ИТОГИ ТВОРЧЕСТВА АРИСТОФАНА
В течение сорока лет Аристофан создавал пьесы на самые разнообразные темы, но основная идеологическая направленность его творчества оставалась неизменной. Прежде всего писатель — большой поклонник старинных традиций. Он восхвалял афинскую демократию эпохи Марафона и Саламина, «марафономахов», то есть бойцов Марафона, непобедимых воинов, боровшихся за независимость Греции. Он восхищался их простым образом жизни, горячей любовью к родине и мудростью в решении государственных дел. Современную ему действительность Аристофан противопоставлял героическому прошлому. Он нападал на демагогов, но в то же время от него доставалось и народу, который, сохраняя здравое суждение о житейских делах, в Народном собрании при решении государственных дел покорно шел на поводу у демагогов. Резко критиковал Аристофан новое направление в философии и новую систему воспитания молодежи. Он в равной мере высмеивал софистов, безбожников, развратителей юношества и поэтов, находившихся под влиянием идей новой софистической философии.
Излюбленный персонаж Аристофана — мелкий землевладелец, обрабатывающий землю своими руками или же с помощью нескольких рабов (например, Дикеополь в «Ахарнянах» или Тригей в «Мире»). Аристофан выше всего ценил трудолюбие мелкого земледельца, его здравый смысл, приверженность к традиционной религии и к старым дедовским обычаям. Простую, но сытную деревенскую жизнь Аристофан считал правильнее и чище изнеженной городской жизни.
Однако, осмеивая некоторые теневые стороны городской жизни, Аристофан принимал не только здравые суждения народа, но и его предрассудки. Так. он огульно отвергал всю философию софистов, не признавал нового художественного направления в трагедии и т. д. В отдельных вопросах, которых касается Аристофан в своих комедиях, например в вопросе о войне, интересы крупных землевладельцев и мелких сельских тружеников временно могли совпадать. Поэтому иногда в комедиях Аристофана проскальзывали некоторые нотки сочувствия к вождям умеренной аристократической группировки.
Аристофан так зло и едко критиковал современную ему демократию, что не подлежит никакому сомнению — по отношению к ней он занимал враждебную позицию.
Важно отметить, однако, что Аристофан нигде не выступает против демократических порядков вообще. Правда, он восхваляет доброе старое время, но, по справедливому замечанию С. И. Соболевского, это никак не может служить доказательством его аристократических симпатий. «Ничего подобного и сами мы не можем вычитать из комедии его; он преследует известных олигархов столь же язвительно, как и ненавистных демагогов» 50. Аристофан не нападает на самую сущность демократии, он хотел бы только, чтобы во главе государства стояли другие люди.
Некоторые историки античной литературы просто отказались от решения вопроса о социально-политических взглядах драматурга. Высказывалось, например, мнение, что основная цель Аристофана заключается в том, чтобы повсюду во что бы то ни стало отыскивать комическое и выставлять его напоказ. Достаточно внимательно просмотреть произведения Аристофана, чтобы убедиться в том, что драматург постоянно говорит об общественном значении комедии и стремится быть учителем своих сограждан.
В действительности Аристофан в своем творчестве отражает интересы, взгляды и чувства средних и мелких земледельцев Аттики. В своих комедиях он выступает горячим защитником интересов и всего строя жизни сельских тружеников Аттики. Как раз этим обстоятельством, а не аристократическими убеждениями Аристофана объясняются его нападки на радикальную демократию того времени.
Большой интерес представляет изучение художественных особенностей пьес Аристофана. Идеологическая направленность древней комедии и ее происхождение из сельских празднеств в честь Диониса во многом определили и чисто театральную ее сторону. Многое оставалось в ней от старого аттического комоса: сюда относится, например, деление хора на два полухория, агон, парабаса, политические нападки, напоминающие о старых насмешливо-сатирических песнях аттических земледельцев, и многое другое.
В комедиях Аристофана наблюдается в ряде случаев смешение реального и фантастического мира, что делает изображенные им комедийные события более яркими и запоминающимися. Аристофан решает ряд реальных жизненных вопросов введением в свои комедии существ фантастических. Это или облака, отражающие приемы философии софистов, или птицы, организующие где-то между небом и землей птичье царство, где можно жить спокойно, не занимаясь, как в Афинах, судебными тяжбами, или страшный бог войны Полемос, держащий на небе в пещере заключенную там богиню Мира.
Персонажи комедий Аристофана либо носят собственные имена, либо обозначаются просто как крестьяне, горожане, представители различных профессий или граждане отдельных греческих государств. Собственные имена иногда вымышленны и заключают уже в самом своем звучании характеристику действующего лица (вроде Стародума в комедии Фонвизина «Недоросль »), иногда являются историческими и мифологическими.
Выведенные в комедиях исторические лица выступают под своими собственными именами; таковы трагические поэты Эсхил, Еврипид, Агатон, дифирамбический поэт Кинесий, философ Сократ, полководец Ламах, геометр Метон и другие. Все они имеют некоторые портретные черты, характеризующие — разумеется, комически-пародийно — как внутренний облик героя, так и его внешность. Но в то же время драматург наделяет исторические персонажи рядом таких типических черт, которые ему необходимы для сатирического осмеяния и обличения тех или иных общественных пороков и недостатков.
В борьбе против внешней и внутренней политики демагогов, против разрушительного влияния софистики, против новых течений в трагической поэзии и в вопросе воспитания юношества Аристофан стремится найти наиболее ярких представителей враждебного лагеря. Таков, например, его образ Клеона как типичного демагога того времени.
Особенное внимание Аристофан уделяет аттическому крестьянину. Этот образ он рисует с нескрываемой симпатией. Если в «Ахарнянах» Дикеополь, действуя главным образом в своих личных интересах, добивается для себя мира со Спартой, то Тригей в «Мире» действует уже в интересах родной Греции, и в пьесе отчетливо проводится мысль о том, что обеспечить мир способны только аттические крестьяне. В «Облаках» показано отношение аттического земледельца к новым течениям в философии. В «Плутосе» крестьянин выступает уже как благодетель всего человечества, добивающийся уничтожения социального неравенства.
В других комедиях Аристофана дан образ среднего горожанина, живущего иногда только на плату за отправление общественных обязанностей. Во «Всадниках » это прежде всего сам Демос, готовый передать бразды правления тому, кто лучше сумеет его накормить. В «Осах»— Филоклеон, пристрастившийся к судебным тяжбам и не желающий менять скромную жизнь гелиаста на какое-либо другое существование. Противоположность Филоклеону составляют в «Птицах» Писфетер и Эвельпид, покидающие родной город как раз из-за крайнего пристрастия афинян к судебным делам. Весьма разнообразные типы горожан выведены также в двух последних комедиях Аристофана — «Плутос» и «Женщины в Народном собрании».
Среди городских персонажей Аристофана особое место занимают женщины. Аристофан показывает волевых женщин, энергично вмешивающихся в государственные дела, успешно разрешающих их и добивающихся мира. Создавая такие образы, как Лисистрата, Праксагора, спартанка Лампито, Аристофан вступал в противоречие с установившимся в Афинах пренебрежительным отношением к женщине.
Интересно отметить, что образы женщин- вождей появились у Аристофана не сразу: впервые они встречаются в комедии «Лисистрата», которая была поставлена на сцене в 411 г. до н. э.
Выше уже говорилось о том, что Аристофан целиком стоял на точке зрения рабовладельцев, поэтому рабство как в целом, так и в отдельных его проявлениях не подвергалось в комедиях Аристофана никакой критике.
Как правило, рабы выступали исполнителями приказаний своих господ.
В ранних комедиях драматурга рабы были лишь эпизодическими фигурами и, во всяком случае, персонажами второстепенными. Таковы рабы Тригея в «Мире» или рабы в «Осах». Однако в дальнейшем образ раба усложняется.
В «Лягушках» Дионис осуществляет задуманное им предприятие при поддержке своего раба Ксанфия, обращающегося со своим господином запанибрата.
В «Плутосе» роль раба Кариона по своему значению занимает второе место после главной роли Хремила.
Именно к Кариону в конце пьесы обращается Гермес со смиренной просьбой о работе, после того как люди перестали приносить богам жертвы.
В этих комедиях Аристофана намечается уже образ раба — помощника и наперсника своего господина, играющий такую большую роль в новоаттической, а позже и в римской комедии.
«Мир» появляется Гермес, в «Птицах»— Посейдон, в «Лягушках»— Дионис и Плутон.
Все эти образы даются драматургом в гротесковом плане. Например, Гермес в «Мире» встречает сначала прилетевшего на небо Тригея весьма грубо, но, получив от него кусок мяса, меняет свое поведение и подробно рассказывает обо всех небесных делах. Дионис в «Лягушках» выведен шутом и трусом, которого к тому же подвергают порке.
Помимо того, что в некоторых комедиях Аристофана боги выступают в качестве действующих лиц, в ряде мест отдельные персонажи дают характеристику миру богов. Надо сказать, что. за немногими исключениями, боги осмеиваются Аристофаном так же, как и выводимые в его пьесах люди. Так. в «Плутосе» Зевс из зависти препятствует справедливому распределению богатства на земле. В «Лягушках» царство Плутона изображается в весьма прозаическом виде: там есть и булочные, и трактиры, и харчевни с клопами, и публичные дома. Аристофан осмеивает чудеса, пророчества и жрецов, в пародийном виде изображает приношения.
Крупный знаток античной культуры академик И. И. Толстой прямо утверждает, что «сын просвещенных Афин конца V века, Аристофан очень далек от наивной веры в богов: так смеяться над ходячими представлениями о Зевсе, как смеется Аристофан устами Сократа в своих «Облаках», верующий человек не мог» 51.
Однако одновременно с этим Аристофан выступает в защиту официальной религии и изображает людей, подобных Еврипиду и Сократу, безбожниками.
Здесь явная непоследовательность, которая может быть объяснена только всем строем мыслей и чувств мелкого и среднего аттического земледельца. Интересно отметить — и это тоже надо поставить в связь с мировоззрением аттического земледельца,— что насмешки Аристофана не затрагивают местные аттические божества — Афину, Деметру и Персефону, а также аттического героя Тесея. Старый аттический культ для Аристофана был неприкосновенным, так как, согласно его взглядам, составлял один из устоев афинской республики времен Марафона и Саламина.
Действие в комедиях Аристофана почти всегда развивается прямолинейно. Уже в прологе герой или герои сообщают о своем плане и тотчас же энергично приступают к его выполнению. Во всех дошедших до нас пьесах, за исключением «Облаков», этот план удается осуществить. Выполняя свой замысел, герой находит поддержку у других действующих лиц и у хора или действует один. Так, в «Осах» Бделиклеон один ведет борьбу за осуществление своего плана: рабы только выполняют его распоряжения. В «Ахарнянах » Дикеополь тоже один отстаивает дело мира. Напротив, в «Птицах» Писфетеру, выступающему с проектом постройки воздушного города, помогает его товарищ по путешествию Эвельпид. В ряде пьес хор оказывает поддержку действующим лицам. Так, во «Всадниках» хор в пароде воинственно устремляется на Клеона. В «Лисистрате » одно полухорие энергично поддерживает героиню в ее борьбе против войны.
Есть такие пьесы, в которых хор резко восстает против намерений героя и других действующих лиц. В «Ахарнянах », например, старики-угольщики хотят побить камнями Дикеополя за его предложение заключить мир с их злейшими врагами — спартанцами. В «Птицах» хор собирается насмерть заклевать незванных пришельцев, появившихся в их царстве. Однако в той и другой пьесе в дальнейшем развитии действия настроение хора меняется.
В основе каждой комедии Аристофана обязательно лежит борьба противоположных мнений. Действующие лица (включая и хор) вступают в столкновение друг с другом. Эти столкновения порождаются обычно причинами социального характера. В «Ахарнянах», «Мире», «Лисистрате» это Пелопоннесская война, во «Всадниках» и «Осах»— испорченность и дурное правление демагогов, подчинивших себе суд и другие высшие органы государства; в «Женщинах в Народном собрании» и в «Плутосе »— тяжелое положение подавляющей массы народа, создавшееся вследствие неравномерного и несправедливого распределения состояния. У Аристофана нет бесконфликтных пьес или пьес с неярким или искусственным конфликтом.
построены и должны были нравиться афинским жителям, привыкшим к хорошо построенным речам в Народном собрании. Как правило, в комедиях Аристофана много буффонады. Она проявляется в драках действующих лиц, в палочных ударах, в беготне и суете на сцене (орхестре), в переодеваниях отдельных персонажей, в грубых, а часто и непристойных шутках, непонимании, иногда мнимом, самых элементарных вещей или в своеобразном и остроумном их истолковании, как, например, в «Облаках»—в диалоге между Сократом и Стрепсиадом. Носителем буффонады в ряде случаев является главный герой пьесы, объединяющий в себе вместе с серьезными чертами характера черты шута. Таковы, например, Дикеополь в «Ахарнянах», Колбасник во «Всадниках», Стрепсиад в «Облаках», Писфетер в «Птицах» и даже сам Дионис в «Лягушках».
Много места в комедиях Аристофана отводится и пародированию трагедий. Особенно интересна в этом отношении наряду с «Лягушками» комедия «Женщины на празднике Фесмофорий».
Совершенно естественно, что самый стиль актерской игры в пьесах Аристофана неизбежно должен был включать в себя клоунаду, шарж и пародирование. Актеру в комедии приходилось бегать по орхестре, искусно драться или уклоняться от ударов, лезть на дом (на скену), ловко танцевать, изображать пьяного, корчиться на сцене от боли в животе, пародировать трагические персонажи, давать шаржированное изображение исторических лиц. Все это, конечно, вызывало бурный смех зрителей.
Смех вызывался также остроумными и необычными положениями, в которых оказывались отдельные персонажи: Сократ, подвешенный в корзинке; Тригей, летящий на навозном жуке и напуганный быстрым полетом; Дионис, вступающий в переговоры с покойником о том, чтобы тот за плату взялся доставить поклажу в Аид, и многое другое. Смех порождался и самим языком комедии Аристофана.
Язык его пьес — это разговорный аттический язык со всеми его грубыми, но сочными остротами и каламбурами. Чтобы придать большую сценическую выразительность речи действующих лиц, Аристофан постоянно употребляет в своих комедиях уменьшительные слова, распространенные в разговорном языке, гиперболы (когда в «Лягушках» Дионис спрашивает Геракла, хотелось ли ему когда-нибудь каши, тот восклицает: «Да, десять тысяч раз в жизни», ст. 63), плеоназмы, вроде нашего «один-единственный », и т. д.
— обращенные частью к самому себе, гораздо чаще к другим лицам — и разного рода непристойные выражения, бывшие принадлежностью простонародной речи. Чрезвычайно удачно использует Аристофан и разные жаргоны — солдатский, морской, рыночный и другие.
Комедии Аристофана пользовались громадным успехом у афинской демократии, злым критиком которой он выступал. Трудно предположить, чтобы афинян пленяло одно только комедийное мастерство поэта. Очевидно, что-то нравилось им и в его политических высказываниях.
Хотя в целом Аристофан далеко не всегда беспристрастный судья афинской демократии своего времени, отдельные стороны его сатиры имели положительное общественное значение. Необходимо помнить о том, что Аристофан пишет уже в тот период, когда симптомы разложения этой демократии стали совершенно ясными.
Аристофан верно подмечает ряд отрицательных явлений того времени: рост власти денег, разложение в связи с этим прежнего политико- морального единства полиса, явления паразитизма в связи с расширением рабовладельческого хозяйства. На фоне всех этих явлений возможны были такие факты, как казнокрадство, подкуп, грубая лесть демагогов народу, эксплуатация афинских союзников и многое другое. Однако, правильно отмечая ряд отрицательных сторон современной ему действительности, Аристофан не может все же указать выхода из создавшегося положения.
Он хотел бы вернуть античный полис к начальному периоду его существования или по крайней мере ко времени греко-персидских войн, когда заложенные в нем противоречия не успели еще выявиться в полной мере. Но ведь в эпоху дальнейшего роста денежного хозяйства и крупного рабовладения невозможно было вернуться к начальному моменту развития полиса
поставленных задач.
В последних комедиях Аристофана злободневная политическая сатира уже сильно смягчена и появляются кое- какие элементы чисто бытовой комедии. Ученые справедливо рассматривают эти пьесы как известный переход к средней комедии, занимавшейся пародированием мифов и изображением людей в их частной жизни.
Комедия Аристофана была самым тесным образом связана с современной ему жизнью. Отдельные намеки и политические выпады, обильно рассеянные в его пьесах, представляли особенную прелесть для афинян-современников. Но это же обстоятельство в значительной степени затрудняло понимание Аристофана и снижало интерес к нему в последующее время. Его злободневные политические намеки позже либо совсем перестали пониматься, либо утратили ту степень остроты, какую они имели для современников драматурга.
К тому же последующие эпохи в силу социально-экономических условий были мало благоприятны для развития политической комедии: ни в эллинистических монархиях, ни в римской республике при господстве аристократического сената не могла появиться комедия, сколько-нибудь подобная политической комедии Аристофана. За Аристофаном сохранилась слава великого комедиографа, но непосредственного влияния его не ощущалось. Даже в эпоху Возрождения, когда постепенно начинает пробуждаться интерес к Аристофану, наибольшим успехом пользовался его «Плутос», лишенный злободневной политической сатиры.
Серьезный и глубокий интерес к Аристофану возникает, в сущности, с конца XVIII в. Гёте обрабатывает «Птиц» Аристофана для постановки в Веймарском театре. Лессинг в «Гамбургской драматургии », решая вопрос о типичности характеров, приводит в качестве примера образ Сократа из «Облаков» Аристофана: «Под именем Сократа Аристофан хотел выставить смешным и подозрительным не одного Сократа, а всех софистов, занимавшихся воспитанием молодых людей. Его героем был вообще опасный софист, и он называл его Сократом только потому, что таким провозгласила Сократа молва» 52.
—«последний великий поэт Греции».
Герцен, говоря о значении смеха для исправления человеческих недостатков, вспоминает комедии Аристофана: «Смех — одно из самых сильных орудий против всего, что отжило и еще держится бог знает на чем, важной развалиной, мешая расти свежей жизни и пугая слабых...» «В древнем мире хохотали на Олимпе и хохотали на земле, слушая Аристофана и его комедии, хохотали до самого Лукиана... Заставить улыбнуться над богом Аписом значит расстричь его из священного сана в простые быки» 53 «которые сознательно и серьезно хотели быть служителями нравственности и образованности, понимали, что вместе с талантом получили они обязанность быть наставниками своих сограждан»54.
Но даже и в XIX в. Аристофана редко ставят на сцене: его тесная связь с афинской жизнью последней четверти V в. до н. э. делала его комедии мало понятными для массового зрителя. К тому же при постановке комедий Аристофана возникает одно затруднение: в них есть изрядное количество мест, которые часто играют весьма существенную роль в развитии действия, но которые никак нельзя показать современному зрителю, ибо наши понятия о приличии сильно отличаются от аналогичных понятий аттического зрителя V в. до н. э. Кое-что в комедиях Аристофана при постановке их на сцене приходится просто выбрасывать, кое-что смягчать. Требуется большая подготовительная работа по приспособлению текста для сцены. При всем этом изумительное комедийное мастерство Аристофана несет в себе неисчерпаемые возможности для режиссера, актера и художника спектакля.
Несомненно, что у такого драматурга есть чему поучиться представителям комедийного жанра в нашей драматургии. У Аристофана мастерски построен сюжет, он сразу захватывает зрителя своей необычностью, смелостью и причудливым соединением реального и фантастики.
своей сущности — веселое и жизнерадостное зрелище, которое увлекает зрителей планомерным и динамичным развитием всего действия, а не отдельными комическими приемами и трюками.