Приглашаем посетить сайт

Билеты. Вариант 6.
34. Тибулл. Проперций.

Из античной биографии известно, что Альбий Тибулл (около 50-19 гг. до н. э.) происходил из сословия всадников, принимал участие в Аквитанском походе Мессалы (30 г.) и даже получил почетные воинские дары. Однако в элегии он постоянна изображает себя бедняком, ненавидящим кровавые войны. Первый сборник Тибулла посвящен Делии. В первой элегии поэт рисует свой идеал жизни:

Пусть собирает другой себе желтого золота горы,
Югер за югером пусть пахотной копит земли,
Пусть в непрестанном труде он дрожит при врагов приближенье,
Сон пусть разгонят ему клики трубы боевой.
Мне ж моя бедность пускай сопутствует в жизни спокойной,
Только б в моем очаге теплился скромный огонь.
Житель села, я весной сажать буду нежные лозы,
Пышные буду плоды ласковой холить рукой.

(Кн. I, элегия 1, ст. 1-8. Пер. М. Е. Грабарь-Пассек)

Он мечтает всю жизнь прожить на лоне природы, совершая старинные сельские обряды и наслаждаясь обществом своей возлюбленной:

Слава меня не влечет; лишь Делия вместе была бы,
Пусть тогда назовут слабым, ленивым меня.
Лишь бы глядеть на тебя, когда час мой последний настанет,
Лишь бы обнять я тебя мог ослабевшей рукой!

(Кн. I, элегия 1, ст. 53-56)

В 3-й элегии Тибулл рассказывает о том, как он заболел на острове Керкире, возвращаясь из военного похода. Больной поэт мечтает о возвращении в Рим к Делии и вместе с тем томится мыслями о близкой смерти. Перед ним как бы проходят разнообразные видения, и его воображение скользит от одной картины к другой. Воспоминание о покинутой Делии влечет за собой мечту о Сатурновом царстве, когда землю еще не пересекали дороги, разлучающие людей. Близость смерти вызывает надежду на то, что он попадет в прекрасные Элисийские поля, где обитают чистые от преступлений души. Элегия заканчивается картиной неожиданного возвращения Тибулл а в Рим:

Вот тогда я явлюсь внезапно, никто не заметит,
Чтоб показался тебе посланным прямо с небес.
Ты тогда побежишь босая навстречу поспешно,
Не успев причесать, Делия, косы свои

Нам принесла, на конях розовых в небо спеша.

(Кн. I, элегия 3, ст 89-94)

Изысканный и тонкий поэт тщательно обрабатывает элегии, создавая гармонирующий с их высоким строем изящный и чистый язык. Для поэтического стиля Тибулла характерны неожиданные переходы от одной мысли к другой, хотя при этом не теряется основная нить повествования. Образцом этого стиля является, например, 2-я элегия III книги. Любопытно, что одно слово может внезапно вызвать у Тибулла серию образов. Например:

Деву мою охраняет суровая грозная стража,
Тяжкая дверь заперта плотно запором глухим.
О, упрямая дверь, пускай сечет тебя ливень!
Пусть Юпитер в тебя грозные мечет огни!
Дверь, откройся, прошу, моим послушна моленьям!
и т. д.

(Кн. I, элегия 2, ст. 4-8)

Рассказывая о колдунье, поэт упоминает о ее магической песне:

Видел, как с неба сводила она блестящие звезды
И своей песней поток вспять обращала речной,
Песней она разверзала глухие жилища умерших,
Души манила, с костра теплые кости звала.
и т. д.

(Кн. I, элегия 2, ст. 45-48)

Это нагнетание образов, как бы всплывающих в воображении поэта, придает элегиям Тибулла взволнованный, эмоциональный характер. При этом в описаниях Тибулл стремится избегать всякой конкретизации, которая могла бы нарушить идеальный характер созданного его воображением чистого и прекрасного, но несколько обедненного мира:

Буду работать в полях, пусть Делия смотрит за сбором
В час, как работа кипеть будет на жарком току,
Пусть хранит для меня сосуды, полные гроздий,

Пусть привыкнет считать свой скот, привыкнет и мальчик,
Сын болтливый раба, к играм у ней на груди.
Богу полей приносите виноградные гроздья сумеет,
Колoc - награду за хлеб, скромные яства - за скот.
Пусть она всем управляет, возьмет на себя все заботы,
Будет приятно мне стать в собственном доме никем.
Мой Мессала придет, и Делия яблок душистых
Быстро сорвет для него с яблонь отборных в саду.

(Кн. I, элегия 5, ст 25-36)

Все детали этой картины, нарисованной Тибуллом, должны показать привлекательные стороны мирного сельского труда и царящих здесь идиллического спокойствия и дружбы

Во втором сборнике элегий, посвященном корыстолюбивой и жестокой Немезиде, в гармоничный мир элегии врываются трагические ноты. Оказывается, что современная жизнь резко противоречит элегическим идеалам, что молодые женщины предпочитают богатых поклонников бескорыстным и бедным поэтам:

Горе! Я вижу, что дев пленяет богатый поклонник,
Стану алчным и я. Ищет Венера богатств!
Пусть моя Немезида в богатом ходит убранстве,
Пусть все видят на ней роскошь подарков моих!
Тонки одежды у ней, их выткали женщины Коса,
Выткали и навели золото ярких полос,
Черные спутники с ней пусть идут из Индии жгучей,
Солнце там близко к земле, жители стран тех смуглы.

(Кн. II, элегия 3, ст. 35-42)

Поэту ненавистны богачи, сооружающие себе роскошные дома с колоннами, воины, предпочитающие кровавые войны мирной жизни на лоне природы, нарушители древних обычаев. Он рассказывает о многочисленных препятствиях, которые приходится преодолевать влюбленному: жестокость стражей, вероломство возлюбленной, козни богатых соперников. Тибулл избегает конкретизации, которая свойственна, например, римским сатирикам, обрушивающим свой гнев на пороки современности. Он смотрит на современную действительность глазами влюбленного поэта.

поэтом Лигдамом, и цикл не больших стихотворений, принадлежащих внучке Мессалы - Сульпиции. Она обращается в них к своему возлюбленному, бедному юноше Керинфу. Эта изящная любовная поэзия в известной степени близка элегиям Тибулла, хотя и уступает им в законченности художественной формы.

Проперций

Элегии Секста Проперция (50 г. - около 15 г. до н. э.) во многом отличаются от мечтательных, мягких, изящных элегий Тибулла. Творческий путь Проперция также был иным, чем у Тибулла, и привел его к постепенному примирению с новым режимом, к включению официальных тем в рамки первоначально оппозиционной римской элегии. Родился Проперций в Умбрии. Его родственники принимали участие в гражданской войне на стороне противников Августа. В Рим он прибыл, по-видимому, в начале 20-х годов до н. э. Первая книга элегий вышла около 27 г. Принято считать, что как элегический поэт он занимает промежуточное положение между ученым Галлом, писавшим элегии на мифологические темы, и Тибуллом, в элегиях которого мифология не играет сколько-нибудь значительной роли. Проперций стремится создать "теорию элегии", противопоставляя этот жанр эпосу. Своими предшественниками он считает Каллимаха и других эллинистических поэтов, утверждает, что в изображении чувств Мимнерм выше Гомера.

В элегиях поэта Любовь - скорбная и трудная, его владычица Кинтия - жестока и капризна. Если любовь Тибулла показана на фоне идиллической сельской жизни, то Проперций рисует разнообразные картины: портики, площади и улицы Рима, модный курорт Байи, морской берег и т. п. Поэт проявляет большой интерес к мифологии и даже задумывает впоследствии создание цикла повествовательных элегий на мифологические темы. Мифологические образы очень часто встречаются в его произведениях. Он постоянно сравнивает свою возлюбленную с прекрасными героинями далекого прошлого, свои переживания и перипетии трудной любви с чувствами мифологических героев. Мифология является своеобразным средством поэтизации, к которому он охотно прибегает, обнаруживая свою "ученость". Третья элегия первой книги начинается так:

Так на пустынном песке в забытьи Миноида лежала,
Прежде чем в море исчез парус афинской ладьи,
Так погрузилася в сон Кефеева дочь Андромеда,
Освободившись от пут, на одинокой скале,
Так Эдонида, ночным утомленная бденьем, поникла
В мягкую поросль травы у Апидановых вод77
Им я подобной застиг дышавшую мирным покоем
Кинтию - голову ей чуть прикрывала рука.

(Кн I, элегия 3, ст 1-8, Пер. Я. М. Боровского)

Кинтия, героиня элегий Проперция, - образованная женщина, не похожая на простушку Делию, возлюбленную Тибулла. Стихотворения Проперция пронизаны страстным горячим чувством:

Кинтия, ты мне одна и дом, и родители вместе,
Вся моя радость в тебе, все мои чувства твоя
Грустен приду ли к друзьям, иль полный радости легкой,
Буду всегда говорить - Кинтии это вина.

(Кн. I, элегия 11, ст. 23-26)

Словно листы, что упали с венков увядших, поблекших
В чаши и медленно в них порознь плывут, посмотри!

Завтрашний день завершить может короткую жизнь.

Проперций прибегает часто к эпиграмматически заостренным формам выражения:

Средства испытаны все побороть жестокого бога:
Все бесполезно - гнетет он, как и прежде, меня
Вижу спасенье одно: уйти в заморские земли,

(Кн. III, элегия 21, ст 7-10)

Переходы от одной темы к другой часто бывают резкими и неожиданными, создавая трудности для понимания отдельных элегий.

Вторая книга элегий (стих. 21-25) написана поэтом в то время, когда он уже стал членом кружка Мецената. Хотя и здесь главной героиней остается Кинтия, но уже упоминается об Августе и его победах (кн. Х). В III книге есть элегии-рассуждения. Проперций говорит в них о попытках избавиться от своей страсти, рассуждает о корыстной любви, о могуществе женщин и т. д. Он пишет о том, что хотел бы отправиться в Афины и там в занятиях философией и в созерцании памятников искусства забыть о своей любви:

Примут меня, наконец, берега Пирейского порта,

Там я воздвигну свой дух ученьем высоким Платона,
Или цветами твоих тихих садов, Эпикур,
Или язык изощрю Демосфеновым грозным оружьем,
Или я буду вкушать соль твоих свитков, Менандр,

Краски и мрамор живой, медь и слоновая кость
Дали годов и просторы морги, что пролягут меж нами,
Раны мои утолят в лоне безмолвном своем
Смерть принесет мне судьба, не умру от любви недостойной,

(Кн. III, элегия 21, ст. 21-32. Пер. Я. М. Боровского)

Проперций прославляет победу Августа при Акциуме и часто упоминает имя Мецената.

Четвертый сборник элегий включает ряд новых для Проперция моментов. Он издан не ранее 16 г. Открывает его стихотворение, в котором автор говорит о намерении перейти от любовной элегии к повествовательной и создать серию ученых стихотворений на римские темы в духе поэмы Каллимаха "Причины" (элегию о Тарпее, влюбившейся во вражеского вождя, о Геркулесе и о Каке, о Юпитере Феретрийском и др.). Есть элегии, посвященные изображению верной супружеской любви - письмо Аретузы Ликоте (кн. III) и речь знатной матроны Корнелии на суде в преисподней. Корнелия описывает свой образ жизни и обращается с утешением к пережившему ее супругу (кн. XI). В этой элегии, вполне отвечающей официальной идеологии, подчеркнуты достоинства верной супружеской любви и дан образ любящей женщины, матери многочисленных детей, озабоченной их участью. Постепенно преодолевая субъективизм любовной элегии, Проперций подходит к созданию обобщающих женских образов, как бы прокладывая пути для своего младшего современника Овидия, который блестяще разовьет тенденции, наметившиеся в поздних элегиях Проперция. Любовные элегии, посвященные Кинтии, также включены в последнюю книгу. Кинтия умерла, но после смерти является Проперцию и рассказывает о своем пребывании в Элизии.

Таким образом, в творчестве Проперция жанр римской элегии как бы перерастает узкие рамки любовной лирики, обогащаясь рядом новых тем.