ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ
Поэтическая жизнь эллинистического мира в III в. до н.э. сосредоточивается главным образом в Александрии, где окончательно оформляются два основных течения эллинистической литературы, отразившие настроения своего времени и идеологию раннего эллинизма.
Одно течение, условно называемое "официальным", было направлено на укрепление и обоснование нового режима. Его представители стремились воскресить прежние литературные жанры и тяготели к большим литературным формам. Другое течение ставило своей целью прославление маленького человека, занятого своей личной жизнью с ее маленькими горестями и радостями.
Далеко не все поэты этого времени жили в Александрии, но именно там с начала III в. до н.э. сосредоточилась основная литературная жизнь и сложились те направления, к которым в большей или меньшей степени принадлежали все эллинистические поэты того времени. Поэтому поэзия III в. до н.э. носит условное название александрийской поэзии. Прозаические произведения эллинизма плохо сохранились и, за редким исключением, почти неизвестны.
Александрийские поэты тщательно изучали классическое наследие прошлого, с большим увлечением занимались мифологией и фольклором, но для своего творчества искали новых путей. Новая литература, соответствующая духу времени, не могла быть подражательной.
Властителем дум своего времени и главой нового поэтического направления - "поэзии малых форм" - был Каллимах (около 300 - около 240 гг. до н.э.), уроженец Кирены, старой греческой колонии в Северной Африке. Каллимах не отказывается от классического литературного наследия, но, в отличие от своих противников, использует его в поисках новых поэтических путей, избегая в литературе проторенных дорог:
Скучно дорогой Той мне идти, где снует в разные стороны люд; Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгую воду Пить из колодца, претит общедоступное мне.
По мнению Каллимаха, время больших литературных произведений уже прошло:
Не ждите, чтоб создал я громкошумящую песню, Зевсово дело - греметь, не мое...
"Большая книга - большое зло",- говорил поэт, сравнивая крупные произведения с многоводной рекой, несущей тину и грязь. Каллимах был очень плодовитым поэтом. Наши сведения о его творчестве, отрывочные и недостоверные, пополнились в XX в. после публикации папирусов, найденных в Египте. Известны его гимны, эпиграммы, элегии, ямбические стихи и другие произведения.
Гимны предназначались для публичного исполнения в дни торжественных праздников. Они были связаны с религиозным ритуалом праздника и многовековой традицией гимнической поэзии. Но Каллимах сделал из своих гимнов изящные жанровые миниатюры, лишив их былой торжественности и религиозного славословия. Для них характерен своеобразный юмор, который древние называли "терпким медом Каллимаха". В гимне к богине Артемиде грозная богиня-охотница изображена маленькой девочкой. Она сидит на коленях у своего отца Зевса, ласково перебирает ручками его пышную бороду и просит подарить ей охотничий лук и стрелы. Зевс с умилением слушает ее детскую болтовню, любуется малюткой и выражает желание, чтобы все богини рождали ему подобных детей. Могучий древний Олимп, заоблачная обитель богов, живет повседневной жизнью любого земного городка. Здесь так же, как и на земле, шалят дети и не хотят слушаться богинь-матерей. Непослушных малолетних богов пугают киклопами, а когда они уж очень разбушуются, приходит Гермес, надевает звериную шкуру мехом наружу, мажет себе лицо сажей, и при виде его все дети с криком ищут спасения в материнских объятиях.
Вместо больших эпических поэм Каллимах писал эпиллии, то есть маленькие эпические произведения, отличительной чертой которых была краткость, четкость сюжета и тщательная отделка формы. Обязательное в эпосе описание героических подвигов стало в эпиллии фоном для изображения простых людей в их бытовой обстановке. Сюжет эпиллия "Гекала" Каллимах взял из аттических сказаний о подвигах мифического царя Тесея. Юный Тесей отправляется на борьбу с чудовищным быком Минотавром. Застигнутый непогодой, он находит гостеприимный приют в хижине старой Гекалы. Старушка делится с ним своим скудным ужином, рассказывает печальную историю своей жизни, а затем, уложив гостя на свое жесткое ложе, бодрствует всю ночь. Утром Тесей уходит. Победив чудовище, он возвращается, чтобы поблагодарить Гекалу, но находит ее мертвой. В ее честь Тесей учреждает праздник и дает ее имя селению, в котором она жила. Этот эпиллий - типичная этиологическая легенда, объяснявшая происхождение названия села в Аттике и праздник Зевса Гекалийского. Каллимах составил целый сборник таких преданий, в котором значительную роль играли легенды с любовным содержанием, к ним, вероятно, примыкала и "Гекала". Этот этиологический сборник имел заглавие "Причины".
Литературную программу Каллимаха полностью разделял знаменитый поэт Феокрит (около 305 - около 250 гг. до н.э.) создатель буколической, или пастушеской, поэзии. Он родился в Сиракузах в Сицилии, потом переехал в Александрию. До нас дошли 30 его стихотворений, получивших название идиллий. Подобно Каллимаху, Феокрит выступает против подражательной эпической поэзии:
Жалки мне птенчики Муз, что, за старцем Хиосским гоняясь, Тщетно пытаются петь, а выходит одно кукованье63.
Идиллии Феокрита представляют собой картинки из городской или сельской жизни. Их герои - чаще всего городские обыватели или поселяне. Некоторые идиллии по содержанию связаны с мифом, и в них фигурируют знаменитые герои мифов. Но такие герои обычно изображаются в несвойственной им ситуации. Вместо воинских подвигов описываются любовные невзгоды героя; много внимания уделяется красотам природы и различным бытовым подробностям. В 24-й идиллии, например, рассказывается, как младенец Геракл задушил змей, посланных Герой. Идиллия начинается с того, как мать Геракла купает своих десятимесячных близнецов, кормит грудью и укладывает спать в колыбельку, сделанную из старого медного щита. После неприятного происшествия мать прижимает к груди напуганного братишку Геракла, а отец закутывает маленького героя в овечье одеяльце и укачивает его.
Некоторые идиллии Феокрита представляют собой бытовые сценки, разыгрываемые в лицах. Среди них наибольшей известностью пользовались "Сиракузянки, или Женщины на празднике Адониса", впервые переведенные на русский язык Н. И. Гнедичем. Две приятельницы собираются на праздник во дворец, с трудом прокладывают себе дорогу на запруженных народом улицах, попадают в отчаянную давку в дверях дворца и, наконец, чуть живые, в порванной одежде, протискиваются в нарядные залы, любуются невиданным убранством и слушают гимн Адонису, исполняемый приезжей знаменитостью. Они воспринимают все с наивной непосредственностью провинциалок, но блеск и пышность столицы, вызывающей их восхищение, не мешает им гордиться своей родиной:
Нет, не родился никто, кто бы нас пересилил. Разве что царь...
В смешной похвальбе болтливых женщин слышится голос самого Феокрита. Феокрит никогда не забывал родную Сицилию, издавна знаменитую хлебородными землями, богатыми пастбищами и песнями пастухов.
В сицилийском фольклоре были популярны песни о влюбленном пастухе, погибающем от неразделенной любви. Влюбленные пели песни-жалобы и песни-признания, очаровывали песнями гордых красавиц, в песнях искали утешения. На сельских праздниках в Сицилии устраивались состязания певцов-пастухов. В буколических идиллиях Феокрита описываются грубые деревенские парни, одетые в домотканные платья или овчины, подпоясанные толстой веревкой, от них пахнет скисшим молоком или хлевом. Подчеркнутая внешняя грубость не мешает им иметь нежное и любящее сердце; чувства их искренни и глубоки, они не умеют притворяться и лгать. В 9-й идиллии страдающим влюбленным изображен уродливый одноглазый киклоп Полифем, охваченный страстью к прекрасной нимфе Галатее. Сидя в одиночестве на берегу моря, он поет о своей любви и перечисляет жертвы, которые готов принести любимой:
Белизну кожи возлюбленной Полифем сравнивает со свежим творогом, а нежный пушок - с шерсткой новорожденного ягненка; характеризуя ее строптивый нрав, он называет ее более горделивой, чем юная телочка. "Яблочко мое сладкое", - обращается он к Галатее. Любовь пастуха всегда раскрывается на фоне прекрасной безмятежной природы; ее мирные картины располагают к отдыху, успокоению и часто противопоставлены буре чувств, бушующих в груди влюбленного. Пещера Полифема расположена в чудесном уголке:
Лавры раскинулись там, кипарис возвышается стройный, Плющ темнолистный там есть, со сладчайшими гроздьями лозы, Есть и холодный родник - лесами обильная Этна Прямо из белого снега струит этот дивный напиток
Героям Феокрита для полного счастья вполне достаточно разделенной любви Они далеки от социальных бурь и немногого требуют от жизни Герой Феокрита говорит:
Я не хочу ни угодий Пелопса, ни Креза сокровищ, Вовсе бы я не хотел вихрь обгонять на лету Песни хотел бы я петь на скалах, тебя к сердцу прижавши, Глядя за стадом моим, близ сицилийской волны
эту иллюзию, заменив ее своеобразным буколическим маскарадом. Поэт описывает, как он и его друзья на острове Косе, надев пастушеские одежды, взяв посохи, идут на праздник урожая. Все они носят вымышленные пастушеские имена, поют пастушеские песни, которые в отличие от обычных буколических песен полны малоизвестными мифами, географическими наименованиями и полемическими выпадами.
Устная поэзия сицилийских пастухов послужила Феокриту источником создания нового буколического жанра, введенного им в русло определенной литературной традиции александрийской поэзии. Буколическая поэзия сразу же нашла многочисленных почитателей, а Феокрит - подражателей, считавших его своим образцом, а его поэзию - новым видом литературного творчества. Поэтому после Феокрита пастушеская поэзия утратила свою фольклорную основу, стала только подражательной, лишилась связи с действительностью, а с ней - силы и непосредственности феокритовской буколики.
Впоследствии поэт Вергилий перенес пастушескую тематику в римскую литературу. Через Вергилия с буколикой познакомились поэты Возрождения. Пастораль (пастушеская поэзия) оставалась излюбленным жанром вплоть до XIX в Пасторальные мотивы встречаются в поэзии Державина, Жуковского, Пушкина и других русских поэтов.
Одним из распространенных видов поэзии малых форм была эпиграмма. От древней эпиграммы эллинистическая сохранила свою краткость, размер (элегический дистих) и обязательность адресата. Наряду с эпиграммами-эпитафиями и эпиграммами-посвящениями появляются любовные эпиграммы. Посвящения и эпитафии часто становятся фиктивными: они используются в качестве литературного приема для выражения личных чувств и взглядов поэта, для оценки памятников искусства и литературы или их создателей. Среди эпиграмм Феокрита встречаются эпитафии Архилоху, Гиппонакту, эпиграммы на статуи Анакреонта и Эпихарма. У Каллимаха наряду с эпиграммами, адресованными древним поэтам и его современникам, имеется автоэпитафия.
Крупнейшим мастером эпиграмм был Асклепиад Самосский, живший в первой половине III в. до н э. и прославившийся любовными стихотворениями. В каждой эпиграмме Асклепиада всегда зафиксирован один определенный момент, важный для характеристики влюбленного или его подруги, а иногда и обоих вместе Эпиграмма обычно очень кратка. Ее форма тщательно отделана. Но воображение читателя должно дополнить то, что сказано так лаконично и выразительно:
Поэт Леонид Тарентский родился в Южной Италии, но странствовал по всему свету. Героями своих эпиграмм он выбирал маленьких, скромных и обездоленных людей. Поэт искренне верил сам и старался убедить других, что бедные рыбаки, ткачихи и пастухи счастливы в своем довольстве малым, а их ограниченные потребности - залог честной жизни:
Часто и вечером поздним и утром ткачиха Платфида Сон отгоняла от глаз, бодро с нуждою борясь С веретеном, своим другом, в руке иль за прялкою сидя, Песни певала она, хоть и седа уж была Или за ткацким станком вплоть до самой зари суетилась, Делу Афины служа с помощью нежных Харит, Иль на колене худом исхудалой рукою, бедняга, Нитку сучила в уток. Восемь десятков годов Прожила ткавшая так хорошо и искусно Платфида, Прежде чем в путь отошла по ахеронтским волнам
Исследователи называли эллинистическую эпиграмму нежнейшим цветком в саду поэзии. Эпиграммы проникали во все уголки ойкумены и читались повсюду. Увлечение эпиграммами выразилось в том, что поэты или любители поэзии составляли сборники избранных эпиграмм, так называемые антологии, то есть "цветники". Большое влияние оказала на поэзию Рима антология поэта Мелеагра (конец II - начало I вв. до н.э.), приверженца так называемой "финикийской школы". Но в поздних эпиграммах отсутствует прежняя свежесть мысли и оригинальность способов ее выражения, тематика их чаще всего любовная. Благодаря этим древним антологиям до нас дошло несколько тысяч греческих эпиграмм, обнаруженных в начале XVII в. в рукописи Палатинской библиотеки города Гейдельберга ("Палатинская антология").
Литературным противником и соперником Каллимаха, Феокрита и их единомышленников был Аполлоний Родосский. Он претендовал на роль нового Гомера и хотел в своей поэзии прославить птолемеевский Египет и воспеть его как новую возрожденную Элладу. Аполлоний был близок к Птолемею II, который назначил его главой александрийской библиотеки и воспитателем наследника престола. Аполлоний написал много ученых произведений, и его слава и популярность не уступали славе Каллимаха. Но в литературном споре победил Каллимах, поддержанный Птолемеем III. Аполлоний покинул Александрию и переехал на остров Родос, переменив гражданство и признав Родос своей второй родиной. Из многочисленных сочинений Аполлония сохранилась полностью его программная поэма "Аргонавтика", написанная в 50-х годах.
колхидского царя, Ясон добыл руно и вернулся на родину. Аполлоний противопоставлял героев своей мифологической поэмы героям новой поэзии и претендовал на глубину идейного замысла и широту охвата действительности. Но его поэме недостает внутреннего единства, она состоит из отдельных эпизодов, а образы главных героев бледны и невыразительны. По своим художественным средствам "Аргонавтика" близка к поэзии малых форм. Однако Аполлонию принадлежит замечательное открытие: введение в эпическую поэму любовной темы, ставшей основным средством развития действия во второй части поэмы. История любви Медеи к Ясону раскрыта и проанализирована поэтом с начала ее возникновения. Аполлоний обнаружил в изображении переживаний своей юной героини большое мастерство психологического анализа, до тех пор не известное в греческой литературе. Он показал, как простодушная девушка менялась под воздействием любви, как решилась на преступление, чтобы спасти любимого, и, наконец, стала, преступной и коварной женщиной. Историей Медеи Аполлоний предвосхитил появление психологического романа, драматического и патетического, который обогатил эпическую поэзию и указал ее будущее. Поэтому "Аргонавтика" оказала большое влияние на римскую поэзию и, в частности, на "Энеиду" Вергилия, а впоследствии стала одним из самых популярных произведений античности.
Вопреки стараниям Каллимаха и его приверженцев, эпическая поэзия продолжала расцветать, но поэты предпочитали подражать гесиодовской школе.
различных народных метеорологических примет. Популяризация научных и псевдонаучных сведений средствами поэзии была явлением настолько распространенным, что научные трактаты о ядах и противоядиях, наставления в кулинарном мастерстве и прочие писались в стихах. В поэтическую форму облекались пророчества и предсказания, столь же распространенные в просвещенных кругах ценителей поэзии, как и среди полуграмотных представителей низов и местного негреческого населения.
Повсюду в эллинистических государствах среди широкой публики были исключительно популярны различные "низовые" драматические жанры. Это были мимы, разыгрываемые без масок и театрального реквизита одним или несколькими актерами. В западной Греции, на сицилийско-италийской земле, процветали бурлескные импровизационные сценки - флиаки. В них либо пародировались мифы, либо разыгрывались комические бытовые ситуации. Около 300 г. др н.э. Ринфон стал сочинять подобные произведения и придал им определенную литературную форму. Народные мимические представления были самым популярным и устойчивым видом зрелищ, дожившим до нашего времени в самых разнообразных формах, вплоть до цирковой клоунады. Литературный эллинистический мим известен нам по папирусным находкам конца XIX в. Тогда был обнаружен сборник "Мимиямбов" Геронда (или Герода), неизвестного автора, жившего, вероятно, в середине III в. до н.э. Его мимы - юмористические сценки из обыденной жизни, богатые бытовыми подробностями и натуралистическими деталями. По содержанию они очень несложны, но поражают меткими яркими характеристиками. Например, к женщине, ожидающей возвращения возлюбленного, приходит старуха-сводня и тщетно убеждает ее согласиться встретиться с богатым щеголем, которому она приглянулась. В другом миме бедная пожилая женщина молит учителя высечь ее бездельника-сына, бросившего учение и отбившегося от рук. Или: содержатель публичного дома обвиняет в суде молодого купца, учинившего дебош в его заведении. Вопреки своим стараниям сводник разоблачает себя самого и вызывает симпатии к обвиняемому им юноше. Мимы написаны ямбическим размером - холиямбом в подражание древнему ямбографу Гиппойакту. Изысканный ионийский диалект, рассчитанный на "просвещенную" публику, звучит несколько странно, контрастируя с бытовым содержанием мимов.
К драматической мимической поэзии несколько иного типа следует также отнести анонимную "Жалобу девушки". Это музыкальный монолог покинутой девушки, исполняемый певцом в женском платье или певицей. Девушка сидит у закрытой двери, за которой пирует ее вероломный возлюбленный, и горько оплакивает свою судьбу. Перед нами своеобразная античная серенада, вдохновенная и страстная, перекликающаяся со 2-й идиллией Феокрита, в которой обманутая девушка магическими обрядами стремится вернуть своего друга. III в. до н.э. был веком расцвета эллинистической поэзии. В дальнейшем ее идейное содержание значительно оскудевает, и снижается ее художественная ценность. Число поэтов непрерывно растет, но их усилия направлены главным образом на отделку стихотворной формы. Даже в эпоху литературного расцвета многие поэты увлекались различными поэтическими фокусами (например, Феокрит). В период поздней античности излюбленным видом поэзии становятся фигурные стихотворения, в которых расположение строк воспроизводит очертания предмета (секиры, яйца, крыльев, свирели и пр.).
и по своему общественному звучанию, но она глубже изучила человека и его жизнь, нашла новые краски для их изображения и раскрыла богатство внутреннего мира человека. Под ее воздействием складывалась и развивалась римская поэзия, часто более тяготевшая к эллинистической поэзии, чем к литературе архаического, или классического, периода Греции.