихов Пенелопы); вернувшийся из странствий Одиссей изгнал неверную Пенелопу, и она удалилась в Спарту (вариант: в Мантинею). Эта версия, принципиально отличающаяся от эпической традиции, не получила широкого распространения и образ Пенелопы стал нарицательным для обозначения верной жены.
Литература
1. Мещерякова Н. Медленное чтение – роскошь или насущная потребность? // «Знание-сила». – 1982. – январь. – С. 44-45.
2. Лосев А. Ф. Гомеровский эпос // Античная литература: Учебник для студ. пед. ин-тов / Под ред. проф. А. А. Тахо-Годи. – 4-е изд. – М.: Просвещение, 1986. – С. 32-61.
– К.: Либідь, 1997. – С. 33-48.
4. Гомер. Одиссея / Пер. с древнегреч. В. Жуковского. – М.: Правда, 1984. – 320 с.
– М.: Правда, 1984. – С. 3-12.
6. Парамонов Б. Солдатка // Парамонов Б. Конец стиля. – Нью-Йорк., 1997.
7. Бродский Й. Воздух с моря //Новый мир. - 1994. - №5.