Поиск по материалам сайта
Cлово "ORIENT"
Входимость: 3. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Входимость: 1. Размер: 85кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 44кб.
Часть текста: об архаических мифах двоякого рода: древнеближневосточных (переднеазиатских) и индоевропейских, для Греции преимущественно греческо-армяно-арийских, т.е. восходящих ко времени соответствующей языковой общности, относящейся к концу IV - III тыс. до н.э., но в отдельных случаях и еще более ранних - общеиндоевропейских, около V - начала IV тыс. до н.э.; для Рима - западно-индоевропейских или "древнеевропейских" возрастом около III-II тыс. до н.э. и ранее. В той мере, в какой мифологическая информация передается вместе с языком, индоевропейские мифы в Греции и Риме можно считать унаследованными, как это и предполагал Дюмезиль и такие следующие за ним исследователи, как Одри. Но едва ли не большее значение и в архаической Греции и особенно в раннем Риме (еще до начала греческого влияния, но и одновременно с ним) имело прямое и косвенное воздействие культур переднеазиатских, контакт с которыми начался очень рано (по гипотезе, выдвинутой нами вместе с Т.В. Гамкрелидзе - еще в общеиндоевропейский период) и продолжался непрерывно (поэтому на ранних этапах воздействие этого контакта накладывается на наследование индоевропейской традиции и с трудом от него отличимо). При существенной (хотя и не всегда легко выявляемой) разнице между мифами унаследованными (индоевропейскими) и заимствованными (переднеазиатскими) во всех...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: первые 963 стиха “Теогонии” служат вступлением к каталогу героев и героинь, присутствующему в стихах 965—1020”[1]. Впрочем, если придерживаться не столь радикальной точки зрения и основное содержание поэмы видеть все-таки не в последних ее пятидесяти с небольшим строках, а в начинающейся со 116-го стиха “собственно теогонии”, то и тогда вступление, проойми-он, занимает десятую часть всего объема, то есть кажется изрядно затянутым. Еще в античности Кратет Пергамский исключал текст прооймиона, как Гесиоду не принадлежащий, — на том основании, что он мало связан с дальнейшим содержанием “Теогонии” и, в сущности, мог бы служить вступлением к любой поэме такого рода — на манер Гомеровых гимнов[2]. Кроме того, в этом вступлении обязательное для эпической поэмы обращение к Музам повторено дважды, причем вначале они именуются Гели-конскими (ст. 1—2), а затем Олимпийскими (52). Это можно объяснять, например, “соединением двух или более первоначально существовавших независимо прооймионов”[3] — или, наоборот, тем, что “здесь мы можем наблюдать превращение Муз из местных божеств, почитаемых на горе Геликон, в общегреческих богинь, чье место на горе Олимп”[4]. Между тем есть основания увидеть здесь не недочеты Гесиода, а вполне последовательную продуманную композицию. Прежде всего, “Теогония” разделяется на три части четким формальным признаком — наличием побудительного конъюнктива (адхортатива) или побудительного императива. В стихах 1-м и 36-м это обращение певца к самому себе (и к аудитории):...
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Часть текста: именами никаких смысловых различий, которые можно было бы считать сознательными. В повествовании эти имена часто перемежаются как взаимозаменимые, и для поэта это явно одно и то же. Но в таком случае почему же один народ, и к тому же собственный, обозначается у Гомера тремя разными именами? Как получилась эта многоименность? Вопрос этот издавна занимал исследователей. С середины прошлого века они заподозрили, что за видимым тождеством в употреблении имен скрываются существенные различия, за которыми стоят первоначально разные племена и разное время вхождения имен в эпос. В 1858 г. У. Гладстон в своих «Исследованиях по Гомеру и Гомеровскому веку» отвел этому вопросу специальную главу («Данаи. Аргивяне. Ахейцы») 1. Он предположил, что термины первоначально обозначали разные социальные подразделения народа и подспудно еще сохраняли эти смысловые оттенки у Гомера. Исследователь пытался уловить эти различия анализом контекстов употребления каждого термина. Прежде всего он установил количественные различия: «ахейцы» со всеми дериватами («ахеянки» и т. п.) — 629 упоминаний в «Илиаде», «аргивяне» — 192, «данаи» — 147. Во-вторых, у всех трех оказались разные наборы постоянных эпитетов. В-третьих, имена эти, по мнению Гладстона, употребляются в разных ситуациях, избирательно. Поскольку ситуаций великое множество, а обычно они многозначны, и их оценка может быть различной, здесь исследователь незаметно для себя попадает в зависимость от предвзятых...
Входимость: 1. Размер: 85кб.
Часть текста: основных противников Ахилла в поэме нет ни одного с восточным именем или с именем, отраженным в хеттских источниках, кроме Александра, имя которого и впрямь восходит к имени исторического Александра, царя Вилусы. Стреле этого персонажа приписывается умерщвление Ахилла, но сам Ахилл никогда с ним в поэме не встречается. Стрелу направляет бог Аполлон, она попадает в пяту или щиколотку Ахилла (Star. Achill. I, 269-270 et Lactant. comment. in Achill.; Serv. Verg. Aen. VI, 57; Quint. Smyrn. III, 62), и от этого легкого ранения Ахилл сразу же умирает 3 . Почему? Да ведь это было единственное в его теле место, оставшееся незаколдованным, — то место, за которое мать держала его, когда ребенком окунала в воды Стикса (Stat. Achill. I, 269) или в кипяток (Schol. Apoll. Rod. Arg. IV, 816, schol. II. II, 36) или совала в огонь (Apollod. III, 13, 6), чтобы сделать неуязвимым. Это известный сказочный (в исходе мифологический) мотив 4 . (Ср. аналогичную уязвимость индийского бога Кришны — в пяту 5 .) Реалистично настроенный певец опустил мистику, как и во многих других случаях 6 , но детали, связанные с ней и никак не объяснимые иначе, оставил. Словом, рассказ о гибели Ахилла насквозь мифологичен, а не происходит из реального события войны. Курган Ахилла у Сигея, в нескольких километрах от Илиона, археологи не относят к сооружениям эпохи Троянской войны 7 . А могилы Ахилла показывали и на Балканском полуострове (Ps. -Arist. Mirab. 106). Не был Ахилл и наследником трона...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: Гомеровского эпоса. Тбилиси, 1978. Томсон Дж. ДЭМ — Исследования по истории древнегреческого общества. Доисторический Эгейский мир. М., 1958 (пер. англ. книги 1949 г.). Шестаков СП. ПИ — О происхождении поэм Гомера. Вып. П: О происхождении Илиады. Казань, 1898. Bergk Th. GLG — Griechische Literaturgeschichte. Bd. I. Berlin, 1872. Вethe E. HDS — Homer. Dichtung und Sage. Leipzig; Berlin, Bd. I — 1914, II — 1920, Ш — 1927. Carpenter R. FFS — Folk tale, fiction and saga in the Homeric epics. Berkeley, 1956. Сauer P. GH — Grundfragen der Homerkritik. 3. Aufl. Leipzig, 1921 (1. Hälfte), 1923 (2. Hälfte). Coldstream J. N. GG — Geometrie Greece. London, 1977. Düntzer H. HA — Homerische Abhandlungen. Leipzig, 1872. Erhardt L. EHG — Die Entstehung der homerischen Gedichte. Leipzig, 1894. Fick A. HI — Die homerische Ilias. Berlin, 1886. Friedländer L. HKWG — Die homerische Kritik von Wolf bis Grote. Berlin, 1853. Gruppe O. GM — Griechische Mythologie und Religionsgeschichte. Bd. I, П. München, 1902. Ηentze C. AHI — Anhang zu Homers Ilias / Hrsg. v. K. F. Amers. 2. Aufl....
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: Другая его поэма "Труды и дни" — первое сочинение дидактического (поучительного) жанра в европейской литературе. Дидактический жанр, введенный Гесиодом, просуществовал в течение всей античности и был очень популярен. В новое время, как известно, дело обстоит иначе: произведения явно дидактического характера порицаются, а на скрытые дидактические намеки смотрят с предубеждением. Теперь для дидактики осталось место только в духовных проповедях. Так произошло, видимо, из-за иного понимания роли и места писателя в обществе. В наше время творцы уже не считают себя воспитателями или учителями общества. Античный поэт считался и чувствовал себя опекаемым и вдохновленным богами (музами, Аполлоном), имеющим право и обязанность передавать знания и напоминать различные принципы морали. В поэме "Труды и дни" автор обращается к брату Персу, который некогда подкупил нечестных судей и обидел его, присвоив большую часть отцовского наследства. Гесиоду пришлось немало потрудиться, а Перс быстро растратил легко полученное богатство. Тогда автор и создал поэму, намереваясь поделиться практическим и теоретическим опытом. Поэма не имеет ни сюжета, ни какого-либо действия, ни действующих лиц. Не очень ясна ее композиция [1, 239—274]. Одни исследователи делят ее на две части [6, 18], другие — на три, третьи — на четыре [10, 167—168], но все обычно соглашаются, что эти разнообразные поучения связаны общей дидактической установкой. Утверждается [4, 184—185; 5, 82], что главные темы поэмы Гесиода — труд и справедливость. Поэт вводит обе эти темы во вступлении к поэме (11—26), показывает связь между ними (27—41), мифами обосновывает эти фундаментальные истины (42—201), потом более подробно говорит отдельно о справедливости (202—285) и о труде (285—828). Как и полагается эпическому певцу, Гесиод начинает поэму обращением к музам,...