Поиск по материалам сайта
Cлова начинающиеся на букву "М"

1. С.А. Ошеров. Лирика и эпос Овидия

Входимость: 2. Размер: 48кб.

Часть текста: веков, Возрождения, необходимо помнить, что традиционное для нее важнее, чем оригинальное, и что традиция определяла не только жанр и форму, но и само изображение поэта. Когда Гораций представлял себя читателю эпикурейским мудрецом, бежавшим в скромную сельскую обитель от страстей и соблазнов города, это имело некоторую биографическую основу, - причем поэт скорее сознательно стремился в жизни следовать рисуемому в стихах образу. Когда лицеист Пушкин стилизовал себя иногда под горацианского сельского мудреца, никакой биографической основы за этим не было: было только следование традиции, идущей издалека и воспринятой через "Арзамас". Зато в зрелых стихах именно Пушкин (наряду с Гете) достиг того абсолютного равновесия литературно-традиционного и индивидуально-биографического, которое сделало его создателем новой русской лирики. Но то был рубеж многовекового развития, время, когда индивидуальное, непосредственное вливалось в традиционные формы, как "новое вино в мехи ветхие", разрывая их или обновляя. В римской лирике - начальной точке отсчета для европейской поэзии [1] - ситуация была противоположной: задача состояла в том, чтобы подчинить непосредственную реальность, личную эмоцию, отвоевывавшие себе место в поэзии, упорядоченности искусства. Художническое усилие было столь велико, что от завоеванного однажды нелегко отказывались: оно повторялось, переходя от поэта к поэту и то давая ему готовые формы для воплощения эмоций, то просто эти эмоции подменяя. В этом - специфика римской лирики, рода поэзии,...

2. Гиленсон Б.А.:Античная литература. Древний Рим. Книга 2. Глава XIII. Овидий

Входимость: 1. Размер: 78кб.

Часть текста: впервые открывается нам в поэмах Гомера. К римской словесности мы приобщаемся чаще всего в «Метаморфозах» Овидия. Если это не сами его поэтические тексты, то уж сделанные на их основе пересказы знаменитых «хрестоматийных» мифов. Позднее мы узнаем о его любовных элегиях, о фривольной изящной книге «Искусство любви», о его горестной судьбе и о стихах, сочиненных в изгнании. И Овидий становится особенно близок и понятен, потому что его любил Пушкин… 1. Жизненный путь. Биография Публия Овидия Назона (Publius Ovidius Naso) (43 г. до н. э. – 18 г. н. э.) известна нам сравнительно подробно. Этому счастливому обстоятельству мы обязаны самому поэту, который, находясь в ссылке, в «Скорбных стихотворениях» ностальгически вспоминает свое детство, ранние годы, путешествия. О себе он, «рассказчик любовных историй», говорит так: Сульмон – мой город родной, ледяными богатый ключами, Рим от него отстоит на девяносто лишь миль.   СТАНОВЛЕНИЕ ПОЭТА. ШКОЛА РИТОРИЧЕСКОГО ИСКУССТВА. Овидий родился в небольшом городке Сульмон, в горной местности к северу от Рима, в состоятельной старинной семье всадников. Теперь в этом городе установлена статуя: поэт – римлянин в тоге со свитком в руке. Сам он считал, что «Овидий» – слово, метрически не очень удобное, и называл себя Назон. По-латински: naso – нос. Поэтому на античных изображениях он обычно давался в профиль с крупным носом. Семья была не бедной, отец радел о воспитании чад. Проучившись несколько лет...

3. Андреев Ю.В.: Поэзия мифа и проза истории. Глава 5. Последний миф.

Входимость: 1. Размер: 103кб.

Часть текста: или материке Атлантида занимает совершенно особое место среди других греческих мифов. Во-первых, он дошел до нас в одном-единственном варианте, причем довольно позднем, тогда как все прочие мифы, в том числе и те, о которых говорится в других главах этой книги, известны во множестве версий, как ранних, восходящих, по крайней мере, к архаической эпохе (VIII—VI века до н. э.), так и поздних. Во-вторых, и по своей форме, и по содержанию этот миф резко отличается от подавляющего большинства греческих мифов. С литературно-жанровой точки зрения миф об Атлантиде представляет собой образчик исторического или, скорее, псевдоисторического рассказа, в котором действуют не столько отдельные личности-герои, сколько целые государства, как это происходит, например, в исторических трудах Геродота или Фукидида. В то же время по своему содержанию предание об Атлантиде может быть с полным основанием причислено к особой категории философских мифов. И дело здесь не только в том, что это предание дошло до нас в изложении Платона — крупнейшего из всех античных философов-идеалистов, но также и в том, что миф об Атлантиде теснейшим образом связан со всей философской доктриной Платона, изложенной в других его сочинениях. Наконец, в-третьих, этот миф почти не соприкасается со всей остальной мифологической традицией, оставленной нам древними греками. Он явно ничего общего не имеет с той, пусть в основной своей части вымышленной и недостоверной, предысторией греческого народа, которая излагается в других дошедших до нас мифах. События, о которых повествует Платон, происходили, если принять его датировку, ничем, правда, не доказанную, задолго до самого древнего из упоминаемых в греческой мифологии событий — так называемого Девкалионова потопа и уже в силу этого никак не связаны...

4. С.А. Ошеров. Поэзия "Метаморфоз"

Входимость: 1. Размер: 51кб.

Часть текста: Ошеров. Поэзия "Метаморфоз" (Овидий. Метаморфозы. - М., 1977) "Метаморфозы" любимы читателями. Многие их поколения отстаивали право любить Овидиеву эпопею - вопреки сдержанности или прямой хуле ученых и критиков. Как бы вечным образцом остается эпизод, описанный Гете в десятой книге "Поэзии и правды": на нападки Гердера, обличавшего поэму Овидия в "неестественности", молодой поэт мог ответить лишь одно: что "для юношеской фантазии ничто не может быть приятнее, как пребывать в тех светлых и дивных областях с богами и полубогами и быть свидетелями их деяний и страстей". Слова Гете могли бы повторить читатели всех веков. Они принимали книгу сразу и безоговорочно. В своде латинских настенных, надгробных и иных надписей римской эпохи сохранилось немало стихотворных цитат; из них около пятисот приходится на долю "Энеиды", которую учили в школе, и около трехсот - на долю "Метаморфоз", которые читали по сердечному влеченью. Создатели новой европейской литературы - Петрарка и Боккаччо - по "Метаморфозам" узнавали все богатство греческих сказаний. И в более позднее время, когда в обиходе ученых появились и другие античные своды мифов, читатель все же остался верен "Метаморфозам" - не только самому обширному, включающему около 250 сюжетов, но и самому увлекательному их изложению. Увлекательны, конечно, сами мифы; увлекательна объединяющая их тема - метаморфоза. Мир, где всякое событие должно окончиться превращеньем, - мир заведомо волшебный, открывающий огромные просторы для воображения...

5. М. Позднев. Театр Плавта

Входимость: 1. Размер: 38кб.

Часть текста: Рим начинает в лице своих лучших представителей, соревнующихся с греческими филологами, пытаться выделить из огромного числа "плавтовских" пьес - видимо их было несколько сотен - подлинные творения великого комедиографа. Мы знаем, что некоторые шаги в деле установления канонических плавтовских текстов сделал уже Луций Акций - трагический поэт II в. до н. э. Первый крупный специалист по Плавту, известный философ и грамматик Луций Элий Стилон Преконин, продолжил попытки Акция и, очевидно, составил первый каталог комедий, включавший 130 наименований. Эти штудии унаследовал ученик Стилона - Марк Теренций Варрон (116-27 до н. э.), о методе которого мы уже можем судить по некоторым его работам, сохранившимся полностью или в отрывках. Варрон, ученый, в котором блестящее сочетание эрудиции и остроумия привело к завидной отточенности стиля филологической критики, пишет сочинение "О комедиях Плавта" в нескольких книгах. Два списка комедий считает нужным составить скрупулезный исследователь: первый - 21 произведение, подлинность которых признается всеми, и второй - те, которые считает подлинными сам Варрон. Большая часть комедий не вошла ни в тот, ни в другой каталог и была безжалостно забыта последующей традицией. Первый список стал каноном. Авторитет древнего исследователя был подтвержден тем, что все издания Плавта со времен выхода в свет данного трактата включали в себя как раз эти комедии. Однако второй каталог, насчитывавший по крайней мере еще 38 названий, был Утерян, как и вся работа, о которой нам известно только благодаря любопытству изящного компилятора Авла Геллия. Во времена поздней республики (I в. до н. э.)...