XXIII. ПЛУТАРХ
1. Биографические сведения.
Плутарх (46-127 г. н.э.) родился в маленьком греческом городе Херонее, той самой беотийской Херонее, где когда-то (338 г. до н.э.) греки, сражаясь с македонскими войсками царя Филиппа II, навсегда потеряли свою свободу. Плутарх, происходивший из старинной родовитой семьи, всю жизнь был связан со своим родным городом. Правда, он не раз покидал его, учась в Афинах у философа-платоника Аммония или путешествуя по Малой Азии, Греции, Италии и даже посещая Рим, где он был принят императорами Траяном и Адрианом. Плутарх был вполне лояльным гражданином Римской империи, консуляром и даже одно время прокуратором провинции Ахайи (так именовалась римлянами Греция). Но он всегда оставался греком, с достоинством носившим звание почетного гражданина Афин и жреца Дельфийского святилища. Это был человек, трогательно привязанный к своей семье, к многочисленным друзьям, к традициям своего города. Он славился не только как энциклопедически образованный писатель, философ и ученый, но и как человек честный, скромный, умеренный, трудолюбивый, добрый и снисходительный к людям, сам сознававший свое несовершенство и не требовавший многого от других.
2. Сочинения.
Плутарх писал много и в разных жанрах. Свое воззрение на жизнь и место человека в этой жизни он выразил в "Нравственных сочинениях" ("Moralia"), пользуясь формой диалога, застольной беседы, диатрибы, декламации, дружеских посланий, писем, увещаний, наставлений, полемических трактатов, философско-религиозных рассуждений, естественнонаучных и филологических комментариев. Философское мировоззрение Плутарха также много-планово и отличается явным эклектизмом, характерным для эпохи "греческого Возрождения", или "второй софистики". Несмотря на полемику со стоиками, эпикурейцами и платониками, на склонность к перипатетикам, а также на интерес к космологически-математическим толкованиям пифагорейцев, к восточной мистике, народной религии и суевериям, Плутарха можно считать представителем стоического платонизма, подготовившего почву к созданию неоплатонической философии, последней философской школы античного мира.
Однако как ни примечателен Плутарх в качестве философа и моралиста, но свое неповторимое место в античной литературе и в памяти Новой Европы он завоевал "Сравнительными жизнеописаниями" великих греков и римлян. Именно в жанре биографии прослыл он замечательным рассказчиком, умным наблюдателем и эрудитом, блестящим остроумцем и мастером точной характеристики, глашатаем гуманных идей и республиканских свобод.
3. "Сравнительные жизнеописания".
Плутарх обратился к жанру биографии, следуя за эллинистическо-римской традицией, которая проявляла живой интерес к личности героя, полководца, императора, государственного мужа, решавшего зачастую судьбы целых народов и прославленного не только высокими подвигами и благородством души, но также великими злодеяниями и безудержностью страстей. Среди предшественнников и современников Плутарха были Корнелий Непот, Светоний, Тацит, Аврелий Виктор. Известно, что римский принцепс Октавиан Август сам написал свою автобиографию с перечислением всех своих деяний, военных и политических. Однако предметом пристального внимания историков и писателей были не только монументальные фигуры прошлого и настоящего, но также люди выдающегося ума, философы и ученые, живописцы и ваятели, атлеты и гетеры и даже просто чудаки. Ведь недаром еще ученик Аристотеля Феофраст на исходе IV в. написал небольшую книжечку, где собрал 30 человеческих характеров, как бы положив начало бесконечному разнообразию душевного строя личности.
Плутарх (около 105-115гг. н.э.) пишет 50 жизнеописаний, 46 из которых - парные биографии греков и римлян, заключающиеся обычно сравнительной характеристикой героев. Примечательно, что для Плутарха в равной мере велики и ценимы деятели Греции и Рима. Сам автор, несмотря на весь свой местный патриотизм, чувствует себя законным гражданином великой Римской империи и участником становления ее величия. Трудно сказать, кому из героев он отдает предпочтение. Может быть, только в греках он подчеркивает больше суровую добродетель, так помогавшую им в дни их былого процветания, а в римлянах мы найдем больше красочности и даже какой-то театральной декоративности. А великолепные Алкивиад, Деметрий Полиоркет и Александр Македонский как бы олицетворяют неуемность и мятежность греческого духа, который рвется из полисных уз на мировые просторы.
Плутарх, принимаясь за жизнеописания великих людей, четко отграничивает задачи биографа от целей историка. Он пишет о том, что характер человека зачастую обнаруживается лучше в ничтожном поступке, шутке и слове, чем в битвах и славных деяниях ("Александр", гл. 1), которые рисуют историки. Плутарху важно принять великого человека "в своем доме, как дорогого гостя", узнать, "кто он и что" ("Эмилий Павел", гл. 1), то есть познакомиться с ним в частной жизни. Только тогда, изучив, как делает художник, признаки, отразившие душу человека, можно составить каждое жизнеописание, предоставив ученым-историкам воспеть великие дела и битвы. Прошлое для Плутарха - зеркало, глядя в которое он пытается изменить к лучшему свою жизнь и устроить ее по примеру доблестных предков: "прекрасное влечет к себе самым действием своим и тотчас вселяет в нас стремление действовать" ("Перикл", гл. 2). Хотя "чудеса и трагедии - раздолье для поэтов и мифографов", но "сказочный вымысел" надо подчинить разуму ("Тесей", гл. 1), ибо "искусство изначально сопряжено с разумом" ("Деметрий", гл. 1), а разум и образование - "единственная твердая основа всех внешних благ" ("Гай Марий", гл. 46). Плутарх предпочитает хранить память о самых лучших и знаменитых людях, отбрасывая дурное и низкое, так как внимание к низким предметам свидетельствует о пренебрежении к добродетели ("Перикл", гл. 2). Писатель, как и художник, не должен выделять недостатки в ущерб прекрасному, то есть Плутарх признает сознательную идеализацию героя, раз уж человеческая природа "не создает характеров безукоризненно прекрасных и добродетельных" ("Кимон", гл. 2). По мнению Плутарха, ум и душа человека должны созерцать не только прекрасное, но и полезное, так как это влечет человека к добру. Отсюда проистекает также стремление к соревнованию, желание "подражать" добродетели ("Перикл", гл. 1). Большая роль отводится автором "Жизнеописаний" наукам и воспитанию, которые совершенствуют природу человека и "приучают ее к разумной умеренности" ("Гай Марий", гл. 1). Однако воспитание требует умения, правдивые, разумные слова без "мягкости и сочувствия" только обостряют боль ("Фокион", гл. 2), поэтому и в частной жизни, и в государственной надо управлять не насильственно, но "смягчая необходимость разумным убеждением" (там же, гл. 3).
Человек разумный и уверенный не может быть честолюбив и стремиться к славе, так как "чрезмерное честолюбие на государственном поприще просто губительно" ("Агид", гл.2), так же как .и "необузданное себялюбие" ("Арат", гл. 1). Совершенно в духе эллинистических традиций жизнь человека воспринимается как борьба с судьбой, которая приносит "злую хулу и клеветнические обвинения" достойным людям ("Фокион", гл. 1). Что же тогда остается человеку, поставленному в столь тяжкие условия? Остается один путь - к "нравственному совершенству" ("Демосфен", гл. 1) и поискам "истинного счастья", которое зависит от "характера и расположения духа", то есть находится внутри нас самих.
Таким образом, в "Жизнеописаниях" Плутарха перед нами вырисовывается вся нравственная философия автора в действии, воплощенная в живой истории человеческой личности и ее взаимоотношений с миром и судьбой.
5. Особенности жанра и стиля.
схеме: повествуется о происхождении героя, его роде, семье, юных годах, воспитании, его деятельности и смерти. Таким образом, перед нами проходит вся жизнь человека, рисуемая в морально-психологическом аспекте, с выделением некоторых сторон, важных для авторского замысла.
Очень часто моральные размышления предваряют биографию героя и сосредоточиваются в первых главах. Иной раз биография замыкается обстоятельным заключением с обращением к другу ("Демосфен", гл. 31), а иной раз конец неожиданно обрывается ("Александр", гл. 56), как бы символизируя этим случайную и безвременную гибель блестящей, славной жизни.
Некоторые биографии до предела насыщены, занимательными анекдотами и афоризмами.
Стоит только вспомнить остроумные ответы гимнософистов Александру Македонскому ("Александр", гл. 64), предсмертные слова Демосфена (гл. 29), воина Калликрата в битве при Платеях ("Не смерть меня печалит, но горько умереть, не переведавшись с врагами", "Аристид", гл. 17) или Красса (гл. 30), а также беседу Брута с призраком перед решающим сражением ("Цезарь", гл. 69), слова Цезаря о погибшем Цицероне ("Цицерон", гл. 49) или слова о честности полководца, обращенные Аристидом к Фемистоклу ("Аристид" гл. 24).
Плутарх стремится выделить наиболее яркие черты в характере не только человека, но даже целого народа. Так, он подчеркивает умение Алкивиада приспособиться к любым обстоятельствам ("Ал-кивиад", гл. 23), благородство юного Деметрия, своей находчивостью спасшего Митридата ("Деметрий", гл. 4), страстное соперничество греков после битвы при Платеях, когда они были готовы перебить друг друга из-за трофеев, а затем великодушно отдали их гражданам Платей ("Аристид", гл. 20), стихийное буйство римской толпы, хоронящей Цезаря ("Брут", гл. 20).
27 и 28 о Клеопатре). Вся история любви Клеопатры и Антония полна этих удивительно тонких наблюдений (например, гл.67, 78, 80, 81). А как символично сожжение убитого Помпея на костре из трухлявых лодок или жест Цезаря, взявшего кольцо от гонца с головой Помпея, но отвернувшегося от него ("Помпеи", гл. 80). Или следующие подробности.
Цезарь плывет, не выпуская из рук записные книжки ("Цезарь", гл. 49); он сам разжал пальцы, схватившие кинжал, видя, что Брут убивает его ("Брут", гл. 17), а Цицерон сам вытягивает шею под удар мечом, и ему, великому писателю, отрубают не только голову, но и руки ("Цицерон", гл. 48).
Плутарх - острый наблюдатель, но он умеет набросать мощными мазками и широкое трагическое полотно. Таковы, например, смерть Антония в усыпальнице Клеопатры ("Антоний", гл. 76-77), горе царицы (там же, гл. 82-83), ее самоубийство в роскошных одеяниях владычицы Египта (там же, гл. 85) или гибель Цезаря (его убийцы в остервенении стали наносить удары друг другу; "Цезарь", гл. 66) и Демосфена, с достоинством принявшего яд ("Демосфен", гл. 29). Плутарх не забывает уверить читателей, что трагические события подготовлены богами, потому так много у него предзнаменований (например, Антоний предполагает о своей гибели, так как бог Дионис со своей свитой покинул его; "Антоний", гл. 75), пророческих гаданий ("Цезарь", гл. 63), чудесных знамений ("Цезарь", гл.69 - явление кометы) и действий ("Александр", гл. 27: вороны ведут войска греков).
Весь трагизм человеческой жизни рисуется Плутархом как результат превратностей и вместе с тем закономерностей судьбы. Так, Великого Помпея погребают два человека - его старый солдат и раб, отпущенный на свободу ("Помпеи", гл. 80). Иной раз даже говорится о том, что человека, идущего к гибели, направляет не разум, а демон (там же, гл. 76). Судьба смеется над человеком, и великие гибнут от руки ничтожества (смерть Помпея зависит от евнуха, учителя риторики и наемного солдата; там же, гл. 77); от того, кого они сами когда-то спасали (Цицерона убивает трибун, которого он когда-то защищал; "Цицерон", гл. 48); мертвого Красса парфяне везут в обозе вместе с блудницами и гетерами, и, как бы пародируя триумфальное шествие римского полководца, впереди этого обоза едет обряженный под Красса пленный солдат ("Красе", гл. 32); Антоний, похваляясь, выставил голову и руки убитого Цицерона, но римляне увидели в этом злодеянии "образ души Антония" ("Цицерон", гл. 49). Вот почему для Плутарха смерть человека, направляемая судьбой, совершенно естественна, как закономерно и возмездие судьбы, воздающей за злое дело ("Красе", гл. 33, "Помпей", гл. 80, "Антоний", гл. 81, "Цицерон", гл. 49, "Демосфен", гл. 31, где прямо говорится о мстящей за Демосфена Справедливости).
Плутарху присуще не только умение понять и изобразить жизнь в аспекте героической суровой и мрачной патетики, он умеет придать своим полотнам сияние и блеск роскошной декоративности: например, плавание Клеопатры по Кидну среди упоения любви, изысканности чувств и изобилия счастья ("Антоний", гл. 26) или великолепие триумфа римского полководца ("Эмилий Павел", гл. 32-34).
представление, когда по велению Судьбы или Случая разыгрываются кровавые драмы и веселые комедии. Так, он подчеркивает, что убийство Цезаря произошло рядом со статуей Помпея, некогда убитого из-за соперничества с Цезарем ("Цезарь", гл. 66). Его Красе гибнет беспомощно и даже почти случайно, по иронии судьбы становясь участником подлинного театрального представления: голову Красса бросают на сцену во время постановки "Вакханок" Еврипида, и она воспринимается всеми как голова растерзанного вакханками царевича Пенфея ("Красе", гл. 33). Демосфен у Плутарха видит перед смертью сон, в котором он состязается со своим преследователем Архием в трагической игре. Как многозначительно передает Плутарх подсознательное чувство человека, проигравшего дело жизни: "И хотя он (Демосфен) играет прекрасно и весь театр на его стороне, из-за бедности и скудости постановки победа достается противнику" ("Демосфен", гл. 29). "Судьба и история", по словам автора, переносят действие "с комической сцены на трагическую" ("Деметрий, гл. 28), а завершение одной биографии и переход к другой Плутарх сопровождает таким замечанием: "Итак, македонская драма сыграна, пора ставить на сцену римскую" (там же, гл. 53).
Вся эта театральность и грандиозность немыслимы у Плутарха без чувства не только греческого, но и римского патриотизма. Замечательны в этом отношении сцены перед битвой с персами при Платеях, когда афиняне подбадривают друг друга ("Аристид", гл. 16), когда спартанцы идут бесстрашно в бой, а сам Аристид вынужден напасть на греков - союзников Мардония (там же, гл. 18); величава патетика битвы Помпея и Цезаря при Фарсале ("Помпеи", гл. 70). Здесь чувствуется страстная привязанность Плутарха к родной Греции, но также и гордость гражданина великой Римской империи.
Таким образом, в "Сравнительных жизнеописаниях" повествование ведет умный и умелый рассказчик, не докучающий читателю моралист, а добрый и снисходительный наставник, который не обременяет своего слушателя глубокой ученостью, а стремится захватить его выразительностью и занимательностью, острым словом, вовремя рассказанным анекдотом, психологическими деталями, красочностью и декоративностью изложения. Стоит прибавить, что стиль Плутарха отличается благородной сдержанностью. Автор не впадает в строгий аттикизм и, как бы ориентируясь на живое разнообразие языковой стихии, вместе с тем не погружается в нее безоглядно. В этом отношении примечателен небольшой набросок Плутарха "Сравнение Аристофана и Менандра", где ясно чувствуется симпатия писателя к стилю Менандра. Слова, обращенные к этому излюбленному эллинистическому комедиографу, можно отнести и к самому Плутарху: "Какую бы страсть, какой бы характер, стиль ни выражал и к каким бы разнообразным лицам ни применялся, он остается всегда единым и сохраняет свою однородность, несмотря на то, что пользуется самыми обычными и ходячими словами, теми словами, что на языке у всех", и стиль этот, будучи однородным, "подходит тем не менее к любому характеру, к любому настроению, к любому возрасту".
Крепкие республиканские привязанности, идеал независимой и свободной личности, твердые и благородные моральные устои обеспечили Плутарху особое почетное место в истории литературы Европы и в ее политических движениях. Плутарха чтили французские борцы с королевской тиранией и русские декабристы. "Жизнеописания" Плутарха были переведены в 1765г. (С. Глебов) с французского, а в 1810, 1814-1821 гг. с греческого (С. Дестунис). Недаром декабрист И. Д. Якушкин писал, что среди настольных книг его друзей был и Плутарх5 владений. Основатель Общества соединенных славян подпоручик Борисов 2-й обязан был Плутарху тем, что тот с юных лет возбудил в нем "любовь к вольности и народодержавию"6.
Так Плутарх, больше всего любивший мирную и скромную жизнь в родной Херонее, вне политической борьбы и страстей, стал с течением веков гражданином мира и глашатаем самых радикальных идей, любимцем и воспитателем революционеров.