42. Корнелий Тацит
– величайший римский историк эпохи Империи. О его жизни мы знаем очень не много, потому что о самом себе он говорит очень мало, сведения же о нем из других источников крайне скудны и неопределенны.
Сочинения Тацита можно рассматривать с разных точек зрения: и как труды преимущественно историка и этнографа, и как произведения литератора и стилиста. Более плодотворным представляется комплексное изучение творческого наследия Тацита, потому что в его историографии исследователь и художник органически дополняют друг друга. Скорее всего, Тацит не разделял эти два аспекта исторического изложения.
Историография для римлян была больше искусством, чем наукой. В ее основу были положены скорее гимн величию Родины, призыв к преклонению перед доблестью соотечественников, обращения к сокровищнице выдающихся примеров прошлого, нежели историческая точность и научная объективность. Историческое сочетание всегда имело своей целью навязать читателю этическую и политическую концепцию автора. С приходом к власти Августа завершилась целая историческая эпоха, эпоха Римской республики. Отныне история Рима как деятельность императоров, а историография – как описание их жизни. Вместе с тем историография продолжала оставаться произведением красноречия, потому, что политическая страстность еще не выветрилась из души историка, который более чем когда – либо является оратором, в совершенстве владеющим техникой и художественными средствами инвективы и панегирика и пользующимся ими нередко в ущерб достоверности своего рассказа.
– безудержно льстить сидящим на троне властителям, чтобы если и не снискать их расположения, то хотя отвратить от себя их ненависть.
Осуждая существующее состояние нравов, Тацит считает, что заслугой принципата является, по крайней мере, то, что он обеспечил в Италии мир и дал Империи устойчивую политическую структуру. Нерва сумел примирить власть монарха и свободу подданных. Личный опыт, приобретенный историком при Домициане, подвел его к выводу, в общем – то не новому и не оригинальному: монархию трансформируют в тиранию процессы, аналогичные тем, которые в свое время привели к вырождению Республики.
Тацит готов примириться с монархической формой государственного устройства, лишь бы на троне находился умеренный самодержец.
В сущности, душевное состояние историка мало чем отличается от состояния заговорщиков, которые выражали недовольство скорее личностью того или иного императора, а не режимом в целом. Тацит ставит вопрос главным образом об исполнителе верховной власти, а не о самой форме правления.