ГЛАВА IV
УПАДОК ГЕРОИЧЕСКОГО ЭПОСА. ДИДАКТИЧЕСКИЙ ЭПОС
1. Киклические поэмы. 2. Возникновение рабовладельческих государств-городов и упадок
героического эпоса. 3. Так называемые «Гомеровские гимны». 4. Пародии на героический эпос.
Поэзия труда и первые научные запросы.
1. КИКЛИЧЕСКИЕ ПОЭМЫ
«Илиада» и «Одиссея» были не единственными образцами героического эпоса. Уже в них самих содержатся многочисленные указания на существование других героических поэм. К сожалению, до нас ничего не дошло из этого творчества, кроме «Илиады» и «Одиссеи». Но не дошедшие до нас поэмы часто использовали разные писатели древности, а некоторые из поздних ученых оставили краткое изложение этих поэм, благодаря чему мы имеем некоторое представление об их содержании и характере. Одни из этих поэм, вероятно, были созданы еще в VIII в., другие, безусловно, не старше VI в. до н. э.
Александрийские ученые в III в. до н. э. пытались установить последовательность содержания этих поэм и распределить их по географическим центрам, вокруг которых в них сосредоточивается действие. Поскольку каждая такая группа образует замкнутый круг, или «кикл», они известны под общим названием «киклических поэм». Наибольшей известностью среди них пользуются киклы Троянский и Фиванский.
— Троянского.
В поэме «Киприи» (Кипрские песни) рассказывалось о начале Троянской войны. Мать Земля обратилась к богам, чтобы они избавили ее от чрезмерного бремени людей, и боги решили для этого устроить жестокую войну. Рассказ переходит к свадьбе Пелея с морской богиней Фетидой. На свадьбу были приглашены все боги, за исключением богини раздора Эриды. Обиженная Эрида, чтобы отомстить за себя, бросила среди пирующих золотое яблоко с надписью: «прекраснейшей». Тогда поднялся спор между богинями, особенно между Герой, Афиной и Афродитой, из-за того, кому оно предназначается. Для разрешения спора Зевс отправил этих трех богинь в сопровождении Гермеса на суд к троянскому пастуху Парису-Александру, который пас стада на горе Иде близ Трои. Явившись к Парису, богини старались каждая склонить его на свою сторону обещанием награды. Но более всего прельстила его богиня Афродита, которая обещала дать ему в обладание прекраснейшую женщину. Парис признал ее первенство и отдал ей золотое яблоко. После этого Афродита сделалась постоянной покровительницей его самого и всего троянского народа. Наоборот, Гера и Афина сделались их непримиримыми противницами. Так это яблоко стало «яблоком раздора».
От брака Пелея и Фетиды родился сын Ахилл. Мать захотела сообщить ему бессмертие. Для этого она обжигала его в огне адской реки Стикса, держа при этом за пятку. Однако отец своим неуместным вмешательством расстроил все дело, и на теле Ахилла осталось одно уязвимое место — пятка («Ахиллесова пята»). Мать старалась предохранить его от участия в войне, так как ему была предсказана ранняя смерть, и укрывала его среди дочерей царя Ликомеда на острове Скиросе.
Между тем открылось, что Парис был сыном троянского царя Приама. Сделавшись царевичем, Парис задумал осуществить обещание, данное ему Афродитой, и отправился на поиски красавицы. Так он прибыл в Спарту, где царствовал Менелай. Радушно принятый им, Парис увидал супругу Менелая, красавицу Елену, и, пораженный ее красотой, решил, что это и есть суженая ему женщина. Воспользовавшись временной отлучкой Менелая, он увез ее к себе в Трою.
Узнав о похищении жены, Менелай обратился за помощью к брату Агамемному, и тот организовал поход для возвращения похищенной. К участию в походе были привлечены знаменитейшие воители, в том числе хитроумный Одиссей, который сначала хотел уклониться, притворившись безумным, но был разоблачен Паламедом Потом он своей хитростью сумел найти Ахилла. Наконец, в «Киприях» излагались события начала войны. Войско собралось в Авлиде, но сначала взяло неудачное направление и попало в область Тевфранию. Во время вторичных сборов в Авлиде Агамемнон навлек на себя гнев Артемиды, и она остановила попутные ветры. Для умилостивления богини Агамемнону пришлось принести в жертву ей дочь Ифигению. После этого греки, наконец, прибыли под Трою, и началась война.
«Киприи» охватывала, таким образом, все события, предшествовавшие «гневу Ахилла», которому посвящена дошедшая до нас «Илиада». За «Илиадой», заканчивающейся погребением Гектора, шла поэма «Эфиопида», в которой рассказывалось о событиях, непосредственно следовавших за смертью Гектора. На помощь к троянцам прибыла с отрядом амазонок их царица Пенфесилея. После ряда совершенных ею подвигов она была убита Ахиллом в единоборстве. Затем на помощь троянцам пришел эфиоп (отсюда и название поэмы) Мемнон, сын богини Эос. Он совершил великие подвиги и убил Антилоха, сына Нестора и друга Ахилла. Последний в страшном гневе убил его, а Мемнон, умирая, предрек Ахиллу близкую гибель. И, действительно, когда Ахилл уже ворвался в ворота Трои, Парис с помощью Аполлона убил его, поразив стрелой в пятку.
Дальнейшим событиям Троянской войны были посвящены поэмы «Малая Илиада» и «Разрушение Илиона». В первой рассказывалось о погребении Ахилла и споре из-за его доспехов между Одиссеем и Аяксом, сыном Теламона, в результате чего Аякс покончил жизнь самоубийством. Во второй поэме был рассказ о прибытии Филоктета с луком и стрелами Геракла, без которых нельзя было взять Трою, об убиении Париса и прибытии юного сына Ахилла Неоптолема (Пирра). Далее приводится рассказ о постройке деревянного коня, о гибели Лаокоона, вторжении греков в город и о разрушении Трои.
За поэмой «Разрушение Илиона» следовал ряд поэм о возвращении героев под общим названием «Возвращения». В одной сюжетом было возвращение Агамемнона, смерть его от рук Эгисфа и жены Клитемнестры и о мщении за отца сына Ореста; в других — о благополучном возвращении Нестора, Диомеда и Неоптолема, гибели младшего Аякса, сына Оилея, о странствиях Менелая, который был занесен бурей в Египет, и, наконец, о возвращении Одиссея — это известная нам «Одиссея». Заключался весь этот «кикл» поэмой «Телегония», сюжетом которой являлась смерть Одиссея от руки его собственного сына от Кирки Телегона, не узнанного им.
Из других эпических киклов наибольший интерес представлял кикл Фиванский. В его состав входили поэмы: «Эдиподия», где рассказывалось о судьбе Эдипа, который вследствие рокового стечения обстоятельств, не подозревая того, убил своего отца Лаия и женился на своей матери Иокасте, — этим сюжетом впоследствии воспользовались все три знаменитых греческих трагика — Эсхил; Софокл и Эврипид; «Фиваида», содержанием которой является междоусобная война между сыновьями Эдипа Этеоклом и Полиником, поход последнего с шестью другими вождями против Фив (ср. трагедию Эсхила «Семеро против Фив»), смерть обоих братьев в поединке (ср. трагедии Софокла «Антигона» и Эврипида «Финикиянки»); «Эпигоны» — поэмы об осаде и взятии Фив сыновьями вождей, павших вместе с Полиником. К этим поэмам примыкала и «Алкмеонида» — об Алкмеоне, сыне Амфиарая, одного из семи вождей. Кроме этих, известны были «Титаномахия» — о войне олимпийских богов с восставшими против них титанами, «Амазония» — о войне греков с амазонками, «Гераклии» — несколько поэм о подвигах Геракла и примыкавшая к ним поэма «Взятие Эхалии» — о походе Геракла против этого города (ср. трагедию Софокла «Трахинянки»), «Данаида» — о судьбе дочерей Даная (ср. трагедию Эсхила «Просительницы») и т. д.
Старшей из всех этих поэм была, по-видимому, «Фиваида», большинство же из них получили оформление после «Илиады» и «Одиссеи», а некоторые явно применялись к их содержанию, дополняли или разъясняли их. «Илиада» и «Одиссея» выделялись среди этих поэм и по мастерству изложения и по объему. Киклические поэмы не имели того единства, которое придает силу и выразительность «Илиаде» и «Одиссее». Наоборот, они пестры по содержанию и включают по нескольку сюжетных линий («Киприи», «Эфиопида» и др.); в них видно стремление к оригинальности, к чудесному, к сложным и запутанным приключениям в противоположность простоте и непритязательности «Илиады» и «Одиссеи». Все это снижает их художественную силу. Встречаются и повторения мотивов «Илиады». Например, выступление Мемнона, победа его над Антилохом и мщение Ахилла напоминает победу Гектора над Патроклом и мщение за него Ахилла. Самый ход изложения в киклических поэмах приближает их к сочинениям ранних древнегреческих историков, так называемых логографов (см. гл. VII).
«Киприи» приписывались Стасину или Гегесию, «Малая Илиада» — Кинефону, «Разрушение Илиона» — Арктину, «Телегония» — Эвгаммону, «Титаномахия» — Эвмелу Коринфскому и т. д. Часто автором всех называли Гомера. Но Аристотель, а затем александрийские ученые оставили за Гомером только «Илиаду» и «Одиссею». О самих же названных выше поэтах мы не имеем сколько-нибудь определенных сведений, как и о личности Гомера.
Возникновение киклических поэм захватывает значительный промежуток времени до и после создания поэм Гомера. Но самой поздней датой, по-видимому, надо считать VII — VI вв. до н. э. «Телегония», например, не известна Гесиоду и, вероятно, создана после него.
Богатейшее содержание киклических поэм служило источником сюжетов для позднейшего творчества лирических и драматических поэтов и мастеров пластического искусства.
2. ВОЗНИКНОВЕНИЕ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВ-ГОРОДОВ И УПАДОК ГЕРОИЧЕСКОГО ЭПОСА
В течение нескольких столетий героический эпос был главным и ведущим поэтическим жанром в Греции. Но история показывает, что постепенно он стал терять свое первенствующее значение и утрачивать свою оригинальность: как видно, он уже не стал отвечать интересам современников. Это ясно говорит о том, что в общественной жизни произошли серьезные изменения.
создатели их, аэды, были связаны интересами с всесильной в ту пору знатью. Утверждение рабовладельческого строя и последовавшее за ним экономическое развитие имели следствием образование государств-городов (полисов), способных обеспечить права рабовладельцев. Вместе с этим установилось господство знатных родов, захвативших лучшие и крупнейшие участки земли. Однако вскоре же угнетение и эксплуатация ими остального населения — простых земледельцев и ремесленников — стали вызывать протесты угнетенных. Некоторые намеки на такие протесты уже замечаются в поэмах, например в сцене с Ферситом во II песни «Илиады». Поэт, поставленный в зависимость от господствующей группы, изображает этот назревающий протест в комическом виде.
Но приближалось время, когда этот протест мог встретить поддержку со стороны поэта.
Героический эпос, каким мы его знаем по поэмам Гомера, не сразу сошел со сцены. Он терял свою силу постепенно. Вместо огромных произведений вроде «Илиады» и «Одиссеи» стали появляться произведения малого объема — в 500—100 и даже меньше — до трех стихов: это так называемые «Гомеровские гимны».
Наряду с этим измельчанием героического эпоса возникло совершенно новое направление — «дидактический», т. е. назидательный, эпос, главным представителем которого был Гесиод. Признаком окончательного упадка эпического жанра является пародия на эпос, которая показывает, что героические образы эпоса в новых социальных условиях уже представлялись устаревшими.
Вместе с угасанием такой поэзии исчезли и певцы-поэты, авторы такого рода произведений — аэды. На смену им появились рапсоды — артисты, которые стали исполнять только готовые поэмы, разучивая их наизусть, но сами уже не создавали новых.
«ГОМЕРОВСКИЕ ГИМНЫ»
Под названием «Гомеровские гимны» у нас известен сборник из 34 коротких произведений эпического характера, сохранившийся в рукописях византийского периода вместе с знаменитыми поэмами. Название «гимны» чисто условное. Под названием «гимн» обычно разумеется славословие в честь божества. Эти же гимны представляют эпические рассказы, написанные таким же гексаметром, как «Илиада» и «Одиссея», но посвященные не героям, а богам. В гимнах описываются различные их приключения — главным образом в связи с установлением каких-нибудь культов или основанием храмов. Содержанием их являются по преимуществу храмовые легенды.
Из гимнов наиболее значительны и интересны первые пять. Это прежде всего два гимна в честь Аполлона — Делоеского и Пифийского. В первом рассказывается о рождении Артемиды и Аполлона, детей Латоны, на острове Делосе и об основании там культа и праздника в честь них; во втором — о приходе Аполлона к подножию горы Парнаса, о победе его над чудовищным змеем Пифоном (отсюда место называется «Пифо», а жрица — «пифией»), о явлении Аполлона в виде дельфина (отсюда его прозвище «Дельфиний»), об устройстве здесь храма с оракулом и об основании города Дельф. В гимне Афродите (IV) говорится о любви ее к троянцу Анхису.
По объему самыми большими являются гимны в честь Гермеса (III) в 580 стихов и в честь Деметры, богини земного плодородия (V) в 495 стихов. О Гермесе рассказывается, как он, едва родившись, украл у Аполлона чудесных коров и как из черепахи сделал лиру. В гимне в честь Деметры рассказывается о похищении ее дочери Персефоны и об установлении Элевсинских мистерий. Персефона гуляла с подругами, собирая цветы на лугу, как вдруг разверзлась земля и появился на колеснице бог подземного мира Плутон-Гадес и увез ее в свой дом. Деметра по всей земле разыскивала пропавшую дочь, пока наконец бог солнца Гелий не открыл ей похитителя. Оскорбленная Деметра решила удалиться от сонма богов и под видом простой старушки пришла в Аттику, в местечко Элевсин, где была принята в качестве няни в дом царя Келея. Она полюбила своего питомца, царевича Демофонта, и, желая сделать его бессмертным, стала обжигать его в огне, но царица Метанира по неразумию помешала этому. Тогда Деметра открылась людям, повелела воздвигнуть храм и установила великие таинства. Между тем земля, оставшаяся без попечения Деметры, высохла и перестала приносить плоды. Боги, не получая от людей обычных жертв, согласились, чтобы Персефона одну треть года проводила с супругом в подземном царстве, а две трети оставалась при матери.
Остальные гимны, прославляющие других богов, меньше по объему и уступают вышеуказанным по художественному значению. Интересен гимн в честь Диониса (VII), рассказывающий, как бога в виде прекрасного юноши захватили морские разбойники, надеясь получить богатый выкуп. Но Дионис показал им свою божественную силу: повесив на реях корабля гроздья винограда и пролив вино, он обернулся львом и наслал на них медведицу, так что они с испугу побросались в море и превратились в дельфинов.
Ныне тебя помянув, я к песне другой приступаю.
Это дает основание предполагать, что каждый «гимн» является только «вступлением», прелюдией перед совершением обряда в честь бога; в нем сообщались молящимся сведения о празднике, и таким образом он имел целью подготовить молящихся к совершению культа.
По времени создания эти гимны весьма различны: первые пять близки к гомеровской поэзии, другие, несомненно, относятся к более позднему времени — может быть, к VII-VI вв. Гимн Пану (XIX) не старше начала V в., а некоторые относятся, может быть, даже к периоду эллинизма. Они создавались в различных местах и были связаны с местными культами. Таким образом, совершенно ясно, что они не могли быть созданием Гомера.
4. ПАРОДИИ НА ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС
есть сатирическое воспроизведение какого-нибудь сюжета, образа или литературных приемов в формах, нарочито не соответствующих содержанию. Это нарочитое противоречие между формой и содержанием служит явным признаком того, что форма, унаследованная от прежних времен, уже перестала соответствовать новому содержанию и современным условиям жизни, что как раз и произошло с героическим эпосом в послегомеровскую эпоху. В греческой литературе мы знаем две такие пародии: «Маргит» и «Война лягушек и мышей».
От поэмы «Маргит», которую Аристотель ошибочно приписывал Гомеру, до нас дошло всего только шесть стихов, но тем не менее мы представляем себе в основном ее содержание.
Некий божественный старец пришел в Колофон; он аэдом
Был и служителем муз и владыки стрельца Аполлона.
Так начиналась эта поэма, в которой гексаметры шли вперемежку с ямбическими стихами. В Колофоне этот аэд встретил Маргита, героя поэмы, которого автор характеризует такими словами:
Многие знал он дела, только знал-то все это он плохо.
Оказывается, что Маргит умеет считать только до пяти, у матери спрашивает, ее ли он сын или отца; таким же глупым он оказывается и перед женой. Словом, это — герой наизнанку. Особенный комизм заключается в том, что такая личность прославляется с комической торжественностью, как герой. Эту поэму относят ученые к началу VII в. до н. э.
Полностью сохранилась вторая поэма — «Война лягушек и мышей». Мышонок Крохоед, сын царя Хлебогрыза, забежал в болото, чтобы напиться воды. Там он встретился с царем лягушек Толстомордом, сыном Грязевика, который так расхвалил свое болотное житье, что возбудил у мышонка желание побывать в болотном царстве. Когда лягушка везла мышонка на спине через лужу, из воды неожиданно высунулась змея. Лягушка с перепугу нырнула в воду, бросив мышонка, и тот утонул. Мышиное царство всполошилось, узнав об этом злодействе, и решило идти войной на лягушек. В поэме описываются военные приготовления той и другой стороны. Боги наблюдают за их действиями, и Зевс предлагает богам принять участие в войне, но они отказываются. Загорается бой, и, как в «Илиаде», поэт описывает подвиги отдельных воителей. Мыши начинают одолевать. Зевс пытается остановить их молнией, но мыши не пугаются и продолжают теснить врагов, пока, наконец, Зевс не насылает на них раков, которые клешнями отрывают хвосты и лапки у мышей и обращают их в бегство.
«Илиаде». Повторяются даже некоторые имена эпических героев, например имя лягушки «Грязевик» по-гречески созвучно с именем Пелея, отца Ахилла. Мы встречаем подобные гомеровским эпитеты, сравнения, повторения, даже участие богов и небесные знамения. Но вместо героев здесь действуют мыши и лягушки. Чем ничтожнее сюжет, тем резче контраст. Неподражаемой по комизму является сцена, когда Зевс предлагает Афине принять участие на той или другой стороне, но она решительно отказывается, так как сердита и на тех и на других: мыши изгрызли у нее плащ, выткать который ей стоило большого труда и за который ей нечем расплатиться, так как пряжу она взяла в долг; на лягушек же она сердита за то, что они своим кваканьем всю ночь не давали ей спать, когда она возвратилась усталая после битвы, и что вследствие этого утром встала с головной болью. Вместе с тем Афина опасается, что бойцы в пылу битвы, пожалуй, не пощадят и самих богов (вспомним, как Диомед ранил Афродиту и Ареса в V песни «Илиады»).
В древности некоторые приписывали эту поэму Гомеру, как видно по известному рельефу III в. до н. э. «Апофеоз Гомера», где у ног обожествленного Гомера изображены мышь и лягушка. Но обычно автором ее считали Пигрета, брата царицы Артемисии, жившего в начале V в. до н. э., и эта дата представляется наиболее вероятной. Другие относят поэму к середине IV в., так как в это время в Галикарнассе царствовала еще другая Артемисия.
5. ДИДАКТИЧЕСКИЙ ЭПОС И ЕГО СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ. ГЕСИОД И ЕГО ВРЕМЯ
Экономические изменения конца VIII и начала% VII в. до н. э. и образование греческих государств-городов способствовали появлению новых понятий и новых интересов. Господство и произвол родовой знати, захватившей лучшие земли, стали встречать глухой ропот и протесты со стороны остального населения. Патриархальные традиции начали колебаться. Так, например, в противоположность аристократическому взгляду на труд как на что-то, унижающее свободного человека, стали признавать его значение. «Труд не позорен нисколько; позорна одна только праздность» — эта мысль проходит красной нитью через поэму беотийского поэта этого времени Гесиода «Труды и Дни» (311).
В связи с новыми условиями возрастала потребность в живом почении. Удовлетворить такие запросы могло лишь особое направление в поэзии — , т. е. назидательный, эпос. Этот вид поэзии еще твердо придерживается традиции гомеровского эпоса, пользуется тем же стихотворным размером — эпическим гексаметром, ионийским диалектом, отчасти даже теми же стилистическими приемами: повторениями, эпитетами, сравнениями и т. п. Но содержание нового жанра уже совершенно иное, отвечающее потребностям текущей жизни. В противоположность гомеровской поэзии, где личность автора оставалась скрытой, здесь поэт сам считает нужным рассказать о себе и поделиться своим жизненным опытом, признавая его поучительным для других. Главным представителем дидактического эпоса был беотийский поэт Гесиод. Беотия — область средней Греции, одна из немногих областей Греции, имевших поля, пригодные для земледелия, и там оно составляло главное занятие жителей. В течение долгого времени Беотия оставалась на том уровне, на каком была при Гесиоде.
Личная жизнь Гесиода весьма характерна для рассматриваемой эпохи, и то, что он рассказывает, живо воспроизводит перед нами типичные черты его времени. Род его происходит из Кимы эолийской (в Малой Азии). Отец его, который в «Жизнеописании» называется Дием, много плавал по морю в поисках средств к жизни, т. е., как видно, занимался торговлей, но не добился своей цели и, «избегая злой бедности, какую Зевс дает людям», переселился в Аскру близ горы Геликона — «лютую в зимы и тяжкую летом, недобрую вечно» («Труды и Дни», 633 — 640). Происхождением Гесиода и объясняется, почему он, житель Беотии, создал свои поэмы на языке ионийских аэдов, и сам он рассказывает о своем выступлении в качестве аэда («Труды и Дни», 654 — 659).
— Гесиоду и Персу. Но Перс подкупил судей — «царей», как по гомеровскому образцу называет Гесиод старейшин местных аристократических родов, и они вынесли несправедливое решение, отдав все наследство Персу. Гесиод, оставшись без средств к жизни, стал усердно работать и не только спасся от нужды, но и скопил состояние. Из поэмы видно, что он владел участком земли и обрабатывал его сам с помощью нескольких рабов и наемных батраков. Перс же скоро растратил полученное без труда богатство и должен был обратиться за помощью к брату, но тот сурово встретил его и напутствовал только советом о необходимости трудиться («Труды и Дни», 396 — 400). Эти нравоучения и составляют основную часть поэмы. Проблема богатства и бедности поставлена тут со всей остротой.
Личные переживания дали Гесиоду основу для поэмы «Труды и Дни». Обездоленный братом, он выбился из нужды личным трудом и на собственном опыте убедился в значении труда, который приносит человеку богатство: «Ведь состоянье бывает душою у смертных несчастных» (686). Богатый и бедный чувствуют себя совершенно по-разному: бедность убивает личность в человеке, богатство дает ему смелость. «Стыд, — говорит Гесиод, — за убожеством следом идет, за богатством же смелость» (319).
Общество, с точки зрения Гесиода, представляет собою два класса — царей и пастухов. «Цари» — это знать, они же и богатые: они блистают среди смертных и почитаются как боги, творят суд и расправу и со сладкими речами выступают на сходках, смиряя всякие споры («Феогония», 80 — 93), но они запятнали себя неправдой и лихоимством — это «цари-дароядцы» («Труды и Дни», 39). Другой класс — пастухи и ремесленники. Гесиод нигде не упоминает крестьян, но о земледельческом хозяйстве говорит на протяжении всей поэмы. Симпатии его всецело на стороне земледельцев. К ремесленникам он относится с некоторой подозрительностью. Гесиод представляет Прометея как образец хитрости ремесленника. В обеих своих поэмах он выводит его в виде богоборца. Прометей обманул Зевса при жертвоприношении в Меконе («Феогония», 535 — 560) и украл огонь («Феогония», 565 — 569; «Труды и Дни», 48 — 58). За это расплачиваться пришлось людям, да и сам Прометей жестоко пострадал («Феогония», 520 — 531; 613 — 616). Никак не выделяет Гесиод рабов, но вся его хозяйственная система имеет определенно выраженную рабовладельческую основу («Труды и Дни», 459, 470, 597, 608).
Всюду в жизни Гесиод видит борьбу, которая является величайшим злом, источником всяких бедствий, но часто она превращается в полезное соревнование.
Взглянет один на другого, и сам потрудиться захочет,
Или хозяйство заводит. Сосед соревнует соседу,
Раз тот достигнет богатства; полезен спор этот для смертных.
(«Труды и Дни», 21 — 24)
Наблюдение над окружающей жизнью наводит его на пессимистические мысли:
Злом и земля переполнена вся, и все море полно им.
(«Труды и Дни», 100—101)
Стараясь объяснить происхождение несчастий человеческого рода, Гесиод приводит сказку о том, как Зевс, желая погубить людей, послал на землю обаятельную женщину Пандору с сосудом, из которого вылетели все бедствия — осталась им только Надежда (70 — 98). Эта же мысль проходит и в рассказе о пяти веках (109 — 201). После полного счастья, которым люди наслаждались в течение золотого века, когда они жили, как боги, и когда земля давала им все в изобилии и без труда, наступило постепенное ухудшение — серебряный и медный века. После кратковременного улучшения в век героев наступил, наконец, пятый век — железный, век насилия и неправды: это — время самого поэта, и он делает вывод, что лучше было бы вовсе не жить в этот ужасный век. В связи с этим Гесиод в назидание современникам приводит басню о Соловье и Ястребе (первая известная нам басня).
Басню теперь я царям расскажу, хоть они и разумны.
—
Нес он его высоко в облаках, обхвативши когтями.
Жалобно плакался пленник, язвимый кривыми когтями.
Ястреб же молвил надменно в ответ ему слово такое:
«Глупый, о чем же кричишь ты? ведь держит тебя много лучший.
Съем тебя, коль захочу, а могу отпустить и на волю.
Тот неразумен, кто с более сильным захочет тягаться;
Не достигает победы, позор лишь да горе потерпит».
Так быстролетный тот Ястреб сказал, простирающий крылья.
«Труды и Дни», 202 — 212)
В этой басне аллегорически изображаются современные поэту социальные отношения. «Цари», т. е. аристократы, держат в своих руках всю власть. Незнатный, хотя бы и дельный, способный и даже талантливый человек слаб, так как находится в полной зависимости от сильного. Мы видим, что в этих словах звучит уже негодование поэта, который на себе испытал силу «царей». Мы вспоминаем сцену с Ферситом у Гомера. Там была лишь слабая попытка протеста против произвола знати, и поэт представил ее в комическом виде, так как отражал точку зрения правящей группы. Гесиод же прямо заявляет протест против существующего порядка. Этот факт лучше всего свидетельствует о том, насколько изменились социальные взаимоотношения.
Многие рассуждения Гесиода носят пессимистический характер, однако пессимизм поэта не представляется безнадежным. Он верит в богов и находит твердую опору в труде. Царству неправды и насилия Гесиод противопоставляет высокий идеал Правды и посвящает целый раздел ее прославлению.
Ты же, о Перс, хорошенько прими это к сердцу и помни:
Голосу Правды внимай, о насилье забудь совершенно.
«Труды и Дни», 274 — 275)
Самыми привлекательными чертами изображает он счастье и благоденствие людей в государстве, где правители соблюдают Правду (225 — 237). Даже среди бедствий железного века он открывает черты добра и верит, что Зевс положит конец злодеяниям. В этой вере его обнадеживает то, что 30 тысяч стражей Зевса, в том числе дочь Зевса — Правда (248 — 264), витают среди людей и охраняют их от неправды.
Из наставлений неразумному Персу выясняются взгляды Гесиода на добродетель и труд. Он возводит их в категорию законов, предначертанных людям богами.
Блага желая тебе, я скажу это, Перс безрассудный:
Можно порочность легко приобресть хоть в большом изобильи.
Пред добродетелью ж боги бессмертные труд положили
В поте лица, и далекий к ней путь по крутому подъему,
Да и суровый сперва; но когда ты дойдешь до вершины,
Станет легка добродетель, столь трудная в самом начале.
«Труды и Дни», 286 — 292)
Развивая мысль о необходимости труда, Гесиод показывает, как от труда приходит и богатство.
Помни же ты ежечасно завет этот мой и трудися,
Перс, о божественный отпрыск, чтоб голод тебя ненавидел,
Но чтоб Деметра любила прекрасновенчанная вечно,
Пусть тебе будет любезно труды свои скромные делать,
Чтоб у тебя были полны все житницы вызревшим хлебом.
— и скот, и богатство — имеют,
Да и бессмертным, трудясь, они много любезней бывают.
(«Труды и Дни», 298 — 311)
его умственный кругозор и имущественное состояние показывают, что он был мелким землевладельцем, который имел целое хозяйство с небольшим количеством рабов и даже наемными батраками. Но в отсталой в хозяйственном отношении Беотии сам хозяин еще берется за плуг и идет за волами, а в зимнюю пору починяет свой инвентарь,
Для характеристики экономических отношений эпохи чрезвычайно показательно то, что в семейном быту поэт советует иметь только одного сына, так как лишь при таком условии можно приумножить состояние, а если их будет несколько, придется наследство делить (376 — 380). Он дает практические наставления — ни у кого не одолжаться, так как это обязывает в свою очередь давать взаймы (395, 401, 408), поддерживать добрые отношения с соседями, поскольку от них можно ждать поддержки в трудном положении (342 — 345) и т. д. Все показывает в нем мелкого собственника, который упорным трудом сколачивает себе состояние.
6. ГЕСИОД И ЕГО ПОЭМЫ. ПОЭЗИЯ ТРУДА И ПЕРВЫЕ НАУЧНЫЕ ЗАПРОСЫ
«Труды и Дни» и «Феогония». Свое поэтическое призвание он определяет в начальной части «Феогонии». Вместе с тем он показывает и отличие своей поэзии от гомеровской. Он облекает это в форму поэтического рассказа: однажды, когда он пас свое стадо у подножия горы Геликон, к нему явились сами музы.
Музы Олимпа, Зевеса эгидодержавного дщери:
«Пастыри сельские, жалкий вы сброд, для утробы живущий!
Много умеем мы лжи говорить, что похожа на правду;
».
(«Феогония», 24 — 28)
Этими словами подчеркивается, что прежние поэты передавали свои измышления, а поэт нового направления будет говорить одну правду. Такому различию содержания отвечает и новая форма исполнения: поэт выступает перед слушателями не с пением под аккомпанемент кифары, а декламирует с посохом в руках.
Молвили дщери великого Зевса, искусные в слове.
— чудесный, и к песням меня вдохновили
Дивным, дабы прославлял и грядущее я, и былое.
(«Феогония», 29 — 32)
«Феогония» (Происхождение богов) посвящена теме происхождения мира и богов, причем дается их родословная.
Так как в начальной части говорится о Гесиоде в третьем лице: «Некогда песне прекрасной они (музы) Гесиода учили» (22), некоторые ученые отрицают принадлежность этой поэмы Гесиоду. Но скорее всего это только форма выражения, которая не дает достаточного основания для такого вывода. Древние же согласно приписывали поэму Гесиоду.
—115), после чего обращается к основной теме. Началом мироздания он считает зияющую бездну Хаос, после чего родилась Гея-Земля, затем появились Тартар — подземное царство и Эрот — сила любви, влекущая друг к другу элементы мироздания. От Геи родились Уран (Небо), Эреб (Мрак) и Ночь, от нее Эфир и День. Детьми Урана и Геи были титаны, среди них Крон, отец Зевса. В дальнейшем перечисляются все главные божества греческой мифологии, какие почитались в эпоху Гесиода. Здесь рассказывается, как Крон низвергает отца своего Урана и затем, опасаясь, что сам будет низвергнут кем-нибудь из сыновей, он проглатывал своих детей, как только они рождались. Наконец, его супруга Рея сумела спасти одного из сыновей — Зевса, дав отцу вместо младенца запеленатый камень. Зевс, когда возмужал, заставил отца изрыгнуть проглоченных детей и вместе с братьями и сестрами воцарился над миром, оставив за собой первенство в качестве отца богов и людей. Далее рассказывается о том, как от этих богов рождались новые поколения богов, а от браков богов со смертными женщинами рождались герои.
Многие места поэмы представляют сухой перечень имен. Но эта сухость иногда сглаживается художественными картинами, как, например, рассказами о битве с восставшими против Зевса титанами (617 — 735) и об укрощении чудовищного Тифоэя (820 — 888). Интерес представляет наивный рассказ о Прометее, который перехитрил Зевса, устроив дело так, что тот допустил принесение ему в жертву только несъедобных частей от закалываемых животных (5 21 — 616).
«Феогонии» примыкала дошедшая до нас в небольших отрывках поэма «Перечень женщин», где рассказывалось о женщинах, к которым являлись боги. Эти женщины становились прародительницами известных греческих родов. Среди отдельных эпизодов этой поэмы были рассказы о похищении Зевсом Европы, о рождении от Леды Диоскуров — Кастора и Полидевка, о Клитемнестре и Елене, о происхождении рода Эака, к которому принадлежали Пелей и сын его Ахилл, и т. д. Сюда же принадлежал рассказ о рождении у Алкмены Геракла от Зевса. До нас последний эпизод дошел вместе с описанием щита, с которым Геракл выступал против богатыря Кикна. Весь этот отрывок объемом в 480 стихов известен под названием «Щит Геракла». Это — явное подражание щиту Ахилла в «Илиаде». Лишенный жизненной правды и полный чудовищных образов, он резко отличается от известных нам произведений Гесиода и принадлежит, очевидно, более позднему времени.
Поэма «Труды и Дни» довольно пестра по своему содержанию. Это дает основание для всевозможных более или менее произвольных догадок об ее происхождении. Ясно определяются в ее составе следующие части. Прежде всего мы находим размышления о Правде (9 — 380), навеянные действиями брата Перса, и в связи с этим аллегорию о двух видах спора, из которых один — полезный, как соревнование, побуждающее людей к более энергичной работе, другой — вредный, как губительный раздор. Далее Гесиод приводит вышеупомянутую сказку о Пандоре и о пяти веках. На основании этого автор делает вывод о высоком значении правды и о необходимости труда.
Следующая часть (381 — 617) содержит систематическое изложение наставлений о том, что необходимо трудиться. Беотийский земледелец Гесиод представляет себе труд не иначе, как земледельческий. Опытный хозяин, он обстоятельно описывает все детали земледельческих работ: как зимой надо готовиться к летним работам, каких работников и какой скот надо подобрать для каждой работы, как надо пахать, сеять, жать, как надо молотить и убирать, чем можно помочь в случае запоздания с посевом. Прибавляет он наставления и по уборке винограда.
с восходом созвездия Плеяд следует начинать жатву, с заходом — посев, с восходом Арктура пора подрезать лозы, с высоким стоянием Ориона и Сириуса начинается сбор винограда я т. д. Отлет же журавлей показывает, что пора приниматься за пашню, появление улиток — время приступать к жатве.
— 694): как лучше сберечь корабль и в какое время безопаснее пускаться в плавание; но автор выражает явное несочувствие морскому делу (649, 689). Некоторые ученые высказывали мысль, что это место есть позднейшая вставка. Однако это вряд ли правильно.
После ряда практических советов житейского характера (695 — 764) поэт дает характеристику дней месяца с указанием, что следует делать в каждый из дней согласно поверьям и суевериям простого человека, различающего счастливые и несчастливые дни, благоприятные и неблагоприятные для тех или иных дел. Этим и определяется двойное заглавие поэмы: «Труды и Дни».
Поэма «Труды и Дни» сделалась для греческих земледельцев сводом житейской мудрости: ее разучивали в школах, часто на нее ссылались писатели; она сделалась основой морали, и некоторые ставили ее даже выше поэм Гомера.
Поэма Гесиода «Феогония» — первая попытка разобраться в бесконечном множестве общих и местных божеств в разных уголках греческого мира, определить отношение между ними и систематизировать греческую религию и мифологию. Проживая в местности, близкой к Дельфам, Гесиод находился, по-видимому, под влиянием дельфийских жрецов и в своих поэмах, особенно в «Феогонии», отразил их точку зрения на греческую религию, причем особо подчеркивал значение некоторых местных культов, например Эрота, который пользовался особым почитанием в местечке Феспиях, или культ Муз Геликонских и др.
«усовершенствовании» богов, которые вначале являлись лишь олицетворением грубой стихийной силы, а впоследствии стали наделяться гуманными чертами. Стремление привести в систему и дать классификацию религиозных и мифологических представлений уже было научной задачей, как бы наивно и примитивно она ни разрешалась. Эта попытка подготавливала почву для первых философских систем.
Кроме разобранных выше, мы знаем по заглавиям и отрывкам еще несколько подобных поэм, — например «Эгимий», где говорилось о помощи, оказанной царю Эгимию Гераклом при завоевании Пелопоннеса; «Наставления Хирона», представляющую сборник поучений мудрого кентавра Хирона, воспитателя Ахилла, Ясона и многих других героев. Эти и некоторые другие поэмы подобного рода слагались в разное время и все огульно приписывались Гесиоду, но часто это делалось только по внешнему признаку, поскольку поэмы напоминали его поэтическую манеру. Но в этом нельзя видеть достаточного ручательства их принадлежности Гесиоду.
«Феогония» Гесиода и близкие этому направлению поэмы, как «Перечень женщин», «Щит Геракла» и т. п., примыкают, с одной стороны, к киклическим поэмам, а с другой, содержат зародыши тех приемов и форм, которыми несколько позже стали пользоваться первые греческие историки, так называемые «логографы».
Многие черты поэзии Гесиода ведут начало из народного творчества. Это не только мифы, занимающие у него большое место, но и басни, пословицы и даже отдельные выражения, вошедшие в пословицы. Сочинения Гесиода ясно показывают, как глубоко он знал и прочувствовал жизнь своего народа. Он по праву считался народным поэтом.
и по форме отражает более позднюю ступень общественного развития, свидетельствует даже об использовании поэтического наследия Гомера. Но Гесиод жил раньше Архилоха, поэта VII в., поскольку у последнего есть заимствования из произведений Гесиода. Поэтому правильнее всего относить деятельность Гесиода к концу VIII или началу VII в. до н. э.
«Труды и Дни» Гесиод говорит о самом себе, считая свой личный опыт и свое личное мнение интересными и поучительными для других. Это показывает наличие определенной индивидуалистической струи, которой не было у Гомера. Она является предвестием близкого расцвета того жанра, который своей основной задачей ставит как раз выражение личных чувств и настроений, именно расцвета лирической поэзии, начавшегося в VII в. до н. э.