Поиск по материалам сайта
Cлово "INTO"
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 85кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: самосознание этноса. С «Илиады» и «Одиссеи», второй поэмы Гомера, в европейской культурной традиции начинается собственно литература (Библия всегда будет пониматься прежде всего как богоданное священное писание). Объем поэм, их состав и, прежде всего, те глубинные смыслы, которые автор сумел вложить в свои образы, дают зарождающейся европейской культуре столь мощный импульс, по сравнению с которым все последующее литературное творчество не раз представлялось интеллектуалам неизбежным регрессом. Древние слагают продолжения поэм обожествленного ими Гомера и размышляют над смыслом отдельных строф эпоса. Семь городов спорят за право называться родиной поэта. Бытуют его жизнеописания, которые приписывают перу Геродота, Плутарха и Диона Хризостома. Средневековые поэты и ученые пересказывают и переписывают поэмы и сочиняют дополнительно многочисленные «Троянские сказания». Ренессансные поэты всерьез обращаются к переводу и комментированию гомеровских текстов, вникают в схолии, которыми за столетия обросли «Илиада» и «Одиссея». Век просвещения создает подлинную науку о тексте поэм и их авторе, имеющую к настоящему времени разветвленную сеть течений и направлений. Гомеровские поэмы были постоянным источником вдохновения, подражания, переосмысления. В них можно найти главные литературные стратегии, художественные приемы, которые лягут в основу литературного творчества Старого света. А в образе их автора, по традиции, слепого — европейский портрет Поэта. В «Илиаде» большое и малое постоянно меняются местами. Несколько событий одной войны оборачиваются проблемами всего мира. Бесконечно подробная выписанность деталей оказывается отголоском самой природы вещей, устройства мироздания. ...
Входимость: 1. Размер: 85кб.
Часть текста: вообще какую-либо реалистичность этого сказания 2 . Даже если бы сама Троянская война была реальной, нельзя представлять себе Ахилла реальным ее героем, исторической фигурой. Среди основных противников Ахилла в поэме нет ни одного с восточным именем или с именем, отраженным в хеттских источниках, кроме Александра, имя которого и впрямь восходит к имени исторического Александра, царя Вилусы. Стреле этого персонажа приписывается умерщвление Ахилла, но сам Ахилл никогда с ним в поэме не встречается. Стрелу направляет бог Аполлон, она попадает в пяту или щиколотку Ахилла (Star. Achill. I, 269-270 et Lactant. comment. in Achill.; Serv. Verg. Aen. VI, 57; Quint. Smyrn. III, 62), и от этого легкого ранения Ахилл сразу же умирает 3 . Почему? Да ведь это было единственное в его теле место, оставшееся незаколдованным, — то место, за которое мать держала его, когда ребенком окунала в воды Стикса (Stat. Achill. I, 269) или в кипяток (Schol. Apoll. Rod. Arg. IV, 816, schol. II. II, 36) или совала в огонь (Apollod. III, 13, 6), чтобы сделать неуязвимым. Это известный сказочный (в исходе мифологический) мотив 4 . (Ср. аналогичную уязвимость индийского бога Кришны — в пяту 5 .) Реалистично настроенный певец опустил мистику, как и во многих других случаях 6 , но детали, связанные с ней и никак не объяснимые иначе, оставил. Словом, рассказ о гибели Ахилла насквозь...
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: последней трети V века не может пройти мимо такого явления, как аттическая комедия, столь же чуждого, сколь и привлекательного для нас. Правда, когда древность называла ее "зеркалом жизни", при этом имелась в виду неизменная человеческая природа и ее слабости, но комедия одновременно является и совершеннейшим историческим отражением своего времени. Ни один другой вид искусства или литературы в этом не может с ней сравнится. Кто хочет познакомиться только с внешними действиями и стремлениями афинян, конечно, обнаружит не меньше поучительного и в рисунках на вазах, но милая чувственная наглядность этого жанра, пеструю книгу которого мы читаем как эпос городского бытия, не захватывает более высокие слои того вибрирующего духовного движения, из которого произошли наиболее выдающиеся дошедшие до нас произведения из древней комедии. Ее непреходящая ценность для нас заключается в том, что мы видим в ней государство, философские идеи и поэтические произведения вовлеченными в живой поток этого движения и омываемыми им. Таким образом нарушается их самодовлеющая замкнутость, и они переживаются в динамике их непосредственного воздействия на свою эпоху. Только для периода, который мы нам известен из комедии, мы в состоянии наблюдать формирование духовной жизни как общественный процесс; во всех иных случаях мы имеем дело с завершенными и самодовлеющими творческими плодами ее кристаллизации. Здесь становится вполне очевидно, что антикварная история культуры, желающая достичь этой цели на путях реконструкции, — в основе своей безнадежное предприятие, даже если материальная традиция куда более обильна, чем для древности. Только...