Радциг С. И.: История древнегреческой литературы
Введение.

ВВЕДЕНИЕ

1. Предмет и значение литературы Древней Греции. 2. Методологические вопросы. 3. Античное рабовладельческое общество Греции и периоды литературной истории. 4. Греческие племена и наречия. 5. Язык древнегреческой литературы. 6. Древнегреческая письменность и дальнейшая судьба памятников литературы. 7. Источники истории древнегреческой литературы.

1. ПРЕДМЕТ И ЗНАЧЕНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

Под названием «греческая литература» мы должны разуметь всю вообще литературу греческого народа, написанную на греческом языке. В таком понимании греческая литература охватывает время от начала первого тысячелетия до н. э. вплоть до наших дней. За этот продолжительный срок много раз и коренным образом изменялись исторические условия жизни греческого народа, значительно изменился и его язык; но идейная связь со славным прошлым и сознание национально-исторического единства постоянно сохранялись.

При таком широком понимании предмета всю историю греческой литературы можно разделить на четыре больших периода:

1) античный, совпадающий с эпохой рабовладельческого общества — с самых ранних времен (X — I X вв. до н. э.) до начала IV в. н. э. с кратким примыкающим к нему периодом перехода к феодальному строю — от IV до начала VI в. н. э.;

2) византийский, занимающий время от утверждения феодальной византийской империи при Юстиниане (527 — 565 гг.) до завоевания  Константинополя (Византии) турками в 1453 г.;

3) период турецкого владычества — 1453—1829 гг.;

4) новогреческий — со времени освобождения от турецкого владычества (1829 г.) до наших дней.

Из четырех обозначенных периодов наибольшее значение для истории мировой культуры и литературы представляет первый период — античный. Рассмотрению этого раздела истории греческой литературы и посвящена настоящая книга.

История античного периода греческой литературы представляет для нас интерес не только благодаря высокому качеству созданных в это время художественных ценностей, но и благодаря глубокому влиянию их на всю европейскую литературу. Поэтому к античной литературе также в полной мере приложимо указание В. И. Ленина о том, что «только точным знанием культуры, созданной всем развитием человечества, только переработкой ее можно строить пролетарскую культуру...»¹.

Так как вся европейская культура строилась на развалинах античной, то вполне естественно, что элементы этой последней вошли органически в наши общественные понятия, в наше мышление, язык, художественные образы, и многие стороны современной жизни были бы непонятны без знания античной культуры. В истории новой Европы есть периоды, когда с особенной силой проявлялось стремление воплотить в литературе и искусстве, а отчасти даже возродить и в политической жизни, античные идеалы и античные формы. Этим характеризуется эпоха гуманизма и Возрождения, начавшаяся в Италии в XIV в., эпоха Классицизма в XVII и XVIII вв., эпоха Просвещения в XVIII в., предшествовавшая французской революции 1789 г. Идеями и образами античности вдохновлялись величайшие представители литературы, искусства и науки: Данте, Петрарка, Микеланджело, Шекспир, Мильтон, Байрон, Рабле, Расин, Мольер, Вольтер, Эразм Роттердамский, Рейхлин, Лессинг, Гёте, Шиллер и многие другие. У нас греческая культура стала входить в кругозор книжных людей с самого основания Русского государства, как это видно уже из «Повести временных лет» и ранних повестей. Высокое значение греческой литературы согласно признается выдающимися нашими писателями и критиками — М. В. Ломоносовым, А. Н. Радищевым, А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем, В. Г. Белинским, А. И. Герценом, И. С. Тургеневым, Л. Н. Толстым, А. М. Горьким и многими другими.

Конечно, всякая эпоха по-своему подходила к пониманию античных образов и идеалов и, усваивая наследие античного мира, не рабски повторяла старое, а осваивала то, что для нее являлось наиболее жизненным и поучительным. И замечательно то, что люди других времен и народов продолжают до сих пор сохранять интерес к этим произведениям далекого прошлого, несмотря на все различие социальных и политических условий. Очень тонкое и глубокое объяснение этому факту дал К. Маркс. «... Трудность заключается, — говорит он, — не в том, чтобы понять, что греческое искусство и эпос связаны с известными формами общественного развития. Трудность состоит в том, что они еще продолжают доставлять нам художественное наслаждение и в известном отношении служить нормой и недосягаемым образцом». Объяснение этой загадки К. Маркс видит в том, что в искусстве древних греков нашла выражение во всем своем обаянии и безыскусственной правде прелесть человеческого детства. «Разве, — продолжает он, — в детской натуре в каждую эпоху не оживает ее собственный характер в его безыскусственной правде? И почему детство человеческого общества там, где оно развилось всего прекраснее, не должно обладать для нас вечной прелестью, как никогда не повторяющаяся ступень? < ... > Нормальными детьми были греки. Обаяние, которым обладает для нас их искусство, не находится в противоречии с той неразвитой общественной ступенью, на которой оно выросло. Наоборот, оно является ее результатом и неразрывно связано с тем, что незрелые общественные условия, при которых оно возникло, и только и могло возникнуть, никогда не могут повториться снова»².

В этих словах К. Маркс определяет и художественную ценность греческого искусства и литературы и вместе с тем их историческую обусловленность: они создавались в определенных исторических условиях и не могли быть созданы в иных. Этим намечаются и задачи истории древнегреческой литературы: она должна показать художественную ценность отдельных произведений в их взаимосвязи, художественные методы и литературные направления, художественный стиль каждого писателя и исторические условия, в которых создавались отдельные произведения, а также проследить влияние греческого искусства и литературы на развитие мирового искусства и их значение для нашего времени.

2. МЕТОДОЛОГИ ЧЕСКИ Е ВОПРОСЫ

Чтобы правильно понимать историю древнегреческой литературы, как и всякой другой литературы, недостаточно только читать произведения писателей и оценивать их соответственно своим личным взглядам и вкусам: необходимо владеть правильным научным методом. Над выработкой научного метода литературоведы немало трудились и продолжают трудиться. Поэтому, приступая к рассмотрению истории древнегреческой литературы, важно, хотя бы бегло, взглянуть, какой из применявшихся методов надо признать наиболее совершенным.

Первые опыты литературных теорий и литературной критики предпринимались уже в древности (см. гл. XIX), но тогда вопрос теории и критики был только поставлен, широкое же значение он получил лишь в новое время.

Изучение истории литератур античного периода началось в эпоху Возрождения, когда ученые стали собирать и изучать тексты античных писателей. Много было сделано в эпоху Классицизма (XVII в.) Французские драматурги П. Корнель (1606—1684), Ж. Б. Мольер (1622—1673), Ж. Расин (1639—1699) и другие широко пользовались наследием античности, но понимали его в духе современности и сильно его модернизировали. Н. Буало (1636—1711) в своем «Поэтическом искусстве» устанавливал литературные нормы для писателей, возводя в догмы учения древних теоретиков — Аристотеля (IV в. до н. э.) И Горация (I в. до н. э.), — которые во многих случаях понимал ошибочно. Однако эти правила Буало пользовались признанием в течение более ста лет.

Первые шаги в изучении античных литератур характеризуются собиранием и изданием литературных памятников, собиранием сведений об их авторах и попытками истолкования произведений. Образцом такого направления может служить «Библиотека латинских писателей» в 9-ти томах и «Библиотека греческих писателей» в 14-ти томах, изданные И. А. Фабрициусом (1668 —1736). Наряду с собиранием ученые останавливались и на оценке художественного значения произведений; но эта критика носила чисто субъективный характер.

—1768), который считается родоначальником наук археологии и искусствоведения. В книге «История искусства древности» (1763) он не только восторгался произведениями античного искусства, но и старался объяснить его развитие с исторической точки зрения, показывая внутреннюю закономерность изменения художественных форм и художественных направлений. В этом развитии он усматривал влияние климата, нравов, религии и законов. Так из области случайностей и субъективных впечатлений художественное творчество становилось предметом науки.

Точка зрения Винкельмана нашла продолжателей среди современников. Ее развивал Г. Э. Лессинг (1729—1781) в сочинениях «Гамбургская драматургия» и «Лаокоон», опираясь на богатый материал греческой и римской литературы. Поэт и ученый, последователь учений Ж. Ж. Руссо, И. Г. Гердер (1744—1803) обратился к изучению народных песен, видя в них источник всякой поэзии, ив первую очередь он искал образцы в греческой литературе. Величайшие немецкие поэты И. В. Гёте (1749— 1832) и И. Ф. Шиллер (1759 — 1805), а за ними «романтическая школа» (особенно братья А. В. и Ф. Шлегели) восторгались греческим искусством и литературой и видели в ней вечный образец.

Одновременно и в русской литературе возрастал интерес к наследию античного мира, что нашло выражение в произведениях А. Д. Кантемира, В. К. Тредиаковского, А. П. Сумарокова, М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева и многих других. В России в XVIII в. появилось много переводов античных писателей.

В начале XIX в. от философов-идеалистов — Канта, Шеллинга и Гегеля — получила распространение реакционная идея, будто искусство выше жизни; за образец они брали греческое искусство. Только глубокое изучение истории и быта античных народов могло привести науку к правильному пониманию сущности литературы и искусства. Первым вступил на этот путь немецкий ученый Ф. А. Вольф (1759—1824), прославившийся критической постановкой гомеровского вопроса. Но он набросал только очерки развития греческой и римской литератур. Систематическую же и художественно написанную историю греческой литературы дал К. О. Мюллер (1797—1840). Правда, ему удалось довести свое изложение только до времени Александра Македонского.

У нас важное значение имели работы Н. И. Гнедича (1784—1833), который не только перевел «Илиаду» Гомера и «Сиракузянок» Феокрита, но и познакомил русское общество с греческими народными песнями, древними и новыми. В предисловии к переводу «Илиады» он высказывал глубоко прогрессивный и новый для его времени взгляд, что к пониманию Гомера надо подходить с исторической точки зрения. А. С. Пушкин в своих литературных суждениях предостерегал против субъективно-эстетических оценок. Он дал высокую оценку труда Н. И. Гнедича и в своем творчестве уделял большое место античным мотивам. Этой точки зрения придерживался и Н. В. Гоголь.

В дальнейшем изучение античных литератур пошло в общем по одинаковому пути с изучением литератур других народов.

В 60-х и 70-х годах XIX в. получила широкое распространение теория французского социолога И. Тэна (1828 — 1893), который к литературе и искусству пытался применить метод естественных наук. Не довольствуясь анализом исторических фактов, он старался найти в ходе событий, как и в развитии литературы и искусства, какие-то определяющие факторы и видел их в особенностях расы, среды и исторического момента. В своих «Чтениях по философии искусства» он посвятил специальный курс греческому искусству. Такое понимание художественного процесса стало господствующим в конце XIX и в начале XX в. и известно под названием культурно-исторического метода. Его влияние можно видеть и в крупнейших трудах по истории греческой литературы: В. Криста (1888) и в новейших ее переработках В. Шмида, О. Штелина (пять томов, 1929 —1948) и в труде А. Лески (2-е изд. 1963 г.).

Главная ошибка теории Тэна заключается в том, что он не учитыает экономических и социальных факторов, а расу и среду считает основными факторами, причем неизменными и постоянными. На этой почве в буржуазной науке получала распространение всякого рода модернизация истории античного мира, внесение в нее не свойственых ей черт вплоть до признания в ней феодализма и капитализма (в трудах Эд. Мейера, Р. Пельмана, Г. Сальвиоли и др.). Буржуазная наука такой модернизацией внушала мысль об извечности капиталистического строя.

На почве кризиса самой буржуазной культуры в трудах западных ученых конца XIX в., а особенно в XX в., после первой мировой войны получила большое распространение теория «чистого искусства», или «искусства для искусства», и связанное с ней представление, будто поэт есть поэт — и только и что, следовательно, для литературоведения важны только приемы и формы его творчества, а содержание произведений, мировоззрение писателя и тем более окружающая обстановка и внешние влияния не имеют никакого значения. У нас этим недостатком грешила школа А. Н. Веселовского (1838 —1906). Хотя некоторые ученые этого направления добились ценных результатов, они при своей односторонности не могли видеть художественного произведения в его целостности. В этом серьезная ошибка формализма.

В трудах наших революционных демократов — В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова и других — выработалось передовое понимание сущности литературных явлений и роли писателя и поэта как человека и гражданина. Так, В. Г. Белинский писал: «Создает человека природа, но развивает и образует его общество»^3.

Учение К. Маркса и Ф. Энгельса, развитое и дополненное В. И. Лениным, положило прочные основы и для понимания литературных процессов. Литература, как один из видов идеологии, является надстройкой над экономическим базисом, хотя иногда может и выходить за пределы его непосредственного влияния. История идей, как и связанная с ними история художественных форм, отражает изменение материальных условий общественной жизни. В. И. Ленин так формулировал отношение поэта к окружающей действительности: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя»^4. Высшее выражение этот взгляд получил в ленинской теории отражения. «Формы бытия, — писал В. И. Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм», — мышление никогда не может почерпать и выводить из себя самого, а только из внешнего мира...»⁵ Такое понимание литературы позволяет нам признавать и в древней литературе элементарные формы реализма, хотя бы и стихийного, находить отражение правды жизни, даже в оболочке мифологических сюжетов, говорить о народности и о проблеме типического.

Хотя марксистско-ленинское учение определяет литературу как один из видов идеологии на базисе производственных отношений, было бы ошибочно всю историю литературы сводить к одному источнику— экономическим условиям: это уже есть «вульгарный социологизм» или «экономизм», чем грешила, например, историческая «школа» М. Н. Покровского. Ф. Энгельс неоднократно разъяснял неправильность такой точки зрения и указывал на взаимодействие базиса и надстройки и вместе с этим на роль личности в развитии идеологии. Так, в письме к И. Блоху от 21 — 22 сентября 1890 г. он писал: «Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях. Среди них экономические являются в конечном счете решающими. Но и политические и т. п. условия, даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не решающую...

Во-вторых, история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств... каждая (воля участвует в равнодействующей и постольку включена в нее» ⁶ условий жизни, другое, реакционное, цепко держится за старое, отживающее, и эта борьба за торжество передовых идей наполняет историю греческого народа в такой же степени, как и историю других народов.

Понимая искусство как творческое единство формы и содержания, мы не можем ограничиваться рассмотрением только идейного содержания творчества греческих писателей, но должны уделять внимание и анализу художественных форм, литературных приемов, композиции и стиля, свойствам языка.

Для нас литература древних греков, как и литература всякого другого народа, есть художественное творчество, воспроизводящее в эмоционально насыщенных образах, в стихотворной или художественно-прозаической форме современную им действительность. А раз литература всегда есть отражение действительной жизни во всем ее разнообразии, хотя бы даже фантастическое или карикатурное, — она не может быть надлежащим образом понята и изучена без связи с породившей ее действительностью, без цельной картины взаимодействия различных общественных течений в каждую из рассматриваемых эпох. Но прежде всего, конечно, требуется отчетливое понимание общей основы древнегреческого общества — его рабовладельческого строя.

3. АНТИЧНОЕ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО ГРЕЦИИ И ПЕРИОДЫ ЛИТЕРАТУРНОЙ ИСТОРИИ

Марксистско-ленинское учение о государстве определяет характер каждого государства по тому, как организован в нем труд. Отличительной особенностью древнегреческих государств было то, что это были государства рабовладельческие. Были ли эти государства монархией или республикой — демократической или аристократической, — все они были рабовладельческими^7. строю общество Древней Греции пришло после разложения первоначальных родовых отношений, когда уже начало появляться патриархальное рабство, не имевшее еще большого значения для развития производства, как это можно видеть в поэмах Гомера. «Рабство — первая

форма эксплуатации, присущая античному миру...», — писал Ф. Энгельс в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства»⁸ . «Рабовладельцы и рабы — первое крупное деление на классы», — говорил В. И. Ленин в лекции «О государстве»⁹. Отличительной особенностью этих отношений является то, что рабовладелец оказывается собственником не только средств производства, но и личности самого производителя — раба.

Энгельс показал, что в свое время рабство было исторически необходимым этапом и сыграло прогрессивную роль, так как освободило одну группу населения от бремени тяжелого физического труда, возложив его на рабов, и создало ей необходимый досуг для занятия делами государства, для развития науки, техники и искусства. Оно возникло в недрах распадавшегося патриархально-родового строя и «скоро сделалось господствующей формой производства у всех народов, которые в своем развитии пошли дальше древней общины, но в конце концов оно стало также одной из главных причин их упадка. Только рабство сделало возможным в более крупном масштабе разделение труда между земледелием и промышленностью и таким путем создало условия для расцвета культуры древнего мира — для греческой культуры. Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и науки; без рабства не было бы и Римской империи... без античного рабства не было бы и современного социализма»¹⁰

¹¹.

Вся история античного мира проходит в условиях постепенного изменения количества рабов и форм их эксплуатации. Рабы становятся главными производителями, и ради добывания их ведутся войны. Однако экономическую основу классического общества в лучшую его пору, как отмечает К. Маркс¹² , составляло мелкое крестьянское хозяйство и производство самостоятельных мелких ремесленников. Это был период, когда первоначальное восточное общинное владение уже разложилось, а рабство еще не успело серьезно овладеть производством.

Увеличение количества рабов у рабовладельца было показателем его богатства и, принося ему новые богатства, давало превосходство над другими рабовладельцами, а это, в свою очередь, порождало разделение между рабовладельцами — крупными и мелкими собственниками — и бедняками-батраками (фетами), которые попадали в экономическую зависимость от своих богатых сограждан и становились предметом эксплуатации с их стороны. Такое положение нередко приводило к тому, что в поздние эпохи беднейшее население начина (у источника пропущена страница)

на южном берегу Франции, в некоторых местах Испании и северного побережья Африки и по всему берегу Черного моря. В общем таких государств насчитывалось до двух тысяч. Это уже само по себе показывает, как невелики они были. Государство среднего объема имело около десяти тысяч мужского гражданского населения. Наиболее крупным из этих государств были Афины, они насчитывали, по приблизительному подсчету, до 500 тыс. жителей, среди которых граждан обоего пола было около 90 тыс., около 365 тыс. рабов и 45 тыс. свободных неграждан (метеков)¹³— Александрия и Пергам.

Состав этих маленьких политических ячеек был неоднородным: полноправные граждане составляли меньшинство; таким образом, здесь формировалась своеобразная аристократия, причем и среди самой правящей группы возникали свои противоречия и борьба — между беднейшей частью и богачами. Но гражданин такого маленького государства, в лучшую пору его существования, был полон высокого самосознания и гордости и был готов жертвовать за его независимость своей жизнью. Конечно, это был еще узкий, чисто местный патриотизм.

«История классической древности, — писал К. Маркс, — это история городов, но история городов, основанных на земельной собственности и на земледелии»¹⁴. В другом месте он пояснял, что этот принцип сохранял значение еще и в конце V в.¹⁵ «Высочайший внутренний расцвет Греции, — писал он, — совпадает с эпохой Перикла (т. е. третьей четвертью V в. — С. Р.), высочайший внешний расцвет— с эпохой Александра (т. е. 336 — 323 гг. — С. Р.)»¹⁶— промышленность и торговля — требовало расширения рамок такого государства. Однако попытки выйти из узких рамок его путем образования союзов и других объединений не имели успеха и не были прочными. А между тем во внутренней жизни греческих государств под тлетворным влиянием рабовладельческой психологии наступало моральное разложение; оно усугублялось усиливавшейся борьбой между беднейшим населением и крупными богачами. В этом обнаружилась слабость всей системы. Греческие государства-города в конце IV в. не выдержали натиска более сильного и более сплоченного государства — Македонии — и оказались в подчинении у него. Но огромная держава Александра Македонского, подчинившего не только Грецию, но и всю Персию, распалась после его смерти на несколько крупных государств — по преимуществу монархических, которые затем, в течение II и I вв. до н. э., были подчинены Риму. Этот период истории Греции принято называть эпохой эллинизма. Но и в пределах этих больших государств форма греческого полиса продолжала удерживаться в виде самоуправляющихся политических ячеек.

Естественно, что все изменения в общественной жизни находили самое живое отражение в литературе, и по ним можно устанавливать периоды в истории древнегреческой литературы.

Для удобства рассмотрения истории древнегреческой литературы мы устанавливаем следующие четыре периода;

1) начальный — период разложения первобытного родового строя (с конца II до начала I тысячелетия до н. э.), время нераздельного господства устного народного творчества;

2) эллинский, или классический, — время образования и процветания свободных государств-городов — приблизительно с IX до конца IV в. до н. э. В этот период получили развитие в соответствии с отдельными фазами общественной жизни три сменявших друг друга жанра: эпос, лирика и драма. Он включает в себя и краткий период назревания новых условий — перехода к эллинизму;

— время господства больших эллинистических монархий III — I вв. до н. э., время значительного ослабления творческих сил народа и преобладания изысканных форм в искусстве ;

4) императорский, или эллинистическо-римский, — время римского владычества (I — V ВВ. Н. Э.) И конца античного общества с кратким переходом к установлению феодального строя, время замирания старых традиций и возникновения новых — христианско-византийских.

На всем этом, более чем тысячелетнем промежутке времени с особенной силой выделяется тот период, который мы называем «эллинским, или классическим» — время независимых греческих государств. К тому времени относится творческая деятельность Гомера, Пиндара, Эсхила, Софокла, Эврипида, Аристофана, Платона, Аристотеля, Демосфена, Менандра и др. В это время были выработаны основные литературные жанры и созданы величайшие произведения мировой литературы. Вот почему и естественно на этом периоде сосредоточить главное внимание. Однако не следует забывать, что немало выдающихся писателей, оказавших сильное влияние на литературу новых народов, относится и к последующим эпохам, например Каллимах, Феокрит, Лукиан, Плутарх и др.; нельзя забывать, что к поздней поре принадлежит развитие греческого романа — жанра, на долю которого выпала такая важная роль в новое время.

4. ГРЕЧЕСКИЕ ПЛЕМЕНА И НАРЕЧИЯ

Творцом греческой литературы и искусства, имеющих мировое значение, был народ, который в историческую эпоху называл себя «эллинами», а у нас обычно называется «греками» — именем, взятым нами у римлян. Его историю еще в X IX в. начинали только с X — I X вв. до н. э., теперь же на основании важных археологических открытий, сделанных в конце XIX и в XX в., и на основании надписей египетских, хеттских, критских, микенских, пилосских и некоторых других мы должны начинать его историю с третьего тысячелетия до н. э.

— «полисами» — по берегам Средиземного, Черного, Мраморного и Азовского морей. Однако несмотря на политическую разобщенность и на племенную обособленность, греки в цветущую пору своей истории дошли до высокого сознания своего национального и культурного единства, противопоставляя себя всем другим народам, как «варварам». Это сознание с особенной силой пробудилось во время войн с персами в начале V в. до н. э.

По языку древние греки принадлежали к так называемой индоевропейской группе. Грамматический строй греческого языка чрезвычайно близок к строю италийских, кельтских, германских, славянских, индоиранских и других языков этой группы. Вместе с тем словарный состав греческого языка содержит некоторые элементы из других языков — более древнего населения (пеласгов греческой традиции) или даже языков Малой Азии. Недавно прочитанные критские, микенские и пилосские надписи, относящиеся ко II тысячелетию до н. э., дают основание утверждать, что перед нами образцы греческого языка¹⁷. Но в названиях некоторых местностей и богов сохраняются черты иноязычные.

Сопоставление данных языка, в особенности анализ географических названий, с результатами археологических изысканий и изучнием исторических корней в преданиях и мифах приводит к заключению, что греческие племена в том виде, в каком мы их знаем в так называемую «историческую» эпоху, образовались в результате длительного процесса переселения, объединения и распадения племенных союзов. Все эти факты типичны для «средней ступени варварства», как ее называет Ф. Энгельс¹⁸.

В начале исторической эпохи мы застаем греков разделенными на множество мелких родоплеменных групп, изолированных друг от друга горами и говоривших на местных говорах. Однако они не теряли сознания своего единства и принадлежности к одному народу. Главными из этих племен, значительно отличавшихся по своему наречию (диалекту), считались эолийцы, ионийц и дорийцы. Основным центром поселения эолийцев были северо-западная часть Малой Азии и острова Лесбос, Лемнос и др. Под названием Ионии были известны средняя часть западного берега Малой Азии, острова средней части Эгейского моря и Аттика, которая вследствие исключительно важной роли Афинского государства образовала особую ветвь ионийцев и их языка — аттическое наречие. Дорийцы размещались главным образом в Пелопоннесе, на острове Крите, на южном побережье Малой Азии, на острове Сицилии и юге Италии. Эти четыре диалекта легли в основу литературных наречий для отдельных жанров: ионийский — для эпоса, эолийский — для лесбосских поэтов, дорийский — для торжественной лирики; аттический диалект, как язык руководящего государства, приобрел особенно важное значение в литературе.

они не сыграли существенной роли.

В раннюю пору греческой истории, как видно из поэм Гомера, весьма важную роль играло племя ахейцев, центром его были Фессалия и Аргос. Но в позднейшее время от него осталось лишь воспоминание в названии области Ахайи в северной части Пелопоннеса. Как видно по сохранившимся надписям, диалект жителей восточного побережья Фессалии очень близок, с одной стороны, к языку эолийцев острова Лесбоса и северо-западной части Малой Азии, а с другой стороны, к языку жителей Аркадии (в Пелопоннесе) и острова Кипра. Это свидетельствует об этническом родстве их, которое могло возникнуть вследствие переселения отдельных частей племени. Дорийцы, по всем данным, появились в Греции позднее других племен; у Гомера есть лишь одно беглое упоминание о них на Крите («Одиссея», XIX, 177). Их вторжение в Грецию связывается с преданием о «возвращении Гераклидов». По-видимому, под их натиском вынуждены были отступить ахейцы — частью на восток, частью на юг, а ионяне — к востоку на острова; о мужественном сопротивлении афинян говорит предание о царе Кодре. Этим вторжением воинственного и грубого племени дорийцев объясняется падение достигшей высокого развития крито-микенской культуры, после чего греческие племена оказались снова на уровне «варварства».

Отличительные признаки четырех основных греческих диалектов сводятся в основном к следующему: 1) эолийский диалект характеризуется отнесением ударения к третьему слогу от конца, отсутствием густого придыхания при начальном гласном звуке и некоторыми особенностями фонетики и морфологии; 2) дорийский — сохранением индоевропейского долгого «а», употреблением открытоо «о» долгого (со) вместо закрытого (ou); 3) ИОНИЙСКИЙ — изменением индоевропейского «а» долгого в «е» долгое открытое, долгого «о» закрытого в дифтонг «еу», краткого «е» в долгое закрытое (EI); 4) аттический — сохранением долгого «а» после звуков е, i и р.

5. ЯЗЫК ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Всякий литературный язык — язык до некоторой степени искусственный. Он всегда несколько отличается от языка разговорного, развивающегося более свободно, в меньшей зависимости от традиции и тем более вне рамок намеренной стилизации. В древнегреческой литературе такая традиционность наблюдается в сильной степени.

— VIII вв. до н. э. в малоазиатской Ионии на основе более ранних традиций эолийских певцов-аэдов. Этот своеобразный стиль эпическая поэзия сохранила и в дальнейшем. Из героического эпоса он перешел в эпос дидактический и философский, а также и в такие, близкие к эпосу жанры, как элегия, эпиграмма и т. п.

Лирическая поэзия пользовалась частью тем же ионийским наречием (Анакреонт), частью эолийским диалектом (лесбосские поэты), частью же дорийским (хоровая лирика — Пиндар и Бакхилид, большинство идиллий Феокрита и т. д.).

Возвышенный и патетический характер трагедии естественно располагал к стилизации. Язык трагедии был весьма пестрым: диалогические части писались на аттическом наречии с обильной примесью ионизмов, архаизмов, искусственных синтаксических оборотов и риторических украшений. В хоровых частях и лирических репликах в языке действующих лиц наблюдалось влияние дорийской хоровой лирики.

Близок к разговорной аттической речи был язык комедии. Но и он в ранний период в так называемой «древней аттической» комедии — у Аристофана и его современников, — содержит много искусственно придуманных слов и выражений или пародий на речь других жанров — эпоса, лирики и трагедии.

Что касается прозаической литературы, то первые философы, например Гераклит, историк Геродот и врач Гиппократ, писали на ионийском диалекте. Афинские прозаики уже со второй половины V в. пользовались своим родным наречием, стараясь держаться ближе к живому языку. В особенности это было необходимо для ораторов. Но литературное оформление все-таки подвергалось стилизации.

— тексты писем и различных записей простых людей, сохранившиеся на египетских папирусах.

С начала III в. до н. э., когда широко развившиеся торговые отношения между областями эллинистического мира привели к культурному сближению между ними, в прозаической литературе выработался искусственный язык — «общее наречие», «койне». В основе его был аттический диалект, но с примесью местных, преимущественно ионийских, элементов. Он держался до конца античного мира, постепенно вытесняемый живой народной речью. Отклонением было только течение, известное под названием «аттицизма», представители которого во II в. н. э. пытались возродить язык и стиль аттической прозы V — IV вв. до н. э. Но и они не могли уберечься от влияния современной им живой речи, и их попытка остается лишь искусственной стилизацией.

Древнегреческий язык обладает большим лексическим и морфологическим богатством. Словарь его отличается обилием синонимов, выражающих всевозможные оттенки мысли. В языке греков, как народа по преимуществу приморского, поражает множество слов, обозначающих море и характеризующих его эпитетов, а также названий предметов и занятий, связанных с ним. Синтаксис отличается простотой и свободой, предоставляющей простор для развития мысли и различных ее оттенков — возможности, ожидания, уверенности или сомнения, приказания, пожелания или осторожного совета, негодования и т. д. Древний греческий язык принадлежит к числу языков синтетических. Морфология содержит большое разнообразие форм склонения и спряжения. Склонение имеет четыре падежные формы, а у некоторых основ и звательную форму; кроме того, сохраняются остатки древнейших форм местного и орудийного падежа (локатив и инструментальный) и др. В состоянии вымирания находятся формы двойственного числа. Глагольные формы в разнообразии времен и наклонений передают многообразные оттенки действия или состояния, длительность и моментальность действия (аорист).

В фонетическом отношении древний греческий язык сильно отличается от современного и от других европейских языков своими мелодическими свойствами. Слоги в нем различались по «количеству»: одни — долгие, другие — краткие; долгий слог произносился приблизительно вдвое протяжнее, чем краткий, и обладал большей высотой звука¹⁹. Это создавало основу для музыкального ритма, и ритмическое ударение следует отличать от обычного речевого ударения. Ударение могло иметь восходящую, нисходящую или сложную (с переломом посредине) интонацию. Древнегреческие ученые для обозначения этих оттенков произношения установили специальные знаки острого('), тяжелого (') и облегченного (~) ударений. Соответственно с этим греческое стихосложение, определяемое в теории литературы как «метрическое», основывалось на различных сочетаниях долгих и кратких слогов; причем речевые ударения не оказывал и влияния. Лишь в III — IV вв. н э. в греческом языке произошли изменения, вследствие которых утвердилось экспираторное ударение, основанное на силе выдыхаемой струи воздуха, и стихосложение перешло на тоническую систему, которая в настоящее время находит применение у большинства европейских народов.

6. ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ И ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА ПАМЯТНИКОВ ЛИТЕРАТУРЫ

Письменность существовала в Греции, как показывают надписи крито-микенской поры, уже в конце III тысячелетия до н. э. Сначала тут было рисуночное письмо, а приблизительно в XVIII в. до н. э. оно сменилось линейным письмом. Это письмо совершенно не похоже на хорошо известное нам письмо классической Греции. Вероятно, эти письмена как «злокозненные знаки», еще не понятные для большинства, упоминаются в «Илиаде» (VI, 168 сл.).

Самые ранние образцы греческого классического буквенного письма относят к VIII в. до н. э. Названия букв (альфа, бета, гамма, дельта и т. д.) и начертание их указывают на семитическое происхождение греческого алфавита — скорее всего, из Финикии²⁰. В VII в. письмом пользовался поэт Архилох (ср. фр. 51, 9). К VII в. относится и ряд письменных законодательств, которые были вырезаны на досках и выставлены в общественных местах.

(по крайней мере в государственных актах) алфавит, отличный от ионийского, принятого в городах Малой Азии. Только в 403 г. при архонте Эвклиде в Афинах был официально при-ят ионийский алфавит из 24 букв, который с IV в. постепенно утвердился повсеместно и сделался общегреческим. Он же впоследствии был положен в основу церковнославянского и русского алфавитов. Халкидский алфавит, получивший распространение в южной Италии, послужил основой для латинского.

Частные документы и литературные произведения писались первоначально на коже (ср. Геродот, V, 58), на древесном лыке, на холсте, на деревянных вощеных табличках и т. п. Законы и другие документы, которые были рассчитаны на длительное время, вырезались на деревянных досках, а чаще на каменных или даже мраморных и бронзовых плитах, частично сохранившихся до нашего времени. Это так называемые «надписи».

Развитие торговых отношений с Египтом дало возможность пользоваться папирусом — особым видом писчего материала, приготовлявшегося из волокна сердцевины египетского камышового растения— папируса. В III в. до н. э. в городе Пергаме (в Малой Азии) ввели в употребление специально выделанную кожу, которая по месту изобретения получила название пергамента (пергамин). Запись на пергаменте обеспечивала длительность сохранения текста, а вместе с тем такие книги отличались наибольшим изяществом.

Собственноручных рукописей древних писателей мы не имеем. Их сочинения известны нам только в копиях, прошедших через руки многих переписчиков. Книги переписывались главным образом рабами. Некоторые рабовладельцы имели целые мастерские по переписке книг. Сочинения античных авторов сохранились главным образом в средневековых копиях. В средние века перепиской занимались преимущественно монахи, и их интересами определялся выбор переписывавшихся произведений: сочинения материалистического содержания часто даже уничтожались. Естественно, что при ручной переписке в тексты вкрадывалось много искажений и описок.

Вместе с ростом культуры в Греции увеличивалась потребность в книгах и книжных собраниях, но цены на книги были высокие. Уже в V в. до н. э. образованные люди стали собирать библиотеки. Одним из первых составил себе значительную библиотеку трагический поэт Эврипид. В IV в. большую библиотеку имел философ Аристотель. Она, по-видимому, частично попала в знаменитую Александрийскую библиотеку. После смерти Аристотеля собрание его сочинений долго переходило из рук в руки, пока, наконец, в 83 г. до н. э. римский полководец Сулла после разгрома Афин не перевез его в Рим. Из общественных библиотек особенно известна «царская» библиотека в Александрии, основанная в III в. до н. э. Впоследствии там же была устроена библиотека при храме Сараписа. В III и II вв. до н. э. с ними соперничала библиотека в городе Пергаме.

катастроф. Так, большая часть знаменитой Александрийской библиотеки сгорела в 47 г. до н. э. во время восстания жителей против Юлия Цезаря. При взятии римлянами Коринфа в 146 г. — Муммием и при разграблении Родоса Кассием в 43 г. до н. э. погибло много книг. Палатинская библиотека в Риме сгорела в 297 г. н. э. и т. д. Общественные потрясения, связанные с крушением античного рабовладельческого общества, сопровождались еще большим разрушением культурных ценностей. В последние годы IV и первые годы V в. готы разграбили целый ряд городов Греции и Италии, в том числе Рим (410 г.). Христианство, одержав в IV в. окончательную победу над язычеством, стремилось уничтожить языческую литературу, особенно все то, что было враждебно христианству. Так, библиотека при храме Сараписа в Александрии была сожжена в 390 г. толпой христиан-фанатиков, подстрекаемых патриархом Феофилом. И все-таки, несмотря на такое варварство и изуверство, многое из античной литературы не погибло, и византийским ученым IX — XII вв. было известно еще большое число сочинений, утраченных впоследствии.

Знание греческого языка в Западной Европе в течение средних веков стало редкостью, единственной хранительницей древнегреческой традиции оставалась Византия — Константинополь. Под натиском турок и особенно после взятия Византии в 1453 г. многие из греческих ученых вынуждены были покинуть родину, и они переселились на Запад, главным образом в Италию, а оттуда дальше во Францию и Германию, а также в Россию²¹.

Естественно, что греческие ученые, приезжая на Запад и в Россию, становились учителями; они привозили с собой греческие книги, которые потом поступали в местные книгохранилища. Так наполнялись греческими рукописями сокровищницы Ватикана, Флоренции, Венеции, Парижа и других городов. Виссарион, например, привез в библиотеку св. Марка в Венеции более восьмисот греческих рукописей. Римские папы тратили громадные средства на собирание древних рукописей. Это была характерная черта Возрождения.

В Россию греческие рукописи стали поступать очень рано, что было вполне естественно вследствие принятия русскими христианства из Византии. Особенно богатыми были библиотеки Ивана IV, патриарха Никона, боярина Ф. М. Ртищева и др. Большинство этих книг было собрано в Московской патриаршей библиотеке, а в настоящее время хранится в Государственном историческом музее в Москве, частью в Публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, в Киеве.

Большинство рукописей, сохранивших сочинения античных писателей, относится к IX — XV вв. Но в последнее время, особенно начиная с конца XIX в., наши материалы значительно пополнились находками папирусов в Египте. Эти тексты относятся частью к последним трем векам до н. э. и к первым векам н. э. Среди этих находок можно отметить, например, речи Гиперида, «Афинскую политию» Аристотеля, сборник стихотворений Бакхилида, «Мимиямбы» Геронда, «Персы» Тимофея, отрывки из пяти и одна цельная комедия Менандра, «Следопытов» Софокла, отрывки из разных трагедий, произведений лирических поэтов, историков и т. д.

судить только по отзывам других писателей или по небольшим отрывкам, так называемым «фрагментам» (обломкам), сохранившимся в цитатах у разных писателей. Но эти рукописи страдают многочисленными ошибками и пропусками, и ученым приходится прилагать много труда по сличению рукописей, исправлению вкравшихся ошибок и установлению критически выверенных текстов. Изучением рукописей занимается особая отрасль филологии — палеография, а текстов на папирусах — папирология. И все-таки есть особый вид текстов, который сохраняется непосредственно от того времени, когда они были составлены. Это так называемые «надписи», сделанные по преимуществу на каменных или бронзовых плитах. Изучением их занимается эпиграфика. Однако в надписях редко содержатся тексты художественных произведений: чаще всего это — документы официального характера, постановления высших государственных органов, распоряжения властей, договоры, правовые записи, обрядовые и надгробные памятники и т. п. Как подлинные документы своей эпохи, они представляют громадное научное значение для знакомства с языком, историей и бытом, и вмете с тем и для понимания художественных произведений.

7. ИСТОЧНИКИ ИСТОРИИ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Источниками для изучения истории древнегреческой литературы являются прежде всего сами литературные произведения. Но, помимо них, важное значение имеют и труды разных ученых древности, где приводятся биографические данные, исторические свидетельства и характеристики и другие материалы, иногда даже отрывки из самих произведений. Здесь особенно нужно отметить сочинения философа IV в. до н. э. Аристотеля — его «Поэтику» и «Риторику», диалоги Платона «Протагор», «Горгий», «Феэтет», «Федр», «Ион», «Государство» и другие, также риторские сочинения Дионисия Галикар-насского (конец I в. до н. э.), «Географию» Страбона (I в. до н. э.), «Описание Греции» Павсания (II в. н. э.), «Библиотеку» Псевдо-Аполлодора с кратким изложением греческой мифологии (II в. н. э.), большое количество цитат из недошедших произведений в «Пирующих софистах» Афинея (конец II и начало III в. н. э.), в «Жизнеописании софистов» Диогена Лаэртского (конец III в. н. э.) и «Антологию» Иоанна Стобея (V в. н. э.), почти сплошь составленную из цитат. Наконец, большую помощь оказывают составленные древними учеными словари, именно — «Лексикон к десяти ораторам» Валерия Гарпократиона (I или II в. н. э.) и «Ономастикой» Юлия Полидевка или Поллукса (II в. н. э.).

Научной разработкой вопросов языка и литературы много занимались греческие ученые эпохи эллинизма и начальной поры империи, так называемые «грамматики». Их труды, за редкими исключениями, не сохранились. Однако, поскольку в византийских школах продолжали читать и изучать греческих писателей античного времени, руководители школ, «схолархи», старались снабдить своих учеников специальными изданиями (рукописными) избранных, наиболее читаемых произведений писателей древности, сопровождая их объяснительными примечаниями, так называемыми «схолиями», которые составлялись на основе исследований древних ученых. Эти схолии обычно писались мелким шрифтом на полях или между строк объясняемого текста. Они часто содержат много ценных для нас сведений. Особенно много таких сведений содержится в схолиях к Гомеру, Аристофану, Пиндару.

Исключительную ценность представляют некоторые сводные труды византийских ученых. Таковы «Лексикон» и особенно «Библиотека» патриарха Фотия (IX в.), содержащая изложение 280 произведений, в том числе многих не дошедших до нас, например некоторых романов, далее словарь, носящий не вполне ясное заглавие «Суда» или «Свида» (конец X в.), которое прежде принимали за имя автора и, наконец, словарь или, точнее, глоссарий — «Свод всех выражений по буквам» (XV в.) — переделка словаря Гесихия (V в. н. э.).

— Цицерона (I в. до н. э.), Горация (I в. до н. э.), Квинтилиана (I в. н. э.), Авла Геллия (II в. н. э.), Макробия (конец IV и начало V в. н. э.) и др. Кроме того, иногда помогают восполнить представление об утраченных греческих оригиналах обработки или подражания римских писателей, например, комедии Плавта (конец III и начало II в. до н. э.) и Теренция (II в. до н. э.) — о произведениях «новой аттической» комедии, стихотворения Катулла (I в. до н. э.) — о произведениях Сапфо (VII и начало VI в. до н. э.) и т. д.

Примечания.

1. Ленин В. И. Задачи союзов молодежи. — Полн. собр. соч., т. 41, с. 304.

2. Из рукописного наследства К. Маркса. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 12. с. 737-738.

3. Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. — Полн. собр. соч. М., 1955, т. 7, с. 485. 2

— Полн. собр. соч., т. 12, с. 104.

5. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 18, с. 34.

6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 37, с. 395 — 396.

7. См.: Ленин В. И. О государстве. — Полн. собр. соч., т. 39, с. 74.

8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 175.

10. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 185 — 186.

11. См.: Маркс К. Капитал, т. 3. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. 1. с. 364-365.

12. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 346, прим. 24, с. 346.

13 См,:Афиней, VI, 272 А—D; Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собствен ности и государства. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 119, 167—170.

15. См.: Маркс К. Капитал, т. 1. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 378, прим. 79.

16 Маркс К. Передовица в № 179 « Kolnische Zeitung ». — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 1, с. 98—99.

17. См.: Лурье С. Я. Язык и культура Микенской Греции. М.—Л., 19 57; Whitman С. Н. Homer and the heroic tradition. Cambridge — Mass., 1958, p. 22 — 26.

18. См.: Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 30—33.

— 12 и 277 — 318; Денисов Я, И. Основания метрики древних греков и римлян. М., 1888, с. 8.

20. Ср.: Лоукотка Ч. Развитие письма. М., 1950, с. 141 — 151; Истрин В. А. Возникновение и развитие письма. 2-е изд. М., 1965, с. 332 — 353.

21 Радциг С. И. Введение в классическую филологию. М., 1965, с. 35 — 76.