Гиленсон Б.А.: Античная литература. Древняя Греция. Книга 1
Глава VIII. Еврипид

Глава VIII. ЕВРИПИД

1. «Философ сцены»: общая характеристика. 2. «Медея». 3. «Ипполит» 4. «Ифигения в Авлиде». 5. Поэтика Еврипида.

Еврипид – последний в триаде великих трагиков. Подобно Эсхилу и Софоклу, он, художник огромного таланта, не только отразил целую эпоху в истории Афин, но и явил своим творчеством новую фазу в развитии самого жанра трагедии, перемены в ее проблематике, структуре и стиле. Аристотель назвал его «трагичнейшим из поэтов», имея в виду не только пафос его творчества, но и личную судьбу: не до конца оцененный, понятый современниками, он сделался любимцем потомков.

Обратим при этом внимание на одну не до конца разгаданную закономерность истории литературы. Нередко оказывается, что почти одновременно творят два равновеликих по таланту художника слова, но очень разные по манере, творческой биографии. Таковы Гёте и Шиллер, Байрон и Шелли, Диккенс и Теккерей, Толстой и Достоевский, Блок и Брюсов, Фолкнер и Хемингуэй, Сартр и Камю. Перечень подобных литературных «пар» можно было бы продолжить.

Еврипид был младшим современником и соперником великого Софокла. Но как различны их судьбы, проблематика, художественная манера, общая тональность творчества.

 ВЕХИ БИОГРАФИИ.

Жизнеописания Еврипида, как и многих других эллинов, страдают неполнотой. Окружены они и легендами, нередко фантастическими; в некоторых отразилось недоброжельное отношение к Еврипиду. Известно, что он родился в 480 г. до н. э. на острове Саламин, где показывают пещеру, которую он позднее сделал своим кабинетом. Отец его – афинянин по имени Мнесарх; мать – Клито была, по-видимому, торговкой; будущий драматург получил хорошее образование, затем, как все афиняне, достигнув 18-летнего возраста, стал эфебом, т. е. прошел двухлетнюю школу воинского обучения.

Еврипид был человеком не столько практического дела, сколько мысли, творческого горения. Он испытывал силы в музыке, живописи, неплохо рисовал. Одной из самых счастливых его черт была неутолимая, жадная тяга к знаниям, сохранявшаяся до конца жизни. Истинный сын «века Перикла», он много и жадно читал практически все, что можно было достать, собирал свою библиотеку, приобретая папирусные свитки, которые стоили недешево. Его отличала также потребность в постоянном интеллектуальном общении с самыми заметными умами своего времени, прежде всего философами. Он находился в гуще духовных интересов, идеологических споров и веяний своего времени. Но при всем разнообразии творческих дарований – а подобный энциклопедизм, как мы отметим, отличал многих великих эллинов – Еврипида всего более пленял театр.

  ДРУЗЬЯ ЕВРИПИДА.

Среди людей, духовно близких Еврипиду, был Гераклит Эфесский. Благодаря Гераклиту Еврипид пришел к убеждению, что общество делится на «знающих» и «незнающих», толпу, поглощенную повседневными заботами, и мудрецов, людей мысли, устремленных к высшим духовным сферам, к тайнам мироздания. Дружил Еврипид и с другим выдающимся философом – Анаксагором, тем самым, который был учителем Перикла. В отличие от Софокла, человека общительного, жизнелюбивого, Еврипид чурался сходок, застолий, находил удовольствие в уединении, общался с немногими близкими по духу людьми, предавался размышлениям в уединенной тиши своего рабочего кабинета.

  СЕМЬЯ ЕВРИПИДА.

Драматург был женат на некоей Хириле, дочери актера Мнесилоха, с которым он был дружен. Возможно, это был брак по расчету, как водилось у состоятельных афинян, которые нередко устраивали семью, исходя из деловых соображений. Брак не был счастливым и, по признанию Еврипида, сгубил «надежду целой жизни». Мы не знаем тайн их семейных отношений: у эллинов было принято не касаться этого вопроса. Можно, например, предположить, что Хирила была чрезмерно сварливой, не исключено, что она была неверной. Может быть, автобиографическую основу имеют отдельные грустные сетования по поводу супружеских уз, которые встречаются в трагедиях Еврипида. Среди них такие: «На все судьба, иной так счастлив в браке, другому – беда с женой»; «Жизнь скоротать легче людям, что брака чужды». У драматурга было трое сыновей; дети были его главной, искренней привязанностью. Младший сын, которого звали также Еврипид, разделял его интересы и выступал постановщиком ряда его трагедий. Есть сведения, правда, не проверенные, что второй его сын, Мнесилох, был актером.

  ПОЗДНИЕ ГОДЫ.

Современники Еврипида его недолюбливали, он казался им человеком заносчивым, даже самовлюбленным. Его критическое отношение к некоторым сторонам жизни сограждан не всем было по душе. Видимо, между ними и Еврипидом возникли какие-то разногласия. Они и побудили 72-летнего драматурга уехать из Афин в Македонию, где он сделался гостем местного царя Архелая и где, несмотря на возраст, не уставал трудиться на театральном поприще.

Еврипид умер весной 406 г. и был похоронен в Македонии близ города Аретусы. Рассказывают, что вскоре в его гробницу ударила молния. Греки восприняли это как великое знамение. Для поклонников Еврипида это было оправданием их пылкой к нему приверженности. Когда известие о кончине Еврипида достигло Афин, Софокл, уже 90-летний старик, вывел на просцениум театра актеров без венков, выражая скорбь о своем собрате, служителе Муз. Вскоре скончался и он.

  УРОКИ МАСТЕРА.

Еврипид был человеком независимым, безраздельно преданным своему искусству. Он умел отрешиться от бытовой приземленности, отдаваясь «прекрасному и возвышенному». Говорят, однажды зрители потребовали, чтобы Еврипид изъял какое-то место в одной из его трагедий. Выйдя на сцену, Еврипид объяснил, что не сделает этого, поскольку привык сочинять пьесы, чтобы учить народ, а не учиться у народа.

Показателен другой эпизод. Некий весьма посредственный поэт начал перед ним похваляться тем, что пишет он без усилий, «выдает» за день до сотни стихов, в то время как Еврипид, по его же признанию, – всего лишь три строки. На это Еврипид пророчески возразил: «Разница между нами состоит в том, что твои пьесы продержатся только три дня, я же их пишу для вечности». И это не было преувеличением!

 ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ.

Как же воспринимал и оценивал современное общество Еврипид? Драматург считал демократию, пусть и не лишенную недостатков, наиболее естественным современным государственным устройством, хотя и помнил, что бывает «ложен суд толпы». Главное, что демократия уравнивает перед законом всех свободных граждан. Он полагал, что ни богачи, ни бедняки, как представители двух крайностей, не должны преобладать, что основа общества – «средний класс». Во вторую половину жизни Еврипид сделался свидетелем го го, как власть стала принадлежать демосу. Его представители получали плату за исполнение общественных обязанностей. Старая демократия, не привлекавшая таким образом бедняков, казалась ему более предпочтительной.

свои знания, мудрость и профессионализм. А это означает умение эффективно руководить государством как в пору войны, так и в мирных условиях. Таковы были Солон, Аристид, Перикл. Демократ Еврипид вслед за Сократом верил: руководство страной опасно доверять случайному, тем более недобросовестному человеку. Это должен быть гражданин, для которого превыше всего интересы страны. Такового он вывел в лице Тезея в трагедии «Ипполит».

Для него Афины – образец государственного устройства. Он писал:

 

…не один

Здесь правит человек, свободен город.

Народ у власти, выборных сменяет

Он каждый год; богатству преимуществ

Здесь не дают. Права у бедных те же.

Он считал, что «нет ничего для государства хуже единовластья». Помнил, как афиняне, прибегнув к остракизму, изгоняли своих прославленных сограждан, таких, как Фемистокл и Аристид, если только появлялось подозрение, что они стремятся к единоличному господству. Он безусловно отвергал и восточную деспотию, и казарменную уравниловку спартанцев.

Еврипид полагал рабство естественным состоянием. Однако сочувствовал рабам, в которых подавляют человеческое начало, был сторонником более гуманного к ним отношения. Большое место он уделял семейным проблемам, сложным психологическим коллизиям, возникающим в семье. В трагедиях отразилась нелегкая доля женщины в афинской семье. Как и Еврипида многие его современники, Еврипид – человек глубоко религиозный. И вместе с тем он относился к мифологии более критично, чем Эсхил и Софокл. В нравственном плане боги не всегда оказывались на высоте, как, например, Афродита, жестоко наказавшая невинную Федру (в трагедии «Ипполит»). Он не одобрял грубых черт некоторых мифов. Сами мифы давали ему материал для сюжетов трагедий, сюжетов, которые наполнялись человеческим содержанием. Хотя боги оказывали влияние на поступки его героев, персонажи действовали значительно более самостоятельно, чем, скажем, у Софокла, не говоря уже об Эсхиле. Их поступки определялись логикой психологического облика. Современник Пелопоннесской войны, Еврипид осуждал военные конфликты, человекоубийство, хотя его антивоенный пафос не был выражен так ярко, как у комедиографа Аристофана. Высшей ценностью оставалась для Еврипида свобода и независимость личности. Но личности не ординарной, а просвещенной.

  «ФИЛОСОФ СЦЕНЫ».

Еврипид начал писать рано, а ставить трагедии – примерно в 25-летнем возрасте. Тогда же он впервые принял участие в состязаниях драматургов, но был менее удачлив, чем Софокл, всего пять раз взяв первый приз.

Еврипид был плодовит и написал, по разным версиям, от 75 до 98 трагедий. До нас же дошло 18 произведений; к счастью, его наследие сохранилось полнее, чем наследие Эсхила и Софокла. Среди трагедий Еврипида – «Алкеста», «Андромаха», «Вакханки», «Ифигения в Тавриде», «Ифигения в Авлиде», «Ион», «Просительницы», «Гераклиды», «Ипполит», «Гекуба», «Электра», «Орест», «Вакханки», «Троянки», «Геракл», «Медея», «Финикиянки», сатировская драма «Киклоп». Известны названия утраченных трагедий: «Телеф» и «Андромеда», которые имели успех. Подобно Эсхилу и Софоклу, Еврипид использовал мифы Фиванского и Троянского циклов. Один и тот же сюжет разрабатывается в «Хоэфорах» Эсхила, в «Электре» Софокла и в «Электре» и «Оресте» Еврипида. Но Еврипид трактует этот сюжет в духе своей жизненной философии и эстетики. Озабоченность коренными проблемами бытия, человеческой природы и судьбой индивида дали основание современникам называть драматурга «философом сцены».

2. «Медея».

Весной 431 г. до н. э. в Афинах была поставлена трагедия Еврипида «Медея», которая была первой частью трилогии, до нас не дошедшей. На соревнованиях поэтов трагедия была удостоена всего лишь третьего приза, видимо потому, что некоторых зрителей шокировало изображение убийства матерью своих детей. Сегодня «Медея» – классика мирового театрального репертуара.

  МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА.

Как и в большинстве трагедий, сюжет «Медеи» имеет своей основой миф об «аргонавтах», путешественниках на сказочном корабле «Арго», которые отправились на поиски сказочного золотого руна. На борту «Арго» находились знаменитейшие герои греческой мифологии – Геракл, Тезей, Кадм во главе с Ясоном. Проделав путь из Греции в Колхиду, Ясон добился от местного царя Ээта согласия отдать ему золотое руно. Но за это Ээт начал подвергать Ясона опаснейшим испытаниям, желая его погубить. Тогда на помощь Ясону пришла дочь Ээта, волшебница Медея. Влюбленная в Ясона, Медея помогла герою завладеть золотым руном, ради него пожертвовала жизнью родного брата. Защищая Ясона, Медея убила и его, дядю царя Пелия. После этого Ясон и Медея нашли приют в Греции, в Коринфе, у местного царя Креонта.

Там прожили они некоторое время. У них родились двое детей. Но вот Ясон решает оставить Медею и жениться на Главке, юной дочери Креонта. В основе этого поступка – во многом корыстные мотивы: Ясон уповает стать наследником завидного богатства Креонта.

Таковы события, которые случились в прошлом и предшествуют непосредственному действию, развертывающемуся в сжатый отрезок времени на глазах у зрителей. Как и во многих греческих трагедиях – перед нами развязка конфликта, имевшего глубокие корни. Медея покинута Ясоном. Мы видим страшные плоды ее мести.

  ПРОЛОГ.

Начинается трагедия с Пролога, с диалога Кормилицы и старого дядьки, воспитателя детей Медеи. Кормилица вспоминает о горестных событиях прошлого:

Кормилица с горечью сообщает о происшедшем: «Детей Ясон и с матерью в обмен на новое отдать решился ложе». Неизбывно горе Медеи, которая «остановить не хочет воплей», будучи оскорблена предательством мужа. Кормилица предрекает будущие события:

…Мне страшно, как бы

Шальная мысль какая не пришла

Ей в голову. Обид не переносит

Тяжелый ум, и такова Медея.

 

  РАЗВИТИЕ ДРАМАТУРГИЧЕСКОГО ДЕЙСТВИЯ.

Кормилица как бы подготавливает зрителя к появлению главной героини. Первый же монолог Медеи показывает, как неверно представлять ее некоей «дикаркой», одержимой темной ревностью. Медея рассуждает не только о своем личном незавидном уделе, о предательстве по отношению к ней. Ее мысль обращена к нелегкой доле женщины в эллинском полисе. В этом отразились реальности греческого образа жизни. Для мужчин в эллинских семьях было в порядке вещей развлекаться с гетерами, общаться с друзьями на пирушках. Женщина же была обречена довольствоваться пребыванием в гинекее, со служанками и детьми. Нередко девушка выходила замуж совсем молодой, неопытной, не зная своего избранника. Она вступала в новый мир, где ей «чужды и нравы и законы».

 

…И завиден

Удел жены, коли супруг ярмо

Свое несет покорно. Смерть иначе.

Ведь муж, когда очаг ему постыл,

На стороне любовью сердце тешит,

У них друзья и сверстники, а нам

В глаза глядеть приходится постылым.

Медея страстно оспаривает расхожее мнение, согласно которому женщина прячется за мужем, как за щитом, в то время как супруг подвергается смертельной опасности на поле брани:

Охотней бы стояла я, чем раз

Один родить.

Ее монолог – одно из первых убежденных выступлений в защиту женского равноправия. Характер Медеи – страстный, неукротимый.

…Робки мы,

И вид один борьбы или железа

Жену страшит. Но, если брачных уз

Коснулася обила, кровожадней

Не сыщете вы сердца на земле.

 

  ОБРАЗ МЕДЕИ.

Образ Медеи углубляется в последующих сценах. Сначала героиня встречается с Креонтом, отцом новой невесты Ясона. Царь Коринфа наслышан о нраве Медеи и опасается ее возможных враждебных замыслов. Поэтому он требует, чтобы Медея покинула страну. Но у Медеи уже созрел план мщения: «Ясона с корнем вырвать дом». Она ловко прикидывается смирившейся со своей долей, умоляет дать отсрочку на сутки. И Креонт соглашается. После его ухода она дает волю мстительному чувству:

…Мы природой

Так созданы – на доброе без рук,

Да злым зато искусством всех мудрее…

 

  МЕДЕЯ И ЯСОН.

Следующая сцена – столкновение Медеи с Ясоном. Последний желает выглядеть порядочным, благопристойным человеком. Но при этом откровенно разоблачает себя. Ясон – эгоист, самовлюбленный и недалекий. Он упрекает Медею за ее необузданность, открытое недовольство и «злые речи». Объясняет, что осчастливил жену, привезя ее, «варварку», из дикой страны в цивилизованную Грецию. Тем самым она приобщилась к более высокой культуре. Бесстыдно убеждает Медею, что и женится он вторично исключительно ради блага их детей, дабы они в жизни не ведали бедности, были бы обеспечены.

Не замечая собственной подлости, он в качестве отступного предлагает ей деньги и помощь. Но Медее присуща гордость: «От мужа бесчестного подарок руки жжет».

В мифологии Ясон был фигурой героической. В трагедии Еврипида он «снижен». Это – подлец, маскирующий неблаговидные поступки словесной казуистикой, напоминающей «логические» построения софистов, «мудрецов», популярных в Афинах.

Но в Медее, этой «варварке», не в пример женщинам, которые мирятся с униженной долей, развито чувство собственного достоинства. А эмоции выплескиваются непосредственно и бурно. Ясону придется заплатить за предательство. Она обрушит на него самый страшный удар. Уничтожит его «дом».

Внешне она примиряется с Ясоном. Более того, делает вид, что раскаивается в своих обидных словах. Она отправляет детей во дворец к царевне Главке со свадебным подарком. Это чудесный свадебный наряд, пеплос, пропитанный ядом.

Затем Вестник приносит ей сообщение: царица, получив подарок Медеи, стала кокетливо примерять его перед зеркалом, яд мгновенно проник в ее тело, она упала замертво. Явившийся Креонт обнимает и целует тело дочери и также, отравленный, гибнет.

борьба между матерью, любящей детей, и женщиной, страшно оскорбленной в своих чувствах. Она то решает исполнить свой замысел – убить детей, то отказывается от него:

 

…О горе, горе!

Над вами туча. дети… а за ней?

И долго ли вам жить еще, а мне

Глядеть на ваши руки, что во мне

… Жалкая душа!

Ты, кажется, готова плакать, дрожью

Объята ты.

 

НОВАТОРСТВО ЕВРИПИДА.

В изображении внутренней борьбы проявилось художественное новаторство Еврипида. У Эсхила человек противостоял высшим силам, даже самому Зевсу, как Прометей. У Софокла зритель видел столкновение характеров:

У Еврипида – не только противостояние Медеи и Креонта, Медеи и Ясона. Ее монолог – это признание в сомнениях, противоречиях, раздирающих ее душу… Нелегко, мучительно принимает она ужасное решение:

…О, не давай

Себя сломить воспоминаньям, мукой

И негой полным: на сегодня ты

Насытишь ты. Ты убиваешь их И любишь.

О, как я несчастна, жены!

Медея свершает ужасное. Она – это происходит за ценой, – убивает детей.

Финал трагедии фантастичен. Медея появляется на колеснице, посланной ее дедом, богом Гелиосом. Колесница запряжена драконами. На ней тела детей. Сломленный горем Ясон, сразу потерявший все: и невесту, и детей – проклинает Медею и просит «их нежное тело обнять… только тронуть…» Но Медея непреклонна. «Ты просишь напрасно», – бросает она бывшему мужу. И вместе с колесницей уносится в небо. Заключительная сцена трагедии – яркий пример использования приема: «бог с машиной» (deus ex machina), т. е. несколько искусственного разрешения конфликта. Этот прием нередко использовался в греческой трагедии.

Еврипид показал страшные последствия темной страсти, овладевшей человеком.

Конечно, поступок Медеи не может быть оправдан. Это и акт мести, и в чем-то акт отчаяния. Рухнул мир, который окружал Медею. После столкновения с неслыханной подлостью Ясона в ее душе возобладали темные разрушительные силы.

Еврипид не хотел, конечно, оправдать Медею. Но он звал зрителя понять глубиные мотивы ее поступка. Он ставил трудную проблему. Вчитываясь в «Медею», видишь, что это произведение не просто трагедия ревности. Это еще и трагедия обманутого доверия.

«Медея», как и другие трагедии Еврипида, показала замечательную особенность его творчества – общечеловеческую значимость. Драматург, этот «философ сцены», поднимает вечные проблемы человеческих отношений. В героях далекого прошлого, даже данных в особом героико-мифологическом измерении, бушуют те же страсти, что и у современных людей.

«Медея» многократно ставилась на сценах мира и волновала разные зрительские поколения.

  СЦЕНИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ-МЕДЕИ».

Событием в театральной жизни Москвы в 1960-е годы стала постановка «Медеи» в Театре им. Маяковского, осуществленная выдающимся русским режиссером, художником новаторского. оригинального почерка Николаем Охлопковым. Он показал, что произведение, написанное 2500 лет тому назад, отнюдь не нуждается в модернизации, переработке, что и при точном следовании за текстом подлинника трагедия сохраняет свою живую актуальность.

Сердцевиной спектакля стал спор двух главных персонажей: Ясона, которого играл Евгений Самойлов, и Медеи в блестящем исполнении Елены Козыревой. Ясон – отнюдь не злодей. Он непоколебимо, не лицемеря, уверовал в собственную правоту, упрямо толкует о «пользе», выгоде, деньгах. В его рассуждениях начисто отсутствует такая категория, как чувство. Его новый брак – не по любви, а в интересах детей.

Медея Елены Козыревой – это «естественный человек». В чем-то архаичный. В Медее была оскорблена человечность. Но она. в свою очередь, се не защищает. а растаптывает совершенным убийством. Режиссер нашел в себе смелость не сглаживать острых углов. Он показал два полюса зла: на одном – эгоизм Ясона. На другом – изуверство Медеи. Спектакль имел большой успех, стал событием культурной жизни шестидесятых.

«Ипполит»

«Ипполит» – одна из наиболее известных трагедий Еврипида. Ее тема, неизменно волновавшая драматурга, – пагубность человеческих страстей.

  МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА.

Трагедия базируется на мифе, связанном с легендарным аттическим героем Тезеем, сыном афинского царя Эгея. Согласно мифу, Тезей одержал ряд побед, в том числе над мучителем людей Прокрустом, над сыном Гефеста разбойником Перифетом, грабителем Скироном. Величайшим подвигом Тезея было уничтожение страшного чудовища Минотавра, что позволило освободить Афины от дани ему. Тезей – один из участников похода аргонавтов, бился с кентаврами. Из похода против амазонок Тезей привез их царицу Ипполиту (или Антиопу), ставшую его женой. От этого брака у него родился сын Ипполит, который, как рожденный от амазонки, не считался законным и воспитывался не в Афинах, а в городе Трезен. После смерти Ипполиты, погибшей в бою, Тезей женился на молодой красивой Федре, желая иметь законных наследников.

  РАЗВИТИЕ ДЕЙСТВИЯ.

Трагедия отличается редкой композиционной стройностью. Герои образуют две параллельные пары. С одной стороны, две соперничающих богини: Артемида и Афродита; с другой – два человека: Ипполит и Федра. Однако, незримо связанные друг с другом, Ипполит и Федра ни разу непосредственно не встречаются на сцене.

Ипполит вместе с друзьями проводит время на лоне природы, чурается светских удовольствий. Он – охотник, поклоняющийся Артемиде, богине охоты и природы. Обращаясь к статуе Артемиды, Ипполит признается:

Тебе, царица, я в лугу некошеном
Венок вот этот свил. То заповедный луг


Весной кружатся над травой нетронутой.
Сама богиня Чести орошает луг
Речною влагой.

– строгий образ жизни, а стыдливость – прирожденное свойство. Ипполит – тип ученого, философа, которого не совлекут с избранной им стези наслаждения и соблазны. Для него общение с людьми, духовно близкими, с единомышленниками – высшее наслаждение.

В открывающем трагедию монологе богиня Афродита не скрывает неудовольствия теми, кто чурается любви. Киприда уязвлена: Ипполит отдал симпатии не ей, богине любви, а Артемиде. Она предрекает, что Ипполит «в последний раз глядит на свет сегодня и в Аид уйдет».

Желая наказать Ипполита, она осуществляет изощренную месть. Зажигает страсть к Ипполиту в душе Федры, зная, что царица не встретит взаимности. Жертвой Киприды становится невинная Федра. Более того, своим жестокосердием Афродита кичится:

…Не настолько я ее

Жалею, чтобы сердца не насытить

 

  ПСИХОЛОГИЗМ ОБРАЗА ФЕДРЫ.

Федра, в сущности, центральное лицо трагедии, хотя в заголовок вынесено имя Ипполита. Страдания, переживания Федры, конфликт чувств в ее душе составляют главное психологическое содержание трагедии, ее пафос. В то время как Ипполит вместе с друзьями жизнерадостен, полон юных сил и возносит благодарственную молитву Артемиде, Федра терзаема муками любви. Они сродни болезни, как в этом признавалась еще Сапфо. Федру мучает сознание греховности ее страсти: она замужем, а влечение к пасынку – особенно позорно. Безжалостно корит себя честная по натуре Федра:

Горе, горе! За что, за какие грехи?

Где рассудок мой? Где доброчестие мое?

Победил меня. Горе мне, горе!

Няня, снова скорей покрывалом укрой

Эту бедную голову. Совестно слов

Неразумных.

«зовет смерть». Страшится бесславием казнить супруга и детей своих. Здесь пагубную роль играет Кормилица. Она – один из немногих близких Федре людей. Ведь героиня, как и многие афинские женщины ее времени, фактически затворница в гинекее. Она наедине со своими переживаниями, которые усугубляются в силу замкнутого образа жизни. Федра признается:

Все дело в том, что, твердо зная лучший путь,

– то ли попросту

Из лени, то ли в поисках приятного.

Забыв свой долг. Приятно ведь и сплетничать,

Дурных, постыдно-сладких.

Кормилица встревожена состоянием своей хозяйки. После немалых усилий она выведывает ее тайну. «Когда любимый в мыслях, медлить нечего», – настаивает она. Советует Федре уступить воле Афродиты: «Когда приходится за жизнь свою бороться, то и грех не грех». И она берется ей помочь, хотя Федра возмущена ее «чудовищными речами». Женщина невежественная, бестактная, Кормилица по-своему подчиняет себе Федру, воля которой ослаблена ее тяжелым психическим состоянием.

Кормилица открывает тайну Федры Ипполиту. Она предлагает целомудренному юноше любовь своей госпожи, его мачехи. Ипполит бурно выражает возмущение предложением «сводницы», которая «торгует брачным ложем своего царя».

Услышав сообщение своей Кормилицы, Федра чувствует себя не только оскорбленной, но и опозоренной. Тяжки были ее страдания, когда греховная любовь оставалась тайной. Теперь ей тяжелее вдвойне. Она не знает, как «судьбу одолеть, от стыда спастись». Не желает более жить. Но решает отомстить Ипполиту, наказать его, отвергшего ее так высокомерно. Любовь неразделенная перерастает в свою противоположность – в ненависть.

Федра уходит из жизни. Но при этом желает сохранить доброе имя. А это по понятиям древних крайне важно. Несчастный Тезей поражен известием о смерти жены, но в не меньшей степени – ее предсмертным посланием. Клеветой на Ипполита. Из письма следует, что «постелью овладеть насильственно пытался на глазах у Зевса Ипполит». Федра, выступавшая обольстительницей, представляет себя жертвой.

Велики горе и ослепление старого мудрого Тезея. Он не принимает отчаянные оправдания сына, проклинает Ипполита и изгоняет из дома, чтобы тот, «на чужбине, бедствуя», испил чашу горести. В отчаянии Ипполит уходит в изгнание. О происшедшем затем сообщает Вестник. Когда Ипполит ехал в колеснице по берегу моря, из его волн появился чудовищный бык. Это – воплощение проклятья Тезея. Испуганные и преследуемые быком кони усиливают бег по камням, Ипполит выпадает из колесницы и разбивается насмерть. Перед смертью он горько сетует на то, что чистая, благочестивая жизнь обернулась для него несчастьем:

 

…Гляди же, Зевс,

Я скромнее всех, я всех чище жил.

И закончу жизнь. Благочестья труд

Я напрасно нес и напрасно слыл

Набожным в мире.

В финале трагедии богиня Артемида все разъясняет несчастному Тезею, потерявшему и жену, и Ипполита. Она винит Тезея, который «с поспешностью преступной сына проклял». По словам Артемиды, все они – жертвы Афродиты: «…Гнев свой утоляя, этих страшных бед Киприда пожелала».

«Медея» – трагедия ревности, то «Ипполит» – классическая трагедия любви.

  ПЕРЕРАБОТКА ЕВРИПИДОВСКОГО СЮЖЕТА РАСИНОМ.

Горячим поклонником Еврипида был великий французский трагик Жан Расин (1639–1699), певец «влюбленных женщин и царей» (Пушкин). Замечательной разработкой темы трагедии «Ипполит» стала прославленная трагедия Расина «Федра» (1677), которую он сам по справедливости полагал своим лучшим достижением. Взяв за основу античный сюжет, Расин переосмыслил его в духе требований и вкусов аристократической, близкой к Версалю среды «галантного века» Людовика XIV, на которые он, конечно же, не мог не ориентироваться. Прежде всего, он поставил центральным персонажем не мужской, а женский характер, не Ипполита, как у Еврипида, а Федру. Затем он изменил не вполне удачную, как ему казалось, трактовку поведения Ипполита. У Еврипида герой отвергает любовь Федры потому, что чурается женщин и поклоняется богине девственности Артемиде. Подобный Ипполит мог бы показаться французской великосветской публике в эпоху Расина просто смешным. Драматург объясняет холодность Ипполита к Федре тем, что тот увлечен другой женщиной, Аррицией. Этой героини вообще не было у Еврипида. Расин сделал Ипполита в известной мере виновным в случившемся, и одновременно он несколько «реабилитирует» саму Федру. У Расина Федра бросает обвинение Ипполиту не в насилии, а лишь в намерении его совершить.

Расина ослаблены мифологическая подоплека сюжета, влияние богов на людей, сюжет как бы «очеловечен», психологический портрет героини дан более тонко. Его Федра переживает гибель Ипполита и сама открывается мужу в том, что оклеветала пасынка. После этого она кончает жизнь самоубийством. Французский драматург обнажает мучительную борьбу, терзающую душу Федры. Она признается Ипполиту в своей любви в тот момент, когда получает ложную весть о гибели своего мужа Тезея, а потому полагает себя овдовевшей, то есть свободной. Ее страдания усугубляются чувством ревности, ибо ей становится известно о любви Ипполита к Арриции.

Между Еврипидом и Расином пролегают почти два тысячелетия: за это время в искусстве углубилось понимание внутренней жизни человека. В «Федре» Расин – знаток женской души, обнажающий сложную драму героини, мучимой уязвленным самолюбием, злобой по отношению к сопернице, страстью и сознанием своей вины, из-за чего она теряет самообладание, впадает в безумие. Под пером Расина еврипидовский сюжет обогащается живым психологическим содержанием.

«Ифигения в Авлиде».

Одну из лучших своих трагедий – «Ифигения в Авлиде» Еврипид создавал на закате жизни, не успел ее завершить, и потому она дошла до нас в несколько переработанном виде. Тем не менее в ней чувствуется рука великого мастера.

  ИСТОЧНИКИ СЮЖЕТА.

Еврипид драматически преломляет в ней один из важнейших эпизодов в цикле о Троянской войне, связанный с принесением в жертву дочери царя Агамемнона Ифигении. Перед нами некоторые герои, уже знакомые по гомеровской «Илиаде» и по «Орестейе» Эсхила. События у Еврипида происходят в канун похода на Трою. Драматург проясняет некоторые причины, подвигнувшие Клитемнестру на убийство своего мужа.

Исходная ситуация в трагедии такова. Греческое войско под началом Агамемнона собирается отплыть под Трою, дабы вернуть похищенную Парисом Елену и воздать за оскорбление, нанесенное Греции. Всеэллинское воинство собралось в гавани Авлида, но корабли не могут выйти в море из-за установившегося штиля. Агамемнон обращается к прорицателю Калханту, который сообщает ему, что боги пошлют попутные ветры, если вождь принесет в жертву свою дочь Ифигению. Согласно старинному мифу, это месть богини Артемиды. Во время стоянки в Авлиде Агамемнон, охотясь, подстрелил прекрасную лань и, расхваставшись, уверял, что столь метким выстрелом он превзошел саму богиню охоты. Уязвленная богиня и решила наказать его за похвальбу, отняв дочь. Еврипид несколько переиначил миф. У него жизнь Ифигении – своеобразный выкуп, которым Агамемнон должен расплатиться за победу над троянцами.

Трагедия начинается экспозиционной сценой: утро в военном лагере ахейцев в Авлиде. Вышедший из шатра Агамемнон в глубоких сомнениях, он вспоминает события недавнего прошлого, как под влиянием брага Менелая, отослал письмо в Аргос с просьбой к Ифигении приехать в Авлиду. Его страшило недовольство войска, уставшего от бездействия. И потому он шел на хитрость: сообщал, что Ахиллес якобы собирается на ней жениться и не будет участвовать в походе, пока не получит руки царевны и не разделит с ней ложа.

Теперь Агамемнон отбрасывает это «позорное решенье». Желает «дружины известить, что дочь я никогда зарезать не отважусь». Он пишет новое письмо и велит рабу отвезти его в Аргос: Ифигении и матери не следует приезжать. Однако Менелай отнимает у раба письмо. Между братьями происходит бурное объяснение. Агамемнон возмущен «неслыханной дерзостью» брата. Менелай же, лицо наиболее заинтересованное в походе и возвращении Елены, напоминает Агамемнону, как тот, возглавив войско эллинов, желал утолить свои честолюбивые замыслы:

Уже в первых сценах трагедии видно, как Еврипид «снижает» высокую героику мифа. Переводит его в плоскость реальных житейских отношений. Его герои не величавы, как у Эсхила и даже у Софокла, – они обыденны, одержимы своими земными страстями. Тщеславны, расчетливы.

Наверное. Агамемнон мог бы отослать обратно свою семью, но он опасается возмущения воинов, «черни», уставших от бесплодного ожидания в Авлиде. Не решается он и раскрыть дочери своего тайного умысла, идет на всяческие уловки. Ифигения недоумевает, почему отец такой грустный, не рад встрече с ней. Наконец тянуть далее невозможно. и Агамемнон вынужден признаться Ифигении:

Дитя мое! Не Менелая волю.

Как раб, творю… Эллада мне велит

Тебя убить… Ей смерть твоя угодна,

—

Но если кровь, вся кровь, дитя,

Нужна ее свободе, чтобы варвар

В ней не царил и не бесчестил жен,

Атрид и дочь Атрида не откажут.

– его дочь. А потому его терзают сомнения. Его поступок вызывает протест у Клитемнестры, у которой давно уже накапливается неприязнь к мужу. Ей невозможно смириться с тем, что во имя интересов похода на Трою приносится в жертву жизнь родной дочери. Она кричит Агамемнону: «Не вождь, а раб ахейский!»

Ахиллес солидарен здесь с Клитемнестрой, он пытается встать на защиту юной девушки, в его сердце зарождаются и сострадание, и чувство к ней. Благородного Ахиллеса возмущает то, что его имя использовали в качестве приманки, чтобы завлечь Ифигению в ловушку. Он готов защищать Ифигению, спасти девушку, к которой у него загорается любовь. Тем временем в войсках происходит мятеж, разожженный Одиссеем. Воины, истомленные ожиданием, жаждут поскорее выйти в море.

  ЖИЗНЬ ЗА ЭЛЛАДУ.

И здесь ситуацию разряжает Ифигения, готовая принять смерть во имя Эллады. Она – эллинка, для которой всего превыше – родина.

 

Ее пламенная патриотическая речь – одно из волнующих мест трагедии:

Послушай: Я умру – не надо спорить – но пускай, по крайней мере.

Будет славной смерть царевны, без веревок и без жалоб.

На меня теперь Эллада, вся великая Эллада

Жадно смотрит, в этой жертве, беззащитной и бессильной.

За глумленье над Еленой, за нечестие Париса.

В ней и кара для фригийцев, и урок для их потомства…

Ифигения выступает как поборник демократической идеи, утверждая превосходство греческой государственности, основанной на свободе.

Грек, цари, смиряйся, варвар! Неприлично гнуться грекам

– свобода, в Трое – рабство.

Ахиллес пробует отговорить Ифигению от этого шага, хотя и признает величие ее поступка. Она достойна славы Эллады. Ахиллес готов защитить Ифигению даже в ее смертный час. Но Ифигения непреклонна. Девушка прощается с матерью. Говорит, что принимает смерть, «счастливая за Элладу». Просит не носить по ней траура.

Завершалась трагедия чудесным, счастливым образом. Вестник сообщает, когда жрец уже занес нож над Ифигенией, Артемида сжалилась над девушкой, подменив ее прекрасной ланью, которая окропила своей кровью алтарь. Сама же Ифигения была унесена в Крым, в Тавриду, где ей предстояло стать жрицей в храме и «жизнь вкушать в обители богов». Войско же отплывает под Трою.

  ПАФОС ТРАГЕДИИ.

В чем пафос трагедии? На первый взгляд, идея трагедии очевидна: человек служит государству, отдать жизнь за родину – высшая добродетель. Еврипид писал свою трагедию на заключительном этапе изнурительной Пелопоннесской войны; в Афинах имелись круги, заинтересованные в ее продолжении. Полигики призывали соотечественников не щадить себя. Говорили высокие слова о защите демократии. Для Эсхила и Софокла, творцов героической трагедии, подобная ситуация была ясна: Ифигения – патриотка, совершала мужественный поступок, она жертвовала собой во имя Эллады. Но для Еврипида все было не так просто. Он давал понять, что эта молодая жизнь бесценна. И она приносится в жертву не только Элладе, но и хитроумным расчетам Агамемнона, укрепляющего свой авторитет главнокомандующего, интересам Менелая, озабоченного возвращением заблудшей жены. Еврипид ставит в трагедии проблему, достаточно трудную, и не предлагает однозначного, приемлемого для любого читателя решения. Притягательность великого искусства, как в том убеждает Еврипид, – в постановке актуальных для общества проблем, в привлечении к ним нашего внимания.

Своим творчеством Еврипид знаменовал финал героической трагедии Эсхила и Софокла и ее поворот к более «земным» проблемам. Драматурга волновали судьбы живых людей, такие нравственные проблемы, как эгоизм, коварство, измена, алчность, двуличие. Те, что до него считались не всегда достойными воплощения на сцене. Еврипид, как и его предтечи, использует миф, но нередко тот служит лишь оболочкой сюжета, переосмысливается, «очеловечивается».

  «ТРАГИЧНЕЙШИЙ ИЗ ПОЭТОВ».

У Эсхила и Софокла источник трагических конфликтов – воля богов. Человек ей подчинялся. У Еврипида боги также причастны к судьбе человека. Но еврипидовский герой сам принимает свои решения, а его действия мотивированы его характером. Он показывает страдания людей, которые не могут быть оправданы какими-то высшими соображениями. В жизни немало горестных проблем, неразрешимых загадок. Иногда они коренятся в самой человеческой психологии. Во многих трагедиях Еврипида – печальный конец. Вот почему его называли «трагичнейшим из поэтов».

  ПСИХОЛОГИЗМ.

то у Еврипида нередко конфликт разгорается в душе человека. Его герои спорят сами с собою. Таковы внутренние монологи еврипидовских Медеи, Федры, Агамемнона.

  КОМПОЗИЦИЯ ТРАГЕДИЙ.

Трагедия в ее классическом виде, прежде всего у Софокла, обладала композиционной строгостью, симметрией всех элементов, уподобляясь расположению скульптурных фигур на фронтоне. Структура еврипидовских пьес – многообразна. Герои выражают свои чувства как в монологах, исполненных патетики, так и в сольных партиях. Лирические излияния раскрывают внутренний мир героя. Часто его трагедии открываются Прологом. В нем обычно имеет указание на прошлое, предшествующие события, намек на то, что произойдет в дальнейшем. Трагедия, как правило, заключалась Эпилогом. Это была не только развязка событий. Иногда она включала и указание на будущую судьбу героев. Пользовался Еврипид и таким приемом, как «бог из машины» (deus ex machina). Так вознеслась в небо вместе с телами убитых ею детей Медея. Прием «бог из машины» давал возможность развязывать непростые, трудноразрешимые ситуации.

Драматург вводит в сюжет своих произведений интригу, т. е. сюжетное переплетение действий, тайные умыслы тех или иных героев, чему были чужды, например, прямодушные персонажи Софокла, не говоря уже об Эсхиле. Вспомним, например, как Медея усыпила бдительность Креонта, а затем и Ясона, прикинувшись смирившейся со своей участью. Как Агамемнон, заманивая Ифигению в Авлиду, использовал имя Ахиллеса.

Приметной особенностью трагедий Еврипида является его искусство диалога: таковы столкновения Медеи и Ясона, Медеи и Креонта. Современники замечали, что нередко диалогические сцены выстраивались по тем правилам спора, полемики, которым учила модная в эпоху Еврипида софистика. Драматург питал к ней очевидный интерес. Его герои умеют отстаивать, обосновывать свою точку зрения: таков спор. Агамемнона и Менелая в «Ифигении в Авлиде». Язык в пьесах Еврипида был не такой возвышенный, величавый, как у Софокла. Он приближался к обыденной речи.

– радость, отчаяние, сомнение, горечь. Это создавало эмоциональную атмосферу спектакля. Она передавалась зрителям, увлекала их. Этому также содействовало музыкальное оформление его пьес, чему Еврипид придавал большое значение. Также важны в трагедиях Еврипида бытовые элементы: даже центральные персонажи нередко озабочены семейными, повседневными проблемами. Вводятся

Еврипидом такие персонажи, как слуги, кормилицы, дядьки (воспитатели), рабы.

Роль хора в его трагедиях снижается. Хор реже вмешивается в то, что происходит на сцене. Песни хора, особенно в поздних трагедиях Еврипида, – это уже как бы самостоятельные лирические партии. Они оркеструют действие, придают ему определенную тональность.

  СУДЬБА НАСЛЕДИЯ.

Еврипид, безусловно, опередил свое время. Его не в полной мере поняли современники. Зато Еврипид отбросил властную тень на последующее развитие европейской драмы. Оно пошло по пути Еврипида – углубленного раскрытия человеческой психологии специфическими драматургическими средствами.

«Еврипид в значительной степени повлиял на то движение греческой мысли, которым было наполнено не одно последующее столетие, – писал историк античности Ф. Лео. – Это делало его наиболее жизнеспособным из всех аттических поэтов. В его трагедиях, сближавших мир мифологических героев с людьми, в его презрении к установленным взглядам, свободном отношении к богам, государству и обществу грек эпохи эллинизма находил многое из того, что было близко и его взглядам и настроениям. Поэтому Еврипид и после смерти еще около полутора тысяч лет оставался для греков вполне современным поэтом».

«новоаттическую» комедию Менандра, а через него – на римского комедиографа 'Геренция. Римский философ и драматург Сенека написал по еврипидовским сюжетам свои трагедии «Медея» и «Федра».

Был популярен Еврипид и в эпоху классицизма; помимо Расина на сюжет Еврипида отозвался великий Корнель, написавший свою «Медею». Столетие спустя, в эпоху Просвещения, Гёте в пору увлечения античностью создал «Ифигению в Тавриде». Его великий современник Шиллер – «Мессинскую невесту», в которой разрабатывал тематику еврипидовских «Финикиянок».

  ЕВРИПИД В РОССИИ.

Был любим Еврипид и в России. Особенно значителен вклад Иннокентия Анненского (1855–1909), выдающегося русского поэта, влюбленного в античность, отдавшего почти полтора десятилетия вдохновенному труду над переводами трагедий Еврипида. В 1906 г. он выпустил том под названием «Театр Еврипида», но скоропостижная кончина помешала ему довести до конца свой труд. В 1916 г. друг Анненского Ф. Ф. Зелинский, выдающийся русских эллинист, издал еще один том отредактированных им переводов Анненского, но и это издание не было закончено. Тем не менее переводы Анненского и сегодня не утратили художественного обаяния. Используются также переводы других наших эллинистов – С. К. Апта и С. В. Шервинского.

   «ФЕДРА» В КАМЕРНОМ ТЕАТРЕ.

Российский театр часто обращался к Еврипиду. Но особенно популярна была расиновская «Федра», написанная по мотивам «Ипполита». «Знаковой» для истории нашей сиены в XX в. стала постановка «Федры», осуществленная Александром Таировым, выдающимся режиссером-новатором, художественным руководителем Камерного театра. Премьера состоялась в 1922 году. Для своего спектакля Таиров заказал В. Я. Брюсову новый (оказавшийся удачным) перевод трагедии. В своем постановочном решении Таиров избежал как холодноватой классической манеры, так и романтической выспренности. Он добился от актеров простоты, эмоциональной насыщенности, пластической выразительности и безукоризненного произнесения стихов. В заглавной роли блестяще выступила Алиса Коонен, прима театра. Спектакль был показан во время гастролей в Париже. В городе богатейших театральных традиций, особенно классического репертуара (Корнель, Расин, Мольер), перед искушенными французскими зрителями на русском языке зазвучала расиновская «Федра». В отзывах прессы отмечалась оригинальность спектакля, который называли «шедевром».