Приглашаем посетить сайт

КЛАССИЧЕСКАЯ ЛИРИКА.МЕЛОС VI-V BB. ДО Н.Э.

VII. КЛАССИЧЕСКАЯ ЛИРИКА.МЕЛОС VI-V BB. ДО Н.Э.

1. Симонид Кеосский (557/6-468).

Этот крупнейший деятель греческой литературы был сначала предводителем хора на Кеосе на праздниках Аполлона, при Гиппархе был приглашен в Афины, где был хорошо принят, а после смерти Гиппарха - в Фессалию. В начале греко-персидских войн он опять в Афинах, где побеждает Эсхила в состязании по составлению эпиграммы в честь погибших при Марафоне. В дальнейшем мы находим его при дворе различных сицилийских тиранов. Умер Симонид в Сицилии.

Творчество Симонида отличается большим разнообразием. Живя при дворах тиранов, он прославлял их, но это едва ли резко противоречило его демократическим взглядам, и в частности воспеванию героических событий во времена греко-персидских войн, когда восходящая демократическая Греция одержала блестящую победу над деспотической Персией. Но, кроме всего этого, Симонид прославился еще и воспеванием самых обыкновенных людей, умерших или живых, и особенно победителей на состязаниях. Его художественные интересы распространялись и на настроение слабого человека, подверженного постоянным ударам судьбы. Тут у него особая философия, основанная на жалости и сострадании.

Несмотря на то что от произведений Симонида Кеосского остались только небольшие фрагменты (правда, их довольно много), мы вполне можем судить о новой ступени художественного развития величайшего лирика древней Греции и об эволюции темы человечности в его творчестве.

Из произведений Симонида Кеосского особенно славились: френы (похоронные плачи), отличающиеся естественностью и реализмом изображения, отсутствием всякой искусственности; гипорхемы и особенно дифирамбы (он одержал победу на 56 дифирамбических состязаниях), "Симонидовы эпиникии" (песни в честь побед на состязаниях), от которых сохранилось 14 фрагментов. В одном из них Симонид предостерегает победителя от заносчивости и гордости, указывая на слабость и несовершенство человека, что свидетельствует о наличии в этих эпиникиях моментов рефлективного и дидактического. Древние делили эпиникии Симонида на колесничные, гимнастические и беговые.

Очень славились эпиграммы Симонида, надгробные и посвятительные, написанные элегическими двустишиями и отражающие величественную картину событий начала V в., как, например, эпиграмма в память бойцов на Марафонском поле, при Фермопилах, Саламине и др. Тут перед нами знаменитые имена Мильтиада, Леонида и пр. Изящной грустью отличается эпиграмма на могилу Анакреонта. Под именем Симонида сохранилось и много подложных эпиграмм.

Кроме всего этого Симонид писал также и гимны, сколии, пар-фении, элегии и шуточные произведения. Мировоззрение Симонида создало ему огромную популярность в античном мире. Его выражения цитируют в виде афоризмов Ксенофонт, Платон, Аристофан и другие. Центральным пунктом мировоззрения Симонида является снисходительный скептицизм, заставлявший его говорить, что "все игра и ни к чему не нужно относиться слишком серьезно". "Я не ищу того, чему невозможно быть". Его не смущает несовершенство жизни, которое он считает столь же естественным, как и хохолок у некоторых птиц. Этих несовершенств, по Симониду, очень много. "Наши стремления не достигают своей цели, а жизнь коротка и полна страданий". В этом отношении весьма интересен отрывок из одной элегии философского содержания, приписываемый Симониду, где развивается мысль "Илиады" (VI, 146) о сходстве человеческой жизни с вечной сменой листвы на деревьях. Только молодости свойственны разные веселые .мечты, пока нет болезней и горя.

2. Пиндар

Самый знаменитый из всех классических лириков, родился около Фив между 552/1 и 518/7 гг., умер в 448/7 г. (год смерти точно неизвестен, может быть, поэт умер в 432/1 г.). Он получил хорошее образование, учился у виднейших музыкантов и поэтов. Свое обучение Пиндар продолжал в Афинах. Первое известие 6 его поэтической деятельности относится к 501 г.

Во время персидских войн он, по Полибию, поддерживал сторону персов. Факт этот, однако, вряд ли достоверен, так как противоречит патриотизму поэта. Пиндар много путешествовал. В античном мире он пользовался небывалой славой, так что его цитирует уже Геродот, не говоря о последующих. В цельном виде до нас дошло 4 книги эпиникиев Пиндара, называемых по роду воспеваемых состязаний олимпийскими (1-я кн.), пифийскими (2-я кн.), немейскими (3-я) и истмийскими (4-я). Так расположили их александрийские ученые. Каждую книгу можно делить по видам воспеваемого состязания: сначала - оды в честь победителей на конных состязаниях, потом - на кулачных, потом - в честь атлетов. Всего имеем 45 од.

Кроме четырех книг эпиникиев от Пиндара сохранилось еще более 300 фрагментов других произведений. Здесь мы находим почти все виды греческой хоровой .лирики: похоронные френы и восторженные дифирамбы, торжественные пеаны или гипорхемы (посвященные Аполлону), парфении (девичьи хоры), просодии (песни во время шествий), застольные сколии. Едва ли Пиндар был особенно выдающимся мастером малых или веселых жанров. Спецификой его творчества являются крупные и торжественные произведения, в которые он, впрочем, вкладывал идеи и приемы не только строго религиозного гимна, но и всякого рода личных высказываний и оценок, начиная от моральных сентенций и кончая интимно-личным психологизмом.

Что касается содержания эпиникиев Пиндара, то все они являются восхвалением победителей на состязаниях, главным образом правителей, но также и разных граждан. Все эти оды писались по заказу, за плату, поэтому в них больше всего говорится о сиракузянах и эгинетах, славных своим богатством. Тем не менее оды эти не содержат никакой лести. Они воспевают фактических, а не фиктивных победителей, а любовь к играм и наградам была у грекрв общенародным чувством. Не чужды Пиндару разные наставления и советы, свидетельствующие о том, что он сознает себя ровней со своими царственными друзьями.

Содержание эпиникиев Пиндара - это область высокого благородства и возвышенной, торжественной величавости. Это o- поэзия великого общенационального порядка и строгих дорийских устоев жизни. Но тут нет ровно никакой суровости и тем более нет никакого фанатизма. Восхваляются слава, богатство, здоровье, сила, удача, жизненная энергия. В соединении и гармонии двух начал, общенародного величественного духа порядка и крепости, с одной стороны, и благородного, неущемленного обладания жизненными и материальными ценностями - с другой, весь секрет и содержание творчества Пиндара. С этой точки зрения Пиндар является, может быть, наилучшим выразителем классического идеала вообще.

и просты и проникнуты общенациональным сознанием, духом коллективности, широты. В этих чувствах нет никакой экзальтации, нервозности, нет никакого сектантства. Все это он взял из старой религии. С другой стороны, из нового религиозного сознания он усвоил результаты критической мысли в области мифологии. Поэт избегает касаться тем, могущих шокировать нравственное чувство. Он, например, уже не станет излагать отношения Зевса и Геры, но скорее излагает мифы менее известные, но зато более чистые. "О богах следует думать только хорошее, так ошибки будет меньше". По поводу сказания о том, что Геракл сражался один с тремя богами, Пиндар говорит:

"Отбросьте, уста, это слово! Хулить богов - враждебная мудрость, а хвастаться некстати равносильно безумию. Не болтай же теперь такой вздор! Войну и всякий бой оставь вне удела бессмертных!" Наконец, в вопросе о богах Пиндар доходит даже до отвлеченного представления о божественной силе, что, несомненно, было влиянием современного ему развития философской мысли. В одном фрагменте мы читаем: "Бог - это все". С этим соединяется у Пиндара заимствование у орфиков и пифагорейцев учение о бессмертии души, о загробных наказаниях и наградах, о перевоплощениях. Души, сохранившие себя чистыми от преступления после троекратного возвращения на землю, допускаются на Острова блаженных. Любимой темой Пиндара является судьба человека. Пиндар (Пифийская VIII) выразительно говорит об эфемерности человеческой жизни:

"Эфемерные существа, что - мы, что - не мы? Тени призрак - люди. Но когда богоданный блеск снизойдет, яркий свет осеняет людей и - сладок их век". Кратковременность жизненных благ покрывается действиями богов и даже родством с ними. "Боги и люди - дети одной матери. Безмерно различие в могуществе и силе. Но мы можем приближаться к ним, совершенствуя душу и тело". Эфемерность человеческой жизни, таким образом, тонет в дарах богов, в юности, силе, богатстве, могуществе, славе, где личность неотделима от общенационального счастливого, сильного и красивого существования. Тут и умеренность, тут и энергичное дерзание.

С религией связана, конечно, и мифология, которой Пиндар посвящает значительную часть своих эпиникиев. В этой мифологии Пиндар всегда проявляет свежее, живое воображение и творчество.

Пиндар рассказывает, например, как Евадна прятала своего новорожденного сына в тростнике, и дает нам возможность как бы видеть крошечное тельце" ребенка среди влажных и душистых фиалок (Олимп. VI). Изображая извержение Этны, он говорит: "...От нее, из ее недр, извергается священные потоки не допускающего к себе огня; и эти реки днем дымятся клубами желтого дыма; но в мраке ночей извивающееся красными языками пламя с шумом несет камни глубоко в морскую бездну" (Пиф. I).

интересы общегреческим. Политический элемент, однако, очень слаб в стихотворениях Пин-дара. Пиндар не касается никаких злободневных вопросов, не вмешивается во взаимные распри государств и защищает законность и порядок вообще.

С мировоззрением Пиндара тесно связаны его стиль и язык. Напрасно в старину считали Пиндара условным, витиеватым, отвлеченным, скучным и сухим. Гораздо более правым является Гораций, сравнивающий речь Пиндара с бурным горным потоком, который мчит камни и разрушает утесы. Недооценка Пиндара вытекала из рационалистического формализма прежних исследователей и любителей античности, а также из игнорирования музыкальной стороны произведений Пиндара. Сам Пиндар сравнивает себя с орлом, а свою фантазию с той силой, которая гонит волну вслед за волной. И действительно, его стиль менее всего плавный и устойчивый, менее всего гладкий и спокойный. Наоборот, в нем много порывистости. Тут перед нами проносится масса образов, идеей и настроений, так что сам поэт часто не успевает их оформлять. Даже нельзя сказать, что Пиндар является чистым лириком, так как главную роль у него играла не столько сама поэтическая фантазия, сколько музыка, к сожалению, для нас утраченная. Эта порывистость и каскадность кажется нам, не знающим музыки Пиндара, почти непонятной. Кроме того, эти переходы часто совершенно неожиданны, смелы и граничат с перерывом всякой связи. Нагроможденность образов у Пиндара настолько велика, что подчас не знаешь, какими мотивами она вызывается. В этом стиле даже какая-то своеобразная нервозность. Когда Пиндар находится под влиянием музыки, он сам сравнивает себя "со сталью, которая визжит под бруском" (если начать ее точить).

Пиндар пишет эпическим языком с примесью эолийского и дорийского диалектов. В иных случаях, если того требовали музыка и содержание оды, преобладал дорийский диалект. Замечательным разнообразием отличается метрика Пиндара, доходящая до того, что каждая из 45 од имеет свой собственный стихотворный размер.

3. Вакхилид (505-430 или 516-540)

Родился на Кеосе, он племянник Симонида Киосского. У Вакхилида особенно интересны дифирамбы: "Антенориды" - о том, как сыновья героя Антенора сопровождают o в Трою Менелая, отправившегося за похищенной Еленой, и "Юноши, или Тесей", где Тесей, желая доказать свое происхождение от Посейдона, бросается в море и приносит оттуда кольцо, брошенное в воду Миносом. Восхваление знаменитого афинского героя Тесея, несомненно, говорит о возрастании афинского могущества после греко-персидских войн. Самое интересное у Вакхилида - это дифирабм "Тесей", единственный вообще дифирамб, целиком дошедший до нас от античности и впервые давший нам возможность конкретно увидеть зародыши драмы. Здесь рассказывается о том, как афинский царь Эгей сказал однажды трезенской царевне Эфре, что если она родит от него сына, то пусть он сначала сдвинет камень и добудет из-под него меч, положенный туда им, Эгеем, и пусть после этого направит сына к нему. Самый дифирамб изображает ожидание Эгеем и народом приближающегося сына Эгея - Тесея. Хор расспрашивает о приближающемся богатыре. И Эгей дает ему разъяснения. Этот дифирамб приоткрывает нам тайну происхождения трагедии. Дионисийское волнение хора украшается мифом и видением, данным в рассказе Эгея.

его оды, посылаемой через моря в Сиракузы на крыльях орла.

ним. Ни вершины обширной земли не пугают его, ни страшные волны неустанного моря. Он парит в беспредельном пространстве, подставляя под дуновения зефира свои легкие перья, и по гриве его легко узнают люди".

В сравнении с Пиндаром, создававшим по преимуществу обобщенные образы, приведенный текст из Вакхилида свидетельствует о неизменных стремлениях автора фиксировать именно детали образной картины. У Вакхилида проскальзывает несколько более заметный пессимизм. Божество у него дает счастье в удел немногим. "Самое лучшее для смертных было бы не родиться и не взирать на солнечные лучи". Идеал счастья - жизнь, свободная от тревог и волнений.

4. Аттический мелос.

В Аттике этого времени (VI-V вв. до н.э.) бурно развивалась политическая жизнь, возрастала общественно-экономическая роль личности. Поэтому здесь не было места для лирики в том смысле, как у эолийцев, сицилийцев и др. Лирическую потребность тут вполне удовлетворяла драма со своими хоровыми партиями, быстро развивавшаяся в это время и явившаяся созданием именно новой, могущественной личности. Из видов лирики были популярны ном и дифирамб благодаря именно своему драматизму. Здесь эти виды развивались и получили новое содержание. Это содержание под влиянием драм в значительной мере драматизировалось, а музыкальное сопровождение, столь скромное вначале, стало весьма изощренным, требуя для себя такого же эффектного и бьющего в глаза сюжета. Старинный строгий ном, посвященный такому уравновешенному божеству, как Аполлон, и прежний дифирамб, посвященный такому неистовому божеству, как Дионис, сблизились между собой и превратились в то, что мы сейчас могли бы назвать маленькой оперой. Даже и без музыки, которая до нас не'дошла, такой ном Тимофея Милетского (на рубеже V и IV вв. до н.э.), как "Персы", еще и сейчас воспринимается нами как виртуозное, эффектное и в значительной мере натуралистическое произведение, не говоря уже о его небывалом драматизме, которого, конечно, не знала никакая прежняя хоровая лирика. В "Персах" изображается Саламинский бой со всеми эффектными деталями и с нагромождением военных событий, что едва ли можно было найти даже в тогдашней трагедии. Греческая хоровая лирика классического периода приходила здесь к своему концу она уже почти переставала быть лирикой2