Приглашаем посетить сайт

В. В. Головня.: История античного театра.
«Птицы»

«ПТИЦЫ»

Особое место среди всех комедий Аристофана занимают его «Птицы», поставленные на афинской сцене в 414 г. до н. э. Это — комедия-феерия, комедия- сказка. Хор ее состоит из птиц.

Пьеса была поставлена в момент сильного общественного возбуждения, вызванного сицилийской экспедицией Алкивиада. Мысль овладеть Сицилией вскружила голову Афинам, бросившим на этот поход все силы государства, все материальные и денежные средства, полученные из союзнической казны. Быть может, Аристофан и осмеивает в «Птицах» радужные надежды, появившиеся у афинян в связи с их сицилийской экспедицией; Аристофану, отрицательно относившемуся к Пелопоннесской войне, эти надежды могли казаться чем-то вроде воздушных замков. Некоторые исследователи именно так и понимают основной замысел «Птиц» и считают эту комедию такой же политической пьесой, как и другие пьесы Аристофана, хотя собственно политических высказываний и намеков здесь гораздо меньше. Это мнение, находящее опору в одном древнем введении к «Птицам» и разделявшееся в новое время рядом филологов, едва ли следует игнорировать.

Само умолчание о сицилийской экспедиции в тот момент, когда все только и говорили о ней, знаменательно и может быть истолковано лишь как неодобрение ее. Открыто выступить против сицилийского похода в этот момент Аристофан едва ли смог бы, так как подобная пьеса либо не была бы допущена судьями к постановке, либо заранее была бы обречена на провал.

Действие «Птиц» разыгрывается на фоне скалы, в центре которой имелся вход в жилище Удода. Перед скалой или частью ее находилась чаща леса, которая, вероятно, была представлена сценической живописью или несколькими деревьями.

В прологе выступают два старых афинянина — Писфетер (Умеющий убеждать) и Эвельпид (Неунывающий). Эвельпид идет с галкой в руках, Писфетер — с вороной. Старики, которым надоела жизнь в Афинах среди постоянных судебных дрязг, хотят отыскать такой город, где можно было бы жить привольно и беззаботно. Ворона и галка, играющие здесь роль путеводителей, приводят их в конце концов к Удоду29.

Быть может, Удод, которому приходилось много летать, укажет им такой город. Но несколько городов, названных Удодом, не устраивают стариков. Между прочим, на вопрос, обращенный к Эвельпиду, не ищет ли он аристократического города, Эвельпид заявляет о своей ненависти к олигархии. Узнав из рассказа Удода, что птицам живется сытно и привольно, Писфетер выступает с проектом создания города между небом и землей. Перехватывая дым от жертвенных животных, птицы смогут уморить голодом и самих богов.

Удод приходит в восхищение от этого плана, но он должен предварительно посоветоваться с другими птицами. Он разбудит Прокну, и они созовут на собрание всех птиц. Следует монодия Удода, обращенная к его подруге — Соловью. Аристофан, как указывалось, охотно пародирует монодии Еврипида, но здесь никакой пародии нет; содержание этой арии звучит серьезно.

Удод и Соловей поют за сценой песню, созывая своих пернатых друзей. В этой песне-встречаются звукоподражательные сочетания, в которых шутливо воспроизводится птичья трель. Одна за другой на орхестру прилетают птицы, и число их все увеличивается.

Из восклицаний и вопросов Писфетера и Эвельпида с очевидностью следует, что хоревты имели самые разнообразные костюмы и маски. Вначале птицы желают растерзать Писфетера и Эвельпида, так как они — люди и их исконные враги. Следует комическая сцена подготовки к сражению, раздается команда «опустить клюв», то есть приготовить его для нападения. Писфетер и Эвельпид приготовились было обороняться горшком и вертелом, но Удоду удается успокоить птиц. В искусно построенной речи Писфетер доказывает им, что над людьми в древности царствовали не боги, а птицы. Чтобы вернуть свое прежнее величие, птицам следует только осуществить его проект постройки большого города наподобие Вавилона. Если Зевс добровольно не отдаст верховной власти, птицы должны будут объявить богам священную войну. Легко будет привести в покорность и людей; в случае неповиновения грачи и вороны пожрут на полях все семена, и вороны выклюют глаза у волов и овец. Птицы с восторгом принимают предложения Писфетера.

Удод уводит Писфетера и Эвельпида в лес, после чего следует обычная парабаса. Вначале идет своеобразная теогония, согласно которой крылатое племя птиц существовало еще до возникновения Земли, Океана, Неба и бессмертных богов. Затем корифей говорит о значении птиц в жизни людей (птицы предсказывают счастье или несчастье, предвещают смену времен года и т. п.), о преимуществах птичьей доли и о том, насколько важно отрастить у себя пару крыльев: зритель, терзаемый одновременно муками голода и многословными трагическими хорами, мог бы, имея крылья, слетать домой и. плотно поев, вернуться обратно в театр к началу веселой комедии (ст. 785-789).

После парабасы из леса выходит Писфетер, одетый дроздом, и Эвельпид, одетый гусем. Вначале они придумывают для города имя. Он будет называться «Пефелококкигия» («Тучекукуевск»). Затем Писфетер отправляет Эвельпида на воздух для помощи рабочим в строительстве. Как и полагается при основании города, жрец совершает обряд жертвоприношения. Он молится птицам о благоденствии города, причем для усиления комического эффекта молитву свою читает прозой. Такие переходы от стихов к прозе иногда встречаются в древнеаттической комедии.

Прослышав об основании нового города, сюда начинают приходить те, кто рассчитывает чем-нибудь поживиться: поэт, прославляющий строительство в бездарных стихах, геометр (землемер) Метон — подлинное историческое лицо; пророк со своими предсказаниями; богато одетый афинский чиновник, назначенный надсмотрщиком, и, наконец, продавец народных постановлений30. Писфетер бьет всех, кроме поэта, и прогоняет вон. Поэт убирается сам, получив предварительно от Писфетера хитон.

работы. В большой тревоге прибывает второй вестник, сообщающий, что какой-то бог нарушил воздушные границы города. Оказывается, это вестница Зевса — Ирида, которая спускается на орхестру на эореме.

Происходит забавный диалог Ириды с Писфетером. Ирида летала на землю передать повеление Зевса о том, что пора приносить богам жертвы. Она еще ничего не знает о новом городе. Писфетер, требующий у нее пропуск, кажется ей просто выжившим из ума. Но Писфетер заявляет Ириде, что теперь люди должны приносить жертвы не богам, а только птицам. В конце концов Писфетер прогоняет Ириду, и она, улетая, говорит, что Зевс не простит им подобные оскорбления. Появляется наконец и вестник от людей.

В знак уважения к мудрости Писфетера люди желают венчать его золотым венком. Если раньше в Афинах предавались лакономании (моде на все спартанское), то теперь входит в моду все птичье. Скоро множество людей явятся к Писфетеру, чтобы просить у него права гражданства и крылья. Слуга приносит корзину: в ней находится, надо думать, сценический костюм — оперение для людей. Опять приходят в Тучекукуевск различные темные личности: например, какой-то молодой человек, желающий поскорее отделаться от отца и завладеть его имуществом, рассчитывает найти какой-либо подходящий закон в птичьем царстве; новомодный дифирамбический поэт Кинесий, мечтающий опериться и полететь за облака, чтобы там собрать вычурные напевы для своих дифирамбов; сикофант31, надеющийся благодаря крыльям быстрее привлекать своих друзей к суду, опережать их в явке на суд и таким образом завладевать их имуществом. Никто из этих лиц не принимается в число граждан нового города.

На орхестре появляется закутанный в плащ Прометей. Опасаясь, как бы его не увидел Зевс, он просит Писфетера держать зонт над его головой и не называть по имени. Как старинный враг богов, он рассказывает о положении дел на Олимпе. Оказывается, боги уже голодают, и от Зевса во вновь основанный город направляется посольство для переговоров о мире. Но Прометей советует Писфетеру до тех пор не заключать мира, пока Зевс не возвратит птицам скипетра, а Писфетеру не отдаст в жены Басилейи, то есть царской власти. После ухода Прометея появляются послы богов: Посейдон, Геракл и Трибалл, варварский бог.

сурового мира, упрекая Геракла в обжорстве и малодушии, но в конце концов предоставляет своим сотоварищам право договориться с Писфетером, заявляя, что сам он будет молчать. Итак, мир заключен, Посейдон и Трибалл уходят. Недовольный небесным столом, Геракл не желает возвращаться на Олимп и сразу же принимается за еду. Комедия заканчивается веселой и красочной брачной процессией. Приходит одетый женихом Писфетер, с ним прекрасная Басилейя. Их окружает сонм разнообразных птиц. Хор поет свадебный гимн, славя жениха и невесту.

Достаточно подробный анализ содержания комедии «Птицы» позволяет сделать вывод, что в ней дается пародийное изображение утопического идеального государства. В это время в Афинах некоторые софисты говорили об естественном состоянии людей в глубокой древности и склонны были в розовом свете изображать жизнь первобытного человека. Для некоторых афинян того времени поход в Сицилию связывался с представлением о всевозможных благах. Тут не только мысль о сицилийском хлебе, который пойдет теперь в Афины и от которого будет отрезана Спарта, но и мечта о движении дальше, до Геркулесовых столпов, и о господстве над всем тогдашним миром.

Аристофан осмеивает эти мечты о мировом господстве, в которых он, быть может, видит не больше серьезности, чем в притязаниях птиц на господство над миром. В пьесе есть одно упоминание о действительной войне, которая велась в то время. Писфетер дает совет молодому человеку, желающему поскорее избавиться от своего отца,— отправиться воевать во Фракию. Быть может, в этом следует видеть косвенное порицание сицилийской экспедиции. Фракийские дела были предметом самого пристального внимания со стороны афинян, так как Фракия лежала на путях к Черноморью, откуда Аттика получала хлеб.

«Птицах» социальную утопию, Аристофан хотел в то же время осмеять фантастические мечтания афинян, связанные с сицилийской экспедицией. Правда, если бы аллегория имела в виду только это, резко бросался бы в глаза ее существенный недостаток. Она получила бы большую силу убедительности, окончись попытки персонажей комедии построить воздушный город неудачей. Но этого-то как раз и нет: новый город создан, и обитатели его благоденствуют. Быть может, такое построение сюжета нужно было драматургу для того, чтобы под покровом аллегории внушить гражданам еще одну мысль. Она была навеяна событиями, связанными с делом о святотатстве. Когда почти в самый момент отъезда эскадры обнаружилось, что какие-то неизвестные изуродовали ночью изображение Гермеса на улицах, организовано было следствие. В святотатстве подозревали Алкивиада. Он хотел явиться в суд, чтобы оправдаться, но ему приказали без промедления отправляться в Сицилию 32.

Следствие по делу о святотатстве велось тем более энергично, что суеверные афиняне связывали успех предприятия с наказанием виновных. Последовали многочисленные аресты. Один из арестованных, желая смягчить себе наказание, назвал себя и ряд других лиц.

Во время следствия по этому делу и самого процесса Афины жили в атмосфере постоянного ожидания выступлений сторонников олигархии. Как показало развитие последующих событий, для подобной подозрительности по отношению к противникам демократии имелись серьезные основания, но, по свидетельству Фукидида, в Афинах по доносам было арестовано очень много людей, совершенно не причастных к этому делу. Аристофан стремился противопоставить в своей комедии современные ему Афины, живущие в тревожной политической атмосфере репрессий, обрушивающихся на людей по одному только подозрению, своему выдуманному городу. Обитатели его живут спокойно, так как не приняли к себе нечестных людей, эксплуатирующих доверие народа и любящих ловить рыбу в мутной воде.