Орлин СТЕФАНОВ, София, Болгария
ДИСЛЕКСИЯ И ИДЕОКРАТИЯ В ТОЧНЫХ НАУКАХ. МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ПРОЕКЦИИ
Никто не станет отрицать, что в сфере философии, эстетики, литературоведения неизменно проявляется «силовое поле» идеологии. Битвы за утверждение каких-либо религиозных или социальных ценностей в стычке с «конкурирующими» догмами и течениями никогда не прекращались. Насаждаются также определенные вкусы, нормативные требования, интерпретации художественного наследия.
Мои непосредственные интересы всегда тяготели к театру, искусству, литературе. Прослеживая разнообразные тенденции, я «выковал» категорию
Но если в «моей» области гуманитарного познания туманные постулаты, оговорочные суждения и оценки как бы в порядке вещей, при представлениях о физическом мире попадаются странные заблуждения …
Как они возникали, и почему так упорно отстаивалась их «незыблемость»? Прослеживается ли какая-нибудь стратегия в том, как «точные» физические законы и теории подвергаются искривлению?
Ясно ведь, что в интересах человеческого рода надо учитывать естественные процессы в природе, иначе его бы настигла гибель. Если не знаешь чередование времен года, можешь неудачно посеять семена и из-за нагрянувшей засухи, или по причине заморозков настанет голод. Вот и приходилось придумывать календарь, воздвигать обсерватории из огромных каменных блоков, как знаменитый Стоунхендж.
Тем не менее, в истории зафиксированы преследования светлых умов, предавались уничтожению и забвению не только отдельные научные открытия, но и люди, которых они осенили. А еще бывало, что сами авторы новых теорий отказывались от прежних утверждений и смягчали свои радикальные наблюдения и первоначальные заключения. Знаем, как Галилео Галилей отказался от «крамольной» теории, что наша земля вращается: пришлось ему отступить, а то святая(!) инквизиция его бы и засудила. Менее известно, что после первого издания своей книги «Математические начала натуральной философии» (1687 г.) Исаак Ньютон «испугался» своих собственных открытий. При следующих редакциях он значительно «отредактировал» те мировоззренческие идеи, которые опровергают постулаты официальной религии. Впрочем, излишне ждать особой смелости от человека, который открыл рот в парламенте только из-за сквозняка: пусть закроют окно… Едва учитывая такие особенности и конкретные зависимости, мы сможем объяснить, откуда берутся странные шатания в познании окружающего мира.
расходится с нехитрой проверкой. В своем эксперименте Галилео запускал какой-то шарик с одного и того же места наклонной поверхности. Дальше его движение продолжалось по равнине, чей угол мог меняться и, соответственно, шарик пробегал разные расстояния. Логично проистекает вывод, что важна не только движущая сила, а и то, какие встречаются препятствия. Соответственно, при полном отсутствии мешающих сил первоначальное движение будет продолжаться до бесконечности. Именно это и позволяет космическим аппаратам удаляться от Земли, без какой бы то ни было дополнительной энергии… В школьном учебнике я вычитал, что-де Аристотель не догадался проверить таким вот шариком свою «теорию». Иначе говоря, нам внушают, что Стагирит заблуждался. Но тут нужно уточнить, что он вводил в заблуждение! Не мог же не наблюдать движение брошенного копья и летящую стрелу, проводились состязания по метанию диска. Для таких «феноменов» ему пришлось придумывать специальное понятие: «антиперистазис». Будто посредством вихрей прилипшие воздушные частицы продолжают сообщать толкающую силу. То есть, желая спасти свою заведомо куцую «теорию», Аристотель объявляет двигателем именно то, что тормозит движение.
Можем обсудить два вопроса:
Зачем философ решался на такую выдумку, и почему при опровержении ложных представлений Галилей ссылался на несуществующего предшественника?
На второй вопрос ответить несложно. Для церкви имя Аристотеля пользовалось незыблемым авторитетом. «Языческая» теократия вполне уживалась с христианскими предлогами для власти, и поэтому великий итальянец решил не настаивать на приоритете открывателя. Дергать черта за хвост – рискованно, так как первоначальный толчок демиурга подходит и для обоснования Бога как вседержителя и распорядителя всех судеб. То есть, физическая картина мира по Аристотелю имеет важные проекции в социальной жизни. Это и есть ответ на вопрос о сочинении подпорок с антиперистазисом. Желаемая для власти предержащих сословий субординация от вершины пирамиды к ее основанию вполне согласуется с утверждением, что движется только движимое.
Неверный постулат в область физики внушается с прагматической нацеленностью при «политических животных». Чтобы ими управлять, необходимо внушение, при помощи которого исключается личностная активность. Мол, двигайся туда, куда тебе сказано, в противном случае – оставайся на месте и не высовывайся!.. Если не вызывает сомнения факт, что Аристотель был верным учеником Платона в своем заступничестве за рабовладение, то в социальной жизни все предопределено, свободное движение личности исключается.
будем планировать свою деятельность. Вместо непрерывного увеличения силы можно сосредоточиться на устранение препятствий. По равной дороге с виадуками и тоннелями самый обычный велосипедист опередит мощнейший танк, если он будет пробираться сквозь ущелья и горы. Ясно, что при современных средствах передвижения конструкторы снижают трение смазочными маслами, придают обтекаемую форму, чтобы сводить к минимуму воздушные завихрения. Законы аэродинамики соблюдаются с особой пристальностью в кораблестроении, где суда движутся в особо плотном флюиде. Отметим, что закон гидростатики Архимеда был воспринят без какого-либо сопротивления. В том, задерживаются ли на поверхности или тонут предметы, лодки, корабли, никто не находил связь с божественным вмешательством, и поэтому без какого-либо риска можно объявить и затвердить закономерность для плавающих тел.
Очень показательны нюансы в атомистических теориях Демокрита и Эпикура, которые сказываются на их житейских судьбах. Строго детерминированные орбиты при движении атомов у первого из них сочетались с желанием объять все доступные в то время знания. А его последователь допускал, что атомы могут переходить в соседние орбиты. Таким образом, Эпикур проложил логическое обоснование для свободной воли. Господствующая у Демокрита необходимость «первого разряда» уже не столь абсолютна: человек может посчитать, что необходимо не подчиняться необходимости. И эти отличия отразились на том, к какому итогу в личной жизни пришли оба философа. Демокрит так и не нашел внутреннего стержня, и не сведенные к единому смыслу знания как бы разрывали его личность. И он решил преодолеть этот разрыв: раскаленной медной пластиной он ослепил себя, надеясь повернуть свой взгляд внутрь. Эпикуру не понадобились подобные «решения». Единственный раз он покинул свою школу из-за свадьбы своей родственницы, а принимал в ученики даже рабов и совсем бесправных женщин. Остается только гадать, а не понадобилась ли ему коррекция в атомистической модели для того, чтобы найти убедительный мотив в защиту свободного выбора. Или же право быть личностью, которая признает выстраданную свою необходимость, проистекало от предвидения, что движения атомов не детерминированы абсолютно!
…Снова вспоминаю школьный учебник, в котором объяснялось, как в древнем Египте вычисляли площадь параллелограмма. Они, дескать, думали, что если помножить одну сторону на прилежащую ей другую сторону, можно узнать, сколько квадратных единиц содержит эта фигура. Иными словами, им будто было невдомек, что вторым множителем должна быть высота, спущенная под прямым углом. А нельзя ли заподозрить нарочитое заблуждение? Ведь и до сих пор мы не можем вообразить, как египтяне постигали столь совершенные геометрические формы при строительстве храмов, ирригационных сооружений и прямо-таки неправдоподобных пирамид. Разве можно определить количество драгоценного метала, которое пойдет на позолоту, если не знаешь, какова площадь изогнутой поверхности саркофага или похоронной маски? Сопоставляя такие несомненные постижения именно в сфере геометрии, я выдвигаю иную версию. Ошибочная формула позволяла на деле уменьшать размер площадей, распределяемых для посева после разлива Нила. На папирусе заносились большие цифры, соответственно повышалась задолженность арендатора храму. Такая вот «методика» одурачивания рядовых египтян, с чьей помощью «верхи» обеспечивали свое безбедное существование. Впрочем, когда по обвинению в ереси инквизиция посылала людей на костер, их имущество обогащало королевскую или церковную казну.
По такой же причине Николай Коперник не желал рисковать и выпустил свой трактат «Об обращениях небесных сфер» незадолго до смерти в 1543-м году без подписи. Несколько десятилетий спустя инквизиция все же занесла труд Коперника в «Индекс запрещенных книг» и это продолжалось аж до 1828-го года.
Впрочем, догматика проникала во все научные сферы и один из самых разительных примеров, который мне попадался, это недопустимость существования вакуума. По определению, место, в котором нет ничего – это и есть вакуум. Однако, бог присутствует везде, и поэтому пустота просто исключается!
обеспечило бы благосостояние широчайших слоев населения. Однако, их объявили «вражескими», ученого замучили в застенках. Не спасло его ни звание академика, ни то, что его родной брат Сергей Вавилов, был президентом Академии наук СССР! Зачем торжествовала такая близорукость, чем объясним такую неприязнь к ученому с мировым признанием? Тут уже возникает проблема, а заинтересованы ли власти в том, чтобы людям жилось без жгучей заботы о хлебе насущном? Увы, приходится признать, что легче подчинить полуголодную массу. Не так-то легко подтолкнуть сытого человека на подлость, скорее всего он выберет спокойную совесть. Это сознавал Жан-Жак Руссо, когда ратовал за «Свободу и равенство». При том он вкладывал иной, отнюдь не гуманный и либеральный смысл. Потому что он дорожил свободой для политического тела. А равенство в имущественном и интеллектуальном отношении – это уравниловка, с помощью обеспечивается вожделенный для философа государственный диктат. Тут предрассудки дислективного восприятия настолько велики, что придется привести известное суждение в несокращенном виде:
„Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах. Иной мнит себя повелителем других, что не мешает ему быть рабом в большей еще мере, чем они. Как совершилась эта перемена? Не знаю. Что может придать ей законность? Полагаю, что этот вопрос я смогу разрешить” (Руссо, Ж. -Ж. Трактаты. М., 1969, с. 152).
Оказывается, что на первой странице знаменитейшего трактата «Об общественном договоре или Принципы политического права» человек с репутацией просветителя и гуманиста заявляет свою готовность гарантировать наше порабощение. С такой именно целью ему нужно, чтобы люди вели одинаковое для всех полуголодное существование. Именно поэтому властям предержащим не нужны открыватели, которые пролагают путь к благоденствию. Вот если гениальность и талант продвигают оружейные технологии и оборонную промышленность, можно стерпеть даже личную неприязнь. Так Петр Леонидович Капица не лебезил перед Лаврентием Берия, но всемогущий палач не мог дать волю своей мстительности…
Итак, чтобы понять, по каким извилистым дорогам продвигается научное познание в точных науках, необходимо учитывать огромное значение властных отношений, соотносительность науки с догматикой, которая обслуживает ИДЕОКРАТИЮ. Уже давно мне пришлось ввести такой термин, с чьей помощью можно охватить меняющиеся предлоги для завоевания, удерживания или же реставрации власти. В него включается аристократия, демократия, теократия, и соответственно идет речь о власти сословий с «голубой кровью», народа, религиозных институтов. И когда прокламировалась диктатура пролетариата, мы вправе перевести этот клич понятием «пролетарократия»? Известны также «технократия», «партократия». Весьма серьезны стремления владеть человеческими умами и страстями у психологов или у шаманов разных мастей, так что вполне правомерно ввести понятие «психократия».
взять их наготове, с применением принуждения. Увы, в обойму средств принуждения включают лженауку или же запреты и преследование настоящих ученых…