Поиск по материалам сайта
Cлово "RAN"
Входимость: 1. Размер: 68кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 68кб.
Часть текста: отдельный аспект его духовного облика, и с тем же правом можно сказать, что софисты становятся вполне понятны лишь на психологическом фоне, который разворачивается в творчестве Еврипида. У софистики голова двуликого Януса, и одно из ее лиц обращено к Софоклу, а другое — к Еврипиду. Идеал гармонического развития человеческой души общий у софистов и Софокла, он родственен основному художественному закону его поэзии [2]. Зыбкой изменчивостью принципиального нравственного обоснования софистическое воспитательное искусство выдает свое происхождение от растерзанного, вступившего в спор с самим собою мира, который открывается нам в творчестве Еврипида [3]. Оба поэта — а между ними глядящая в обе стороны софистика — представляют одни и те же Афины, они не являются представителями двух различных эпох. Полтора десятилетия, отделяющие друг от друга годы их рождения, даже в это быстрое время недостаточны, чтобы говорить о разнице между поколениями. Это была разница между их характерами, — вот почему один и тот же мир они столь непохоже отразили в своем творчестве. Софокл восходит на крутые вершины эпохи. Еврипид действует как откровение той воспитательной трагедии, которая расшатывает эпоху. Это определяет его место в истории духовной культуры и делает его связь со своим временем столь тесной, что она вынуждает нас понять его искусство как выражение его века[ 4]. Общество, предстающее перед нашими взорами в драмах Еврипида и являющееся их адресатом, мы не будем изображать здесь ради него самого. Исторические источники, прежде всего литературные, в первый раз...
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Часть текста: художественными силами самой природы; первая связана с Аполлоном, вторая с Дионисом. Однако известные нам представления греков о снах и, в частности, об отношениях Аполлона с онейромантикой (гаданием по снам), говорят совсем о другом: сны хтоничны. Еврипид так рассказывает о борьбе Аполлона за владычество над дельфийским святилищем[2]: когда Аполлон вытеснил из него дочь Земли Фемиду, Земля породила сновиденья, показывающие гадателям, что было и что будет, и оракул перестал быть нужным; Аполлон взмолился Зевсу, и тот как-то ослабил пророческую силу снов[3], благодаря чему оракул Аполлона вернул свою влиятельность. Гадание по сновидениям, посылаемым Геей, противопоставляется прорицаниям Пифии, вдохновленной Аполлоном: первое представляется как хтоническое, сопряженное с гневом древнейшей богини и ужасом, а второе озарено аполлоническим светом и ясностью. Оракулы сновидений, о которых нам известно, как правило, связаны с Землей и подземным миром. Самый известный, популярный вплоть до конца античности оракул сновидений, предписывающий больным способы лечения, а иногда исцелявший прямо во сне, принадлежал Асклепию, хтонизм которого подтверждается его атрибутом – змеей. Можно назвать оракул Амфиарая, который погиб, поглощенный разверзшейся землей. Павсаний считает, что до...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: человеке в греческой литературе V-IV вв. до н. э. : понятие и образ kalo;" kajgaqov" у Ксенофонта. Е. В. НИКИТЮК К развитию представлений об идеальном человеке в греческой литературе V-IV вв. до н. э. : понятие и образ kalo;" kajgaqov" у Ксенофонта. Вестник СПбГУ, серия 2, 1994, выпуск 1 (№2), с. 111-116 Публикации Центра антиковедения СПбГУ http://www.centant.pu.ru/centrum/publik/nikituk/nik05f.htm Одной из наиболее существенных заслуг античной общественной мысли в развитии европейской гуманитарной культуры можно считать разработку греками, а позднее и римлянами, представления об идеальном типе человека. Необходимость выработки такого взгляда была обусловлена самой природой античного гражданского общества, его тяготением к нормативности во всех областях жизни, к тому, что стало восприниматься самим этим обществом, а затем и средневековой Европой и новым временем как нечто классическое. Социальная и политическая природа античного общества определялась рано утвердившейся (еще в архаическую эпоху VIII-VI вв. до н. э.) тенденцией к сословной корпоративности, к гражданской элитарности : с одной стороны, античная гражданская община была, безусловно, социальной структурой и формой жизни всего населения данной местности, но, с другой стороны, это народное ее качество сочеталось с несомненной элитарностью, поскольку гражданский коллектив всегда противостоял более широкой массе населения, не принадлежащей к коренному этносу - метекам и рабам. Такая двойственность социальной природы античного общества не могла не найти своего отражения в культуре и идеологии. Полисный строй обуславливал не только разнообразие и полнокровность культурной жизни, питавшейся народными истоками (религией, мифологией, фольклором и т. д.), но и непрестанное стремление к выработке более или...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: Центра антиковедения СПбГУ. http://www.centant.pu.ru/centrum/publik/confcent/1997-10/sergeeva.htm Сведения об обвинении Эсхила в нечестии весьма ограничены и противоречивы. Наиболее ранним источником, из которого мы знаем о связи поэта с религиозным преступлением, является рассуждение Аристотеля в "Никомаховой этике" о том, что некоторые люди вполне справедливо могут утверждать, что "не знали, что разглашают неизреченное, например, Эсхил - таинства (Aristot. Eth. Nic., III, 2; Aspasius. Comm. Aristot. Eth. Nic., III, 2). Этот туманный намек Аристотеля привлекает внимание более поздних авторов, которые, стремясь прокомментировать этот отрывок, приводят увлекательные романтические подробности этого факта. Так, например, Гераклид Понтийский пишет, что несчастный автор, опасаясь гнева толпы, вынужден был искать спасения возле алтаря Диониса, находящегося в центре орхестры (Heracl. Pont., fr. 170 Wehrli), и только члены Ареопага убедили поэта предстать перед гелиэей, которая оправдала Эсхила в память о доблести его брата, проявленной в битве при Марафоне (Heracl. Pont. l. c.). Это благополучное избавление от смертельного наказания Клемент Александрийский объясняет тем, что поэт, дело которого разбиралось членами Ареопага, смог доказать, что, являясь уроженцем Элевсина, он тем не менее не был посвящен в таинства (Clem. Alex. Strom., II, 14). Элиан рассказывает, что Эсхил был обвинен в нечестии, усмотренном зрителями в каком-то из его произведений. Афиняне были столь возмущены, что угрожали побить святотатца камнями...