XXV. ГРЕЧЕСКИЙ РОМАН
1. Ранние романы.
В конце II или в начале I в. до н.э. оформился основной жанр греческой прозы - роман7. Ему предшествовали сборники занимательных рассказов.
Еще во II в. до н.э. особым успехом пользовался сборник рассказов Аристида из Милета, известный под названием "Милетские рассказы", переведенный на латинский язык Сизенной в I в. до н.э. О популярности этого сборника не только в Греции, но и в Риме упоминает Плутарх в биографии Красса. Он передает, что "Милетские рассказы" были действительно найдены в обозе Рустия и дали повод "поносить и осмеивать римлян за то, что они даже воюя немогут воздержаться от подобных деяний и книг" (Плутарх. "Марк Красе", гл. 32). На формирование романов оказала влияние и практика ораторского искусства. В процессе обучения в специальных риторических школах необходимо было научиться хорошо рассказывать не только о событиях, связанных с судебной практикой, но и вообще об интересных происшествиях - для этой цели практиковались специальные риторические упражнения. В одной из риторик I в. до н.э. неизвестного автора, дошедшей до нас под названием "Auctor ad Herennium", излагаются принципы подобных упражнений-рассказов. "Этот род рассказа... должен заключать в себе: веселый тон повествования, несходные характеры, серьезность, легкомыслие, надежду, страх, подозрение, тоску, притворство, сострадание, разнообразие событий, перемену судьбы, нежданные бедствия, внезапную радость, приятный исход событий" (I, 8, 13). У талантливых риторов такие рассказы с вымышленными героями приближались к жанрам художественной повествовательной прозы, недаром они назывались dramaticon diegema ("драматическое повествование"), причем эпитет "драматическое" подчеркивал наличие в таком повествовании конфликта с типичными для драмы перипетиями и узнаванием. Самый термин роман появился гораздо позже, уже в средние века. Греки же называли свои романы "повествованиями", "сказами" (logoi), а то и просто "книгами" (bibloi).
Греческий роман создавался в период упадка античного мира. В нем изображаются не подвиги мифологических героев, а жизнь обычных людей, часто из низов общества, с их радостями и горем. Роман использовал традиции и технику ранее сложившихся сюжетов - рассказа, эротической элегии, этнографических описаний - и риторических приемов. Но все же роман - не сплав этих литературных жанров, а качественно новый жанр, появившийся на определенной ступени развития античного мира. Пока мифология была основой греческой литературы, пока не было пристального интереса к жизни отдельного человека, к его психологии, роман не мог создаваться. Лишь идеология, порвавшая с мифологией и поставившая в центре внимания человека, могла способствовать созданию романа.
Создаваясь в условиях упадка античного общества, в условиях усиления религиозных исканий, греческий роман отразил в себе черты своего времени. Его герои чувствуют себя игрушками судьбы или какого-то верховного существа, они большею частью пассивны, они страдают и считают страдания уделом человеческой жизни. Главные герои романа добродетельны, целомудренны, верны в любви, они гуманны в своих отношениях с людьми.
Ранние греческие романы не дошли до нас. От них сохранились лишь небольшие папирусные отрывки, например отрывки из романа о царевне Хионе, об ассирийском царевиче Нине. Отрывки относятся к концу I в. до н.э. или к самому началу I в. н.э.
До нас целиком дошли следующие романы: "Херей и Каллироя" Харитона (I-II вв. н.э.), "Дафнис и Хлоя" Лонга (II-III вв.), "Эфио-пика" Гелиодора (III в.), "Левкиппа и Клитофонт" Ахилла Татия (II-III вв.), "Эфесские рассказы" Ксенофонта Эфесского (II в.).
В сюжетах большинства античных романов можно наблюдать некоторую общность. Так, все его герои-любовники - необычайные красавцы и красавицы, любовь в их сердцах вспыхивает внезапно, но молодые люди разлучены, то они попадают в руки разбойничьих шаек, то тираны их разлучают, то семейные обстоятельства мешают им устроить свою судьбу. Но в разлуке герои верны своей любви, они терпят страдания, порой даже физические мучения, но не изменяют избранникам своего сердца. В конце концов влюбленные находят друг друга и соединяются в брачном союзе.
В греческих романах изображаются иногда исторические лица; например, в романе Харитона "Херей и Каллироя" одним из героев является сиракузский стратег Гермократ, который во время Пелопоннесской войны одержал в 413 г. блестящую победу над афинским военным флотом. Но в греческих романах нет реалистического изображения исторической обстановки, исторических лиц. Нет в них и верного описания топографии городов, стран. В романах нередко герои попадают на Восток, в Египет, Вавилон, Эфиопию, но мы не найдем изображения природы этих стран, и социальная обстановка государств намечена в самых общих чертах: так, отмечается деспотизм восточных властителей, большая роль жрецов в общественной жизни восточных народов, изображается роскошь жизни властителей Востока.
2. Лонг. "Дафнис и Хлоя".
Несколько особняком стоит греческий роман Лонга "Дафнис и Хлоя". Он очень близок к пасторали в стиле Феокрита. Основные его герои - пастух и пастушка. Оба не знают своих родителей, они подкидыши. Дафниса воспитал раб, пастух Ламон, а Хлою - пастух, свободный поселянин, бедняк Дриас. Автор с любовью изображает этих простых людей, которые честны, правдивы, во всем помогают друг другу, трудятся на лоне природы. Дафнис и Хлоя во время сбора винограда помогали и селянам: Дафнис таскал корзины с виноградом, давил виноградные гроздья и вино по бочкам разливал, Хлоя и виноград срезала, и готовила пищу для тех, кто работал в эту страдную пору.
В романе все симпатии автора на стороне людей сельского труда. Он противопоставляет добрых, честных, скромных деревенских тружеников городским богатым бездельникам. В романе изображается, как несколько богатых знатных юношей из города Метимны поехали на своем небольшом судне кататься по морю и причалили к берегу около той деревни, где жили Дафнис и Хлоя. Богатая молодежь развлекалась на лоне природы, а судно их за неимением веревки было привязано за край кормы зеленой тонкой лозой. Козы Дафниса, перепуганные лаем собак, которых привезли с собой молодые горожане, с горных лугов прибежали на песчаный берег моря и, не найдя тут травы, съели зеленую лозу, которой было привязано судно, и волны унесли его в открытое море.
Метимнейцы сочли виновником этого неприятного для них происшествия пастуха Дафниса как хозяина злосчастных коз. Они избили его и потащили с собой. Но на защиту ни в чем не. виновного Дафниса выступили все селяне и отбили юношу у горожан. Метимнейцы с презрением бросали упреки пастухам и селянам в том, что по вине Дафниса у них погиб корабль, на котором было столько денег, что можно было бы купить все поля этой деревни. В защиту своей невиновности Дафнис произносит речь, полную достоинства, речь, которая, несомненно, является выражением симпатий самого автора, его сочувствия бедному сельскому населению.
"Пасу я коз хорошо,- сказал Дафнис,- никогда и никто из соседних крестьян не жаловался, что хоть одна моя коза его сад потравила иль ростки винограда попортила. А вот эти - действительно горе-охотники, и собаки у них плохо обучены: всюду носясь бешено, лая яростно, с гор и полей они, словно волки, к морю всех коз согнали. Говорят, что мои козы лозу сожрали: конечно, ведь на голом песке они не нашли ни травы, ни земляничных кустов, ни тмина. А корабль погубили ветер и море: это бури вина, а не коз моих. Говорят, что были на нем дорогие одежды и деньги. Но кто ж, имея хоть каплю разума, что корабль с дорогим таким грузом был привязан лозою вместо каната?" (11, 16) .
Но городские юноши не вняли словам Дафниса; тогда взбешенные поселяне набросились на них, палками избили и обратили в бегство. Молодые повесы обратились за помощью к своим горожанам, они представили дело так, будто корабль у них отняли селяне и все добро разграбили. Граждане Метимны поверили им, послали войско в деревню во главе с военачальником. Лонг, явно осуждая богатых граждан, говорит в своем романе следующее:
"Военачальник сделал набег на прибрежные поля митиленцев. И много скота, много зерна и вина он награбил, так как только недавно кончился сбор винограда, немало забрал и людей, которые там над всем этим трудились. Воины погнали стада и Хлою с собой увели, подхлестывая, словно козу или овцу, хворостиной" (11, 20).
Несмотря на такие меткие наблюдения, автор романа изображает несколько приукрашенную действительность. Хлою спасает бог Пан, который нагнал страх на войско при помощи разных чудесных явлений: овцы Хлои стали выть по-волчьи, якоря со дна моря не поднимались, весла ломались, раздавался откуда-то страшный звук свирели. Тогда военачальник под воздействием бога Пана отпускает Хлою вместе с ее стадом. Граждане Метимны под влиянием рассказов пленных пастухов и поселян разобрались в случившемся, вернули награбленное добро и заключили с митиленцами союз.
В романе Лонга вместе с тем затронуты и противоречия между рабами и рабовладельцами. Показаны бесправное положение рабов и безграничная власть хозяев над ними. Так, приемный отец Дафниса, раб Ламон, на предложение Дриаса, приемного отца Хлои, свободного, но бедного земледельца, соединить узами брака их детей с горечью говорит: "Но раб я и ни над чем не хозяин; нужно, чтобы мой господин узнал об этом и дал согласье свое. Были у нас из города люди и говорят, что к этому сроку хозяин собирается сам к нам прибыть" (III, 31). Дафнис и его приемный отец старались работать как можно лучше, чтобы угодить хозяину. Дафнис выгонял стадо коз на утренней заре, а домой пригонял поздно вечером. Он выбирал пастбища получше, чтобы козы больше давали молока, он им даже шерсть расчесывал. Отец Дафниса был садовником, с рвением работал в хозяйском саду, особенно ухаживал за цветами, любителем которых был его господин. Волновалась перед приездом хозяина и Хлоя. Она не была рабыней, но ее милый Дафнис - раб. "Как-то он встретился с господином? Она беспокоилась также о браке - не напрасно ли они с Дафнисом мечтают о нем?" (IV, 6). Бесправное положение раба Лонг особенно хорошо показал, изображая горе Дафниса и его родителей, когда они увидели, что кто-то ночью потоптал цветник, уничтожил, вырвал прекрасные цветы. Это сделал Лампис, соперник Дафниса, чтобы хозяин разгневался и не дал согласия на брак Дафниса и Хлои. Автор с большим сочувствием изображает ужасное горе бедных рабов. "Рыдали они, боясь гнева хозяина. Да попади сюда и чужой человек, и он бы заплакал с ними вместе" (IV, 8). Но и этот конфликт благополучно кончается, так как сын хозяина, пожалев рабов, взял вину на себя и сказал приехавшему отцу, что цветник вытоптан его конями, сорвавшимися с привязи.
своим трудолюбием, искренностью и любовью к природе, деревенской жизни. Даже найдя своих богатых и знатных родителей, Дафнис и Хлоя не остались в городе, а до старости прожили в деревне среди простых трудолюбивых людей.
Хорош язык романа Лонга - чувствуется рука большого мастера. Фразы короткие, простые; порой это ритмичная проза, а иногда даже и рифмованная. Предложения в романе четко распадаются на отдельные музыкальные словосочетания, сложносочиненные предложения состоят из ряда коротких ритмичных предложений, например:
"Чудесное было именье: зверь в горах, лоза на холмах, стада на лугах, и море, на берег набегая, плескалось на мягком песке" (I, 1). Или: "Замерзла вода, деревья поникли, словно надломленные, под снегом скрылась земля, и видна была только возле ключей и ручьев. Уже никто не гнал своих стад на пастбища, никто не показывал носа за дверь, но, разведя огонь, лишь только запоют пастухи, они лен прясть начинали, козью шерсть другие сучили, иные птичьи силки мастерили" (III, 3).
Эта ритмичная проза хорошо передает настроение героев и окружающую их обстановку.
Недаром Гете приходил в восторг от романа Лонга: "Все это произведение говорит о высочайшем искусстве и культуре... Надо было написать целую книгу, чтобы полностью оценить по достоинству все преимущества ее. Его полезно читать каждый год, чтобы учиться у него и каждый раз заново чувствовать его красоту" (Эккерман. "Разговоры о Гете", записи от 9 и 20 марта 1831 г.).
3. Гелиодор. "Эфиопика".
Наиболее типичным для жанра античного романа является роман Гелиодора "Эфиопика". Сюжет его сложный, с массой побочных сюжетов и героев. Но в общих чертах он все же повторяет обычную схему сюжетов многих античных романов. Герой романа красавец Феаген приехал из Фессалии в Дельфы, где во время торжественной ритуальной процессии он встречает приемную дочь дельфийского жреца Хариклию. С первого взгляда в сердцах юных людей вспыхивает страстная любовь. Жрец Харикл хотел бы выдать приемную дочку за своего племянника, но девушка и слышать об этом не хочет. Она вместе с Феагеном и мудрым старцем Каласиридом, другом влюбленных, тайно от Харикла отплывает на корабле, но в пути любовники встречают ряд препятствий. Прежде всего они" попадают в руки пиратов. Атаман шайки Фиамид, пораженный красотой Хариклии, хочет жениться на ней. Девушка притворяется, что согласна на брак; Феагена же она выдает за своего брата. Пиратам скоро пришлось вступить в бой с их врагами, и Фиамид во время боя прячет Хариклию в подземелье. Когда Фиамид в конце боя понял, что его пиратское войско будет побеждено, он спустился в подземелье и решил убить Хариклию, чтобы она никому не досталась. В темноте подземелья он наталкивается на женщину и, принимая за Хариклию, убивает ее, но это была не Хариклия, а другая пленница, гречанка Фисба. После боя Феаген в свою очередь спускается в подземелье, в темноте наталкивается на труп Фисбы и приходит в ужас, думая, что это труп Хариклии. Юноша безумно рыдает, его вопли услышала Хариклия, находившаяся в глубине подземелья, она бросается к Феагену, и любовники переживают минуты незабываемой радости. После этого Феаген и Хариклия снова разлучены, Феаген попадает в руки египетского военачальника, который отправляет его в дар сатрапу Ороондату в Мемфис. Там в юношу влюбляется царица Арсака. Верная своей любви Хариклия, скитаясь, находит своего милого, терпит из-за него страшные мучения, на которые обрекает ее ревнивая царица. Муж Арсаки, мемфисский царь, узнав о преступной страсти своей жены, приказывает освободить Феагена и Хариклию; они уходят из Мемфиса, но снова попадают в плен, на этот раз к царю Эфиопии Гидаспу, который решил принести молодых людей в жертву богам. Но в самую последнюю минуту выясняется, что Хариклия - дочь Гидаспа. Роман заканчиватся счастливым браком Хариклии и Феагена.
Гелиодор изобразил в "Эфиопике" и Грецию, и восточные страны, но не стремился к верному воспроизведению жизни греков и восточных народов. Все же некоторые черты этой жизни нашли свое отражение в романе: роскошь правящих классов восточных государств, деспотизм его правителей. В романе часто изображаются пиратские шайки, и это не было выдумкой автора; действительно, в первые века н.э. немало бедняков села и обездоленных горожан становились разбойниками, чтобы не погибнуть от голода. Но автора романа "Эфиопика" больше интересует внутренняя жизнь героев. Он раскрывает их глубокое чувство любви и целомудрия, способность переносить ради любви самые тяжелые страдания. Изображение этих страданий во имя любви составляет едва ли не основную часть романа. Автор как бы хочет сказать читателям, что удел человека -. страдание, что он существо слабое, что он игрушка в руках слепой судьбы или какого-то неведомого божества. Так, Гелиодор говорит о Феагене и Хариклии:
"Судьба, распоряжавшаяся ими, теперь предоставила им кратковременный отдых и эфемерную радость, но тотчас же присоединила и горести, привела их, словно добровольных пленников, в руки врагов" (VII, 12, Егунов).
"Подшутило над Кнемоном какое-то божество, вообще привыкшее подчас надсмехаться и играть судьбой людей. Оно не позволяло ему без горя вкусить счастья и к тому, что вскоре должно было доставить ему наслаждение, уже примешивало страдание" (V, 4).
Автор, рисуя бедствия героев, часто призывает их безропотно переносить удары судьбы, а не бороться с ней. Такое настроение резко отличает греческих романистов от поэтов эпоса и трагедии.
У Гомера Ахилл, зная, что судьба пошлет ему смерть, если он пойдет сражаться под Трою, все же героически борется вместе со всем ахейским войском. В трагедии Эсхила "Семеро против Фив" Этеокл знает, что если он вступит в поединок с братом, то будет убит, но он все же бросается в бой и говорит: "Как пес хвостом, перед роком не хочу вилять" (691). Греческие же романисты, отражая настроения своего времени, растерянность и пессимизм общества, не зовут к борьбе, а, наоборот, считают, что человек призван страдать и должен покорно переносить эти страдания.
Особенно прямо выражает эту мораль старик Каласирид, изображенный Гелиодором как воплощение добродетели:
ли ты это чрезмерное безрассудство? Как ты не понимаешь, что ты - человеческое существо, а следовательно, судьба твоя непостоянна и подвергается жестоким ударам со всех сторон" (IV, 9).
Композиция романа Гелиодора сложная. В ней иногда сюжет раскрывается в ретроспективном порядке: вначале изображаются какие-либо события, герои, и читатель не понимает еще, что тут за герои, каковы их отношения. Это вызывает интерес читателей. Потом, уже через несколько глав, автор дает изображение обстоятельств, поясняющих то, что было изображено гораздо раньше.
Язык романа Гелиодора, как и других романов, включая роман Лонга, риторичен. В нем много цветистых оборотов, риторически-патетических монологов, рифмованных концов предложений.
Вот, например, как Хариклия оплакивает смерть Каласирида:
"Руководитель на чужбине, посох в скитании, вождь в пути на родину, родителей узнавание, в несчастьях утешение, трудностей облегчение и разрешение, якорь всего нашего положения - Каласирид погиб" (VII, 14). Риторичен и плач Феагена, . когда он склоняется в темном подземелье над трупом, считая, что это труп Хариклии: "Не светятся очи, всех, красотою ослеплявшие, очи, которых, я это хорошо знаю, убийца не видел. Увы, как тебя назвать? Невестою? Но жениха ты не знала. Замужнею? Но брака не испытала. Увы, ты безмолвна, и этими пророческими и боговдохновенными устами владеет молчание. О страдание нестерпимое!" (II, 4).
которую поет Левкиппа:
"Если бы Зевс пожелал поставить над цветами царя, то роза царствовала бы над ними. Она - земли украшение, краса растений, жемчужина цветов, луча румянец. Эротом веет, Афродиту лелеет, в благовонные лепестки одевается, в трепещущие листья наряжается, листья Зефиру улыбаются" (II, 1, Богаевский). "В греческом романе,- писал известный литературовед М. Бахтин,- организационное значение идеи испытания выступает с большой четкостью, причем этой идее испытания дается здесь даже судебно-юридическое выражение.
мужество, сила, неустрашимость, реже - их ум. Случай рассеивает по пути героев не только опасности, но и всевозможные соблазны, ставит их в самые щекотливые положения, но они всегда выходят из этих положений с честью. В искусном изображении сложнейших положений ярко проявляется изощренная казуистика второй софистики. Поэтому же и испытания носят несколько внешнеформальный судебно-риторический характер.
Но дело не только в организации отдельных авантюр. Роман в целом осмысливается именно как испытание героев. Греческое авантюрное время, как мы уже знаем, не оставляет следов ни в мире, ни в людях. Никаких сколько-нибудь остающихся внешних и внутренних изменений не происходит в результате всех событий романа. К концу романа восстанавливается исходное, нарушенное случаем равновесие. Все возвращается к своему началу, все возвращается на свои места. В итоге всего длинного романа герой женится на своей невесте. И все же люди и вещи через что-то прошли, что их, правда, не изменило, но потому именно их, так сказать, подтвердило, проверило и установило их тождество, их прочность и неизменность. Молот событий ничего не дробит и ничего не кует - он только испытывает прочность уже готового продукта. И продукт выдерживает испытание. В этом - художественно-идеологический смысл греческого романа"8.
Греческие романы были очень популярны в Византии, особенно влияние их чувствуется на романах Евматия Макремволита "Исмин и Исминия", Федора Продрома "Роданфа и Досикл", Никиты Евгениана "Дросилла и Харикл".
На русский язык греческие романы переводились в XVIII в., но не с подлинника, а с латинских, французских и немецких переводов. Лишь в XX в. эти романы переведены с греческого языка.